—Какого еще Михаила Степановича? — Роман удивленно приподнял бровь.
—Адвоката покойной гражданки…— женщина начала копаться в бумагах на своем столе, пока не извлекла из-под завала нужный документ,— Сазоновой Людмилы Алексеевны, полагаю, весьма близко с вами знакомой.
Роман открыл от удивления рот. Алиса посмотрела на него и заморгала ресницами:
—Рома, какая еще покойная Людмила Алексеевна?
—Я не знаю никакой Людмилы! — Роман начал теребить пальцы, силясь вспомнить имена всех своих любовниц.
В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел низенький полный мужчина с туго набитым документами черным портфелем.
—Гм…Уверяю вас, что знаете! — Мужчина подошел к Роману и протянул руку для приветствия. — День добрый, Маргарита Викторовна.
—Здравствуйте, Михаил Степанович. Мы ждали только вас.
— Но…— подал голос Роман.
Адвокат поднял вверх указательный палец
—Минуточку терпения. Сейчас я вам все объясню.
Роман сел, продолжая в нетерпении теребить пальцы. Адвокат взял свободный стул и поставил его в центре комнаты, затем, покряхтывая, расположился на нем. Он поставил на колени портфель и, покопавшись в нем пару минут, достал конверт.
—Позвольте представиться — Кошелев Михаил Степанович, адвокат. Я являюсь законным представителем интересов покойной Людмилы Алексеевны Сазоновой, с которой у вас имеется общий двухлетний сын — Сазонов Никита Романович.
Роман не верил своим ушам. Алиса сцепила руки в замок, бросая нервные взгляды то на чиновницу в круглых очках, то на странного адвоката, то на любимого человека.
—Как утверждала моя клиентка, у вас была мимолетная связь в период с конца августа по начало сентября 2005 года, то есть почти три года назад. Указанные события разворачивались в гримерке ночного клуба «Пурга». Полагаю, это заведение вам известно? Людмила Алексеевна, или Мила — так ее знали на работе — трудилась в этом баре…э-м-м…танцовщицей.
Роман побледнел. Выражение его лица изменилось — вместо непонимания и отрицания на нем отразилось смирение, как у раскаявшегося преступника.
Алиса судорожно начала вспоминать, что было в начале сентября 2005 года и, вспомнив, закрыла лицо руками.
—Как ты мог?! Ведь тогда мы были еще вместе! — пробормотала она достаточно громко, чтобы ее могли услышать все присутствующие.
Роман прокашлялся и посмотрел на нее.
—Ты уехала…А Кира написала мне, что ты отмечаешь начало учебного года в клубе с Сергеем.
—О Боже! — выдохнула Алиса и покачала головой.
—Я сочувствую вашей семейной драме, так сказать,— подал голос адвокат,— но мы собрались здесь с другой целью. Моя клиентка не собиралась беспокоить вас по поводу рождения сына, но события развернулись таким образом, что ей пришлось изменить своему решению. Две недели назад она скончалась от рака, оставив мне завещание и письмо для вас.
Мужчина протянул Роману конверт, который несколькими минутами ранее достал из портфеля.
—В конверте письмо и фотография Никиты, то есть вашего сына. — Роман встал со стула и взял в руки конверт.
—Согласно завещанию, мне поручено подать иск об установлении вашего отцовства, поскольку других родственников у Людмилы Алексеевны не было. Она надеялась, что вы заберете сына себе. В данный момент мальчик находится в детской больнице на карантине, после чего его отправят в дом малютки, если, конечно, вы не согласитесь добровольно его забрать до суда. Если нет, то ребенок будет находиться в доме малютки до вынесения решения по вашему делу. Если анализы подтвердят, что отец Никиты — вы, то дальше органы опеки будут решать вопрос с вашими родительскими правами. Это может затянуться на долгие месяцы. Поэтому мы здесь.
Роман понимающе кивнул головой. Алиса посмотрела на его лицо и вздрогнула — он был белее снега, а на лбу и висках, почти возле линии роста волос, блестели капельки пота.
—Мы с Маргаритой Викторовной в этом деле заодно, — адвокат посмотрел в сторону тучной дамы и продолжил, — в наших интересах устроить судьбу ребенка. Для меня — законченное дело, для Маргариты Викторовны — хорошая статистика.
Алиса сжала кулаки — о какой статистике может идти речь, когда дело касается ни в чем не виноватого малыша!
—Я все понимаю. — Осипшим голосом сказал Роман. — Что от меня нужно?
—Вам необходимо сдать кровь для анализа на отцовство. Если все в порядке и тест подтвердит ваше родство, через неделю вы сможете забрать ребенка к себе.
—А если нет? — спросила Алиса.
—Если Роман Константинович не является отцом мальчика, его переведут, как я уже сказал, в дом малютки, и ребенок будет жить там, если для него не найдутся другие усыновители.
Роман тем временем открыл конверт и достал фотографию ребенка — светлый улыбающийся мальчик с медно-золотистыми курчавыми волосами и голубыми глазами. Точь в точь, как его глаза — тот же разрез, тот же оттенок. Сомнений не было — это его сын. Его и Милы.
Роман протянул фото Алисе. Девушка взяла его в руки и не смогла сдержать слез — в эту минуту наружу вырвался загнанный было в самый дальний угол ее души материнский инстинкт. Ей было больно, больно до жути — дыра внутри ее тела пульсировала и горела, погрузившись в агонию. Ее воображение начало рисовать портрет ее нерожденного ребенка — каким бы он был в свои два года? Курносый носик, маленькие губки бантиком, серо-голубые глаза и русые волосы — копия своей мамы. Алиса положила фото на стул рядом с собой и встала.
—Прости. Я не вынесу! — Она резко развернулась и пулей выскочила из кабинета.
Позади слышались крики Романа, который просил ее подождать, голоса адвоката и сотрудницы службы опеки, но она не могла остановиться.
«Бежать к Кире»,—эта мысль не давала покоя. Алиса выскочила на улицу и поймала такси, захлопнув дверь перед самым носом Романа, который практически догнал ее.
Водитель тронул с места, и в зеркале заднего вида она увидела как мужчина, которого она любит больше всего на свете, пытается ее догнать. Девушка зажмурилась и не открывала глаза, пока не добралась до места. Увидев перед собой знакомый двор и пятиэтажку, она облегченно выдохнула.
—Спасибо! — она протянула водителю деньги и вышла на улицу.
Набрав номер квартиры на домофоне, Алиса молилась, чтобы ее подруга оказалась дома. Через несколько гудков хриплый голос Киры заставил ее выйти из оцепенения.
—Кого там черт принес?
—Это я! — ответила Алиса дрожащим голосом.
—Ох, да когда ж это кончится! — забурчала девушка, но дверь все-таки открыла.
Алиса шагнула в подъезд и несколько раз глубоко вздохнула, успокаивая нервы. «Все будет хорошо»,— подумала она про себя, преодолев первый лестничный пролет. —«Все будет хорошо».
Глава 34
Алиса взяла в руки телефон и открыла ветку сообщений от Романа. Он присылал по сообщению каждый день.
«Почему ты убежала? Возьми трубку! Я люблю тебя, все будет хорошо!»
«Алиса, возьми трубку! Я сдал анализ для теста на отцовство».
«Милая, пожалуйста, возьми трубку! Звонила твоя мама, спрашивала про дату свадьбы. Результат теста будет завтра».
«Никита мой сын. Голова кругом. Возьми, наконец, чертову трубку! Я знаю, что ты у Киры».
«Я был у малыша в больнице! Он такой славный! Лепечет что-то на своем языке. Немного испуган. Зовет маму. У него мои глаза. Возьми трубку!»
«Послезавтра мне отдадут ребенка. Я купил кроватку, кучу машинок, комплект детского постельного белья и коробку фруктовых пюре. Я не знаю, что еще нужно купить! Алиса, возьми трубку, мне страшно!»
«Не спал всю ночь. Никак не могу привыкнуть к тому, что я теперь отец. Мне кажется, я полюбил этого малыша. Алиса, я не справлюсь без тебя! Возьми долбанную трубку!»
«Сегодня еду забирать Никиту домой. Руки трясутся. Выпил всю валерьянку, которую нашел в доме. Алиса, родная! Пожалуйста, возьми трубку! Будь со мной! Люби меня! Ты полюбишь его, он чудо!».
Девушка прочитала все сообщения и отложила телефон на другой край дивана. Ее сердце разрывалось напополам. Она представляла себе, как Роман мечется по детскому магазину и сметает с его полок все, что нужно и не нужно, как он быстрыми и нервными шагами измеряет расстояние от входа в больницу до палаты ребенка, как он горстями глотает таблетки валерьяны. Все внутри нее сжималось от мыслей о нем, и все же она не могла себе позволить даже ответить ему. После того, как ее глаза встретились с глазами его сына на той фотографии, дыра объявила ей войну. Все живое в ней болело, сочилось солеными слезами, билось в агонии. По ночам ей вновь начали сниться те кошмары, о которых, казалось, она уже забыла: летящий на нее мотоцикл, испуганный светловолосый ребенок, кровь и глубокая черная яма. Она просыпалась в холодном поту и сидела на кровати, поджав колени, до самого рассвета, считая сбившийся пульс.
