Решив ехать к нему домой, умываюсь, переодеваюсь, беру ключи от машины и выхожу из квартиры.
- Мириться поехала? – спрашивает оказавшийся по ту сторону двери Тюменцев.
Кровь на губах успела подсохнуть и теперь напоминала бордовую помаду бабы Любы с третьего этажа. Поза напряженная и взгляд, пробирающий до костей.
- Не твое дело, - отталкиваю его плечом, - свое дело ты уже сделал. Как всегда, на пять с плюсом.
- Я тебя не пущу, - заявляет мерзавец, заталкивая меня назад в квартиру.
- Совсем охренел?! Ты что себе позволяешь?!
Руки сами по себе в кулаки сжимаются, внутри закивает гнев.
- Успокойся и дай мне сказать.
- Выйди из моей квартиры и забудь сюда дорогу, Тюменцев, - цежу сквозь зубы, - ты только что снова разрушил мою жизнь!
- Я хочу все исправить, Эля.
- Нечего исправлять, пойми ты, наконец! Не хочу я больше!
- Хочешь.
Он тянет ко мне свои руки, но я начинаю брыкаться, отбиваюсь от него, пинаясь и толкаясь.
- Не хочу! Не хочу! Не хочу больше реветь из-за тебя, не хочу любить за двоих, не хочу собирать себя по кускам, после того, как ты снова вышвырнешь меня, как хлам! Я не вещь, со мной нельзя так!
По лицу бегут слезы, но я не останавливаюсь, колочу его руками и истошно кричу.
- Эля – Эля… успокойся, милая, послушай…
- Уходи, видеть тебя не могу!
- Не будет такого больше, обещаю!
- Это ты сейчас так говоришь!
- Нет!
- Ты в отношениях, Денис! – смеюсь сквозь слезы, - ей ты что скажешь? Собирай свои кастрюли и уходи?
- Я поговорю с ней сегодня же…
- Не надо! Дураком будешь, если потеряешь Марину. Потому что ее ты устраиваешь таким, какой есть, а меня – нет!
- Эля…
- Повторяю последний раз, - проговариваю четко, - я с тобой не буду! Я тебя не простила и я тебе не верю!
Ден словно резко сдувается. Тяжело вздыхает и опускает взгляд. Я тоже. Злость внезапно отступает, оставляя после себя адскую усталость и желание плакать.
- Наш поцелуй был ошибкой. Я не хотела его.
- Хотела…
- Не перебивай! Денис, у нас ничего не выйдет, я снова все испорчу. Я не изменилась, ты – тоже, - судорожно вздохнув, понижаю голос, - если ты не полюбил меня тогда, то уже и не полюбишь…
- Эля…
- А я, черт возьми, достойна, чтобы меня любили! Егор любил меня, а ты, сволочь, все испортил!
Ден растирает лицо руками и случайно сдирает бурую корочку с губы. Выступившая капля крови бежит к подбородку.
- Уходи, - повторяю упрямо, - мне еще как-то перед Егором оправдываться надо…
- Прости… - кивает и, развернувшись, молча покидает мою квартиру.
А я закрываю руками лицо и съезжаю по стеночке вниз. Реву добрый час, пока от икоты не начинает горло болеть.
Хочу! Я так хочу быть с ним, потому что глупое сердце, не смотря ни на что, все еще любит гада.
Этот поцелуй проклятый, как глоток свежего воздуха. Глотнула всего разок и с головой в мутное болота ушла.
Звонит Матвей, узнать, как дела. Говорю, что все в норме, про визит Тюменцева умалчиваю.
А к вечеру, приведя себя в божеский вид, все-таки еду к Звереву. Поговорить и попросить прощения. Вернуться его просить не стану, не задались у нас отношения, и уже поздно что-то менять.
Может, получится расстаться на доброй ноте?
Еду на другой конец города, попутно не переставая набирать его номер.
Безрезультатно. Бросил в черный список и вынимать, похоже, не собирается.
Паркуюсь в соседнем дворе, потому в его это сделать практически невозможно и иду к его дому.
Утопив палец в дверном звонке, жду. Из квартиры слышится музыка, значит Егор точно дома. Проходит не менее двух минут, прежде, чем я слышу звук поворачивающегося звонка.
Слава Богу!
- Егор… - начинаю с порога.
- Чего тебе? – стоит в одних боксерах и смотрит на меня исподлобья. Переносица разбухла, под одним глазом расплылся большой синяк.
- Прости меня… - хнычу жалобно.
- Забыли. Вали отсюда.
- Егор, давай нормально поговорим, - прошу тихо, но тут мой взгляд цепляется за стоящие у порога женские ботильоны.
Толкаю дверь внутрь и под недовольное ворчание Зверя, захожу в квартиру.
- Ты не один?
- Не один.
Горько усмехнувшись, ошарашенно на него смотрю.
- И давно ты «не один»?
- Не твое дело, Соболева. Вали к своему Денчику.
- Ты, что, изменял мне?!
Я тут, значит, от стыда сгораю, слезами сожаления умываюсь из-за одного поцелуя, а он трахался направо и налево?!
Натыкаюсь взглядом на стоящую на тумбе сумочку, и чувствую, как меня прошибает холодный пот. Смотрю на ботильоны и снова на сумочку.
Не может быть!..
- Женька?!..
- Иди! – напирает на меня Зверь.
Я выглядываю из-за его туши и вижу, как из кухни выходит моя подруга. В блузке и плиссированной юбке, которые, сука, я же ей и выбирала! Как, кстати, и ботильоны с сумочкой!
- Эля, ничего не было. Клянусь! – говорит она дрожащим голосом, - я приехала поддержать.
- И потрахаться, - добавляет Егор.
- Ребят… вы чего?! – шепчу неверяще, - вы за моей спиной, что ли?..
- Нет!
- Не твое дело! – рычит Зверев, - ты за моей спиной с Тюменцевым шпилилась.
- Эля, не слушай его! – подлетает Женька, - перестань, Егор! Обиды обидами, а меня в говно головой макать не нужно!
У меня начинает кружиться голова. Я не понимаю, что происходит, кого слушать и кому верить.
В черепной коробке хаос, а в груди все тянет и болит. Тяжелый выдался день.
- Я пойду, - махнув на них рукой, разворачиваюсь и выхожу из квартиры.
Глава 35.
Денис.
Звонок Мота оказывается как нельзя кстати. Если бы не он, точно натворил бы какой-нибудь дичи.
- Успокоился? – спрашивает он в трубку.
- Успокоился, - вру я.
- Ну, бери тогда пузырь и дуй ко мне.
- Зачем? Жизни учить будешь?
- Посмотрим…
Отключившись, достаю из запасов бутылку Джека Дениэлса и иду к другу. Он открывает почти сразу, хмуро глядя на мою разбитую физиономию, пропускает в квартиру.
Разуваюсь и сразу иду мыть руки. Глядя на себя в зеркало, мысленно усмехаюсь.
Хорош. Нижняя губа разбухла с одной стороны, на скуле наливается синяк. Завтра буду еще краше.
Захожу в кухню и забираю из рук Мота бутылку.
- Садись болезный, я сам.
- Кто бы говорил, - хмыкает друг, но садится на стул и откидывается на спинку, - братан, ты че, кукухой поехал?
Кукухой поехал я намного раньше. Когда Эльку отпустил.
- Как думаешь, есть шансы у меня?
- Сомневаюсь, - тянет Мот, - да и зачем тебе?
Я достаю из шкафа два бокала, откупориваю бутылку и ставлю на стол сковороду с жарким. Наверняка, Пигалица моя приготовила.
- Надо мне… позарез. С каждым днем все больше и больше.
- Она тебе не поверит.
Разливаю вискарь и поднимаю свой бокал. Знаю, что не поверит, но я надеялся, что он-то мне и подскажет, как сделать, чтобы поверила.
- Ты же знаешь ее…
- Знаю.
- Она если в голову себе что-то вобьёт, переубедить ее нереально, - говорит Матвей перед тем, как опрокинуть в себя вискарь.
Выпивает одним глотком и тянется вилкой к мясу на сковороде.
- Я тоже тебе не верю, - договаривает с полным ртом.
А я верю. Никогда еще не был так уверен в том, чего хочу, потому что каждый день без нее как будто прожитый зря.
Выпиваю сам без закуски и даже не морщусь. Только разбитую губу щиплет противно.
- Ты скажи мне, что у них там со Зверем. Серьезно все или как?
- А у тебя с Маринкой как? – рикошетит вопросом.
Беру вилку и принимаюсь ковыряться в жарком. Выбираю кусок пожирнее и отправляю его в рот. Ммм… вкуснотища… Сто лет такого не ел.
- Говорил же, свободные отношения у нас.
Мот громко хрюкает и показательно усмехается. Не верит, что ли?
- Зверев вроде серьезно к ней настроен.
- Но вместе они не живут?..
- Естественно! После тебя, козла, она вообще никогда замуж не выйдет.
