матрас.
Время уже приблизилось к ночи, но в доме так никто и не появился. Сильно хотелось пить. Хорошо, что похититель хотя бы подумал о такой потребности, как туалет. Под лестницей стояло старое железное ведро с крышкой. И как бы мне не было противно, но пришлось им воспользоваться. Весь день прислушивалась к тому, что кто-то пройдет мимо дома, и я смогу попросить помощи, но никого не было. Вообще создавалось такое впечатление, что это какое-то заброшенное место и меня здесь просто оставили умирать. В голову постоянно лезли кадры из фильмов ужасов, когда людей запирали в подвалах, и они жили там до конца своих дней. Только вот что отличало мое положение от фильмов — так это то, что их хотя бы кормили. И у меня не фильм, а настоящая реальность.
Диана и ее спутник не приехали и на следующий день. Только под вечер третьего дня проживания в подполье, когда не было сил даже встать, услышала, как к дому подъехал автомобиль. Сперва подумала, что это просто галлюцинации на фоне нервного стресса и голода, но когда я услышала женский голос, который что-то активно кому-то доказывал, у меня словно из ниоткуда взялись силы. Я встала с матраса, подошла к окну и смогла рассмотреть переднюю часть приехавшего автомобиля. В доме послышались легкие шаги, творило открылось и на первых ступеньках показалась женская тоненькая ножка. Я машинально отшатнулась к стене и оперлась о нее спиной.
Спустя несколько секунд показалась Диана. Девушка улыбалась. Видимо, увиденное ей нравилось и полностью удовлетворяло.
— М-да, выглядишь ты не очень, — проговорила она, обводя меня взглядом.
От страха и накатившейся паники предательское сердце громко застучало, а тело задрожало, словно в ознобе.
— Твоими стараниями, — ответила ей. Мой голос дрогнул. Ноги практически не держали, и постоянно хотелось сесть, но я не могла этого сделать, и пришлось еще сильнее привалиться к стене.
— Зачем тебе это?
— Ты знаешь, так чего же спрашивать? — пожала плечами Диана, рассматривая меня и морща свой маленький носик.
— Ярослав найдет меня, и тогда ты пожалеешь о том, что сделала.
— Это навряд ли. Я все сделаю так, что никто никогда тебя не найдет. А со временем и Костров забудет о том, что ты когда-то была. Поверь, я смогу его утешить.
Я ничего ей не ответила, только молча прикрыла глаза, пытаясь глубже дышать. Три дня прошло после того, как меня здесь поселили. Три дня без воды и еды. Сколько еще протяну, если Диана и ее подельник снова уедут, и в этот раз уже навсегда? И если мне было не жаль себя, то ребенка, который находился внутри, было жаль. Что же я за мать такая, которая не смогла дать ему нормальной жизни? Почему у меня все всегда через одно место? Почему я не могла жить как нормальный человек? Я даже с родителями не попрощалась и не попросила прощения за то, что никогда не была идеальной дочерью и приносила только одни разочарования.
Но тут мои мысли что-то отвлекло. Над головой послышался громкий топот ног, чей-то крик, и только сейчас поняла, что кричит Диана. Я открыла глаза и поняла, что стою в полном одиночестве. Как Диана могла уйти так тихо? Обернувшись на окно, увидела множество автомобильных фар, освещающих дом. Но самое главное, я услышала знакомый мужской голос. От неверия того, что скоро все закончится, даже ущипнула себя, чтобы убедиться, что это никакой не сон и я все еще жива. Ноги больше не могли меня держать и, скользя по стенке, я осела на пол. Творило подполья резко открылось, и яркий фонарь осветил меня, отчего я поморщилась.
— Она здесь! — громко крикнул незнакомый мужчина, который мгновенно оказался около меня.
— Добрый вечер, Яна Юрьевна.
Я только молча кивнула в ответ. На веки отчего-то упала тяжесть, и в глаза словно песка насыпали. Невыносимо захотелось спать.
— Так, аккуратно. Поднимаемся.
Мужчина потянул меня на себя, и я бы рада была ему помочь, но сил не было. Ноги не держали. Поняв это, мужчина подхватил меня на руки и понес наверх. Когда мы вместе с незнакомцем уже практически вылезли из подполья, меня кто-то перехватил, беря в руки. В ноздри ударил знакомый аромат одеколона, и я приоткрыла глаза.
— Ярослав… — прошептала, и мои губы разошлись в слегка заметной улыбке.
— Потерпи, слышишь? Потерпи, мышка! Скорая уже едет.
Когда мы вышли из дома, машина скорой помощи уже подъехала, и меня уложили на носилки. Фельдшера о чем-то быстро начали переговариваться. Я только заметила, как мне готовят капельницу и ощупывают тело на наличие травм.
— Сейчас вы немного поспите, хорошо? — услышала приятный женский голос у себя над ухом и почувствовала, как по телу разлилось что-то теплое, отчего еще сильнее захотелось спать. Теперь я точно в порядке и можно не волноваться, что со мной и малышом что-то произойдет.
Яна
Два месяца спустя
— Давайте еще немного. Последний рывок. Яна, тужьтесь! — властный голос врача раздавался где-то над головой. Казалось, что голодные дни в подполье два месяца назад — это что-то ужасное. Но нет, оказалось, показалось. Бессонные сутки и практически нескончаемая боль, постоянно охватывающая мое тело — вот самое ужасное. Казалось, еще чуть-чуть и я сойду с ума. Мысленно зареклась себе, что больше никогда не буду рожать. Это, оказывается, безумно больно. Даже присутствие Ярослава, стоящего рядом, держащего меня за руку и поправляющего налипшие пряди волос к лицу, не красили обстановку. Но детский плач прервал мой поток нескончаемых мыслей. Я с облегчением выдохнула и упала на подушку, прикрывая глаза от облегчения.
— Поздравляю! У вас девочка, — мягко проговорила акушерка и положила мне на живот горячее и скользкое маленькое тельце. Я приподнялась и обхватила руками свою дочку. Из глаз тут же брызнули слезы. Малышка громко заплакала.
— Ух, какая голосистая! — улыбнулась акушерка. — Ну что, папаша, пуповину перерезать будем?
— Будем, — твердо заявил Костров. И сделал, как ему велели.
Ну вот и все. Все мучения закончены, остается только радоваться тому, что есть, и надеяться на безграничное счастье.
— Ты же знаешь, что я тебя безумно люблю? — склонился Ярослав и слегка прикоснулся губами к моему лбу.
— Знаю. Я тоже тебя люблю. Люблю вас всех: тебя, Женечку и Марьяну.
Уже на следующий
