Не надо меня утешать.
– Это не утешение, так ведь и есть, – Саша прижала колени к груди. – И вообще, почему ты так зациклился на плавании? Ты бы все равно до старости этим заниматься не смог. Рано или поздно пришлось бы найти что-то еще.
– А мне до старости и не надо.
Она бесилась про себя на его упрямство. По-настоящему злилась. На пафос, который он вечно нагнетал, и на трагизм, которым страдал.
– Лила права ведь, олимпийскими чемпионами единицы становятся, – девушка заставила себя смягчить тон. – Остальные же как-то без этого живут. У тебя все впереди. Становись спортивным репортером. Совместишь приятное с полезным.
– Я умею только плавать и побеждать. Больше мне делать нечего.
Он сидел к ней полубоком, сильно вывернув шею в сторону. Не хотел показывать лицо – прятал эмоции.
– А я вообще ничего не умею, – Саша обижалась на него по не понятной ей самой причине. И на природу немного. За то, что обделила ее талантами. – Даже в боулинг играть. И что мне не жить теперь?
Золотов показался, наконец, с едва различимой улыбкой. Девушка зацепилась за нее глазами и хмыкнула.
– Возможно, чтобы жить, глобальный смысл и не нужен. По конвенции все имеют право на существование, без оговорок. Мне вот нравится моя жизнь. Да, я всем надоедаю, ну и пусть. Я специально такую профессию выбрала.
Вздернув носиком, Саша собрала волосы в толстый хвост и закрутила его до кончиков, ничем не закалывая. Парень не удержался и посмеялся.
– У тебя дилетантские навыки надоедания, – он снова лег, только теперь на живот, подмяв под голову подушку. Одинокая морщинка опять проявилась на щеке. – Я на первом курсе встречался с девушкой, которая целый день могла потратить на выбор новых туфель, со всеми советуясь. И селфиться с ней приходилось каждые пять минут. А еще она часами жаловалась на то, как из-за меня рассорилась со всеми подружками. Мне же, прикинь? Меня хватило на восемь дней.
– А ты терпеливый, – Саша обрадовалась тому, что есть куда расти в своем занудстве.
Разлегшись в кресле, она поставила ноутбук на живот – теперь видела Золотова гораздо лучше. Он тоже придвинулся. Голова занимала большую часть изображения. Глаза были широко раскрыты. Саша впервые видела их такими огромными. Дисплей придавал им неестественной голубизны, зато хорошо подчеркивал мраморный узор радужек из белесых прожилок. Она сама не заметила, как увлеклась разглядыванием. И далеко не сразу поняла, что ее по ту сторону экрана тоже изучают. Взглянула на свои пряди, отливающие медью, и усмехнулась.
– Твоя первая девушка ирландкой, говоришь, была? Наверняка, рыжая?
Золотов приподнялся на локтях.
– Разумеется. У тебя тоже есть ирландские корни?
Голубые глаза скользили по ее волосам сверху вниз.
– Ага, по маминой линии.
Саша вспомнила, что прабабушка в девичестве носила фамилию МакКи. Девушка никогда этим особо не гордилась, но сегодня ее проперло. Она специально вытянула локоны на растопыренных пальцах, как бы доказывая ему свою принадлежность к чему-то значимому.
– Ты была в Ирландии?
– Неа, – весь пафос тут же сбился. Волосы посыпались на плечо и грудь, а сине-зеленый взгляд уперся в камеру. – А ты?
– Только в Северной, которая часть Великобритании.
– И какие у тебя впечатления? – Саша снова загорелась любопытством.
Они с мамой мечтали побывать на исторической родине когда-нибудь, а папа обещал их когда-нибудь туда свозить. Но все как-то не срасталось. Саша думала, что после выпуска во время поездки с подругами сможет заглянуть в Белфаст, который прабабушка покинула младенцем. Но теперь и эта возможность была упущена.
– Никаких особо. Из прикольного там только огромная рыба.
– В смысле?
– Ну, памятник в форме рыбы. Там еще, типа, капсула времени внутри. Послание в будущее.
Золотов глядел за пределы камеры, вспоминал что-то.
– И есть целый музей, посвященный «Титанику».
В голосе не слышалось ни капли радости. Опять лишь равнодушие. Саша была только в Турции, Греции и Израиле, но каждая такая поездка вызывала у нее дикий восторг. Ей там все было интересно: от уличных ларьков до политического устройства государства. Родители поощряли ее любопытство и лазали за ней по всем кустам и ямам. Пару раз их даже выгоняли из неположенных мест.
– Ты, видимо, много где был, – заметила Саша с легкой завистью.
– Ну, так, – Золотов вернул взгляд к ее лицу и застыл. – В основном на всякие соревнования ездил, поэтому видел немного. Там некогда было разгуливать.
– Что-нибудь тебя впечатлило?
Она приподняла кокетливо бровь. Не рассчитывала на положительный ответ, а парень вдруг разоткровенничался.
– Да. Ниагарский водопад, – в голубых глазах вспыхнула неуловимая искра, зато яркая.
Саша вгляделась в его лицо. Оно было не спокойным, а безмятежным, почти мечтательным. Опять ямочка сводила ее с ума.
– Такая мощь. Захватывает. Не знаю, почему, мне казалось, что там сходятся все воды мира. Я бы вечность смотрел.
– Вау, ты, оказывается, не безнадежен, – хихикнула девушка.
Золотов перевернулся на спину.
– Я даже думал, что там круто было бы умереть. Красиво утонуть в этой толще.
Ее пугали такие изречения. Саша скисла и приподняла ноутбук животом на вдохе. Боялась на это отвечать, чтобы не подбить его не на то. И при этом чувствовала жуткую необходимость что-то сказать, выдавить из себя глупую шутку для подбадривания. Хотя боялась, что это больше будет выглядеть игнорированием его состояния, которое она до конца не понимала и не могла прочувствовать. Слишком часто и некстати он говорил о смерти. Ее само слово ставило в неловкость. Не то чтобы она пугалась, просто не знала, что говорить. О смерти глупо было рассуждать, ведь не миновать, но хотелось максимально оттянуть свой момент. А Золотов как будто ждал.
– Ты уже тогда об этом думал?
Парень ответил не сразу. Сначала полежал в раздумье, пялясь в потолок. Голос Ланы Дель Рей стал отчетливее и громче на фоне его молчания, но о чем она пела, Саша разобрать не могла, не настолько хорошо пока знала английский. В сознание врывались лишь отдельные короткие фразы: «Sometimes love is not enough» [11], «The road gets tough [12]», «We were born to die [13]».
– Тогда я думал о том, что вода – это определенно моя стихия. И мне хотелось ее… обуздать, что ли. Тогда я не сомневался что смогу, – он сам над собой посмеялся. – А теперь… остается только утонуть.
Саша не нашлась, как продолжить. Друг тут явно бы не справился, требовалась помощь специалиста. Она чувствовала себя бесполезной. Захотела его обнять, закутать собой полностью, чтобы не дать вырваться и уплыть на дно. Но по ощущениям
