не имеется.
— Может, я музыку включать буду? — с надеждой спросил брат Назара.
— Такой человек у нас уже есть.
— И кто он?
— Я.
— А-а… Ну, тогда, может быть, я программки буду раздавать перед началом?
— Нет, — хмыкнула она. — Это тоже делаю я. Не беспокойся, слов у тебя не будет — ты будешь немой слуга.
Даня уставился на неё словно оценивающе. Роль без слов ему зашла явно лучше, чем все другие варианты.
— А можно ещё Чудовище будет очень самостоятельным и звать слугу крайне редко? — задал он новый вопрос.
— А вот это нельзя! — заявила Агнесса. — Ты будешь при нём почти всегда. Подавать ему книгу или воду, его тенью за спинкой кресла.
Меня рассмешила картинка, которая тут же всплыла в моей голове: Даня, сгорбившись, в роли лакея бегает перед Чудовищем и не может ему и слова возразить.
Даня заметил мой смешок и тут же кинул на меня острый взгляд, на что я подняла брови.
Смотри-смотри, только быть мальчиком на побегушках всё равно придётся!
— Какая туфта… — пробурчал Даня.
— Бодров, ты можешь выразить недовольство директору лицея.
— Да нет, спасибо… Я уж потерплю. Полы мыть хотя бы не заставите?
— Нет, полы помоют без тебя!
— Слава богу…
— А теперь занимайте свои места. Начинаем!
Играть на сцене, толком не зная слова, да ещё под бодрящим взглядом Дани — это просто инквизиторская пытка. Я только и молила время бежать быстрее, а как только нас отпустили, побежала как угорелая первая сама из зала.
— Господи, ну зачем мне только дали эту роль! — летела я к выходу, чувствуя как горят щёки, а Леська еле поспевала за мной.
— Ты чего — реально так боишься сцены?
— Боюсь, — ответила я. — Стресс самый настоящий для меня. Но ещё больше я боюсь Бодровых! — А, ну это да… — хмыкнула Леся, которой досталась роль щётки-красотки. — Компания тебе досталась та ещё…
— Пережить бы этот год…
— Да переживёшь. Куда ты денешься. Мне, между прочим, не легче твоего.
Я замедлила шаг и посмотрела на подругу. Действительно… Ситуация.
Ей нравится парень, а он вроде как за мной увивается. И хоть я не отвечаю и не играю с его сердцем, Леське всё равно, конечно, неприятно смотреть на попытки сблизиться со мной снова от Назара.
— Прости, я не…
— Не надо ничего говорить, — попросила она тихо, и я впервые задумалась о том, каково же ей. Я плохая подруга…
— Слушай, ну ты ещё из-за таких дураков не расстраивалась бы! — попыталась я поддержать её.
— Я не расстраиваюсь, — ответила я. — Я привыкла молча и тихо любить.
— Ты в самом деле в него… — снова повернулась я на неё.
Олеся неопределённо повела плечом, что означало — не хочу об этом.
Но и так было очевидно, что да — она влюблена в Назара, влюблена без ответа и вынуждена наблюдать за этими играми самцов со мной просто потому что оказалась с нами в связке на спектакле.
— Значит, мы с тобой вдвоём это переживём, — взяла я её за руку как в детском садике. — А эти два… Придурка. Чтоб им пусто было! Пойдём лучше — съедим по мороженому!
В кафе мы утешились наивкуснейшим мороженым с клубничным сиропом и вполне успокоились. Вот только разговоры наши так и крутились возле братьев Бодровых. Что же поделать, если нас обеих так не к месту пронзили стрелы Амура? Неудачно, но теперь с этим как-то придётся справляться…
Уже меньше года осталось до выпускного. Будем мужаться с Леськой — что ещё нам остаётся?
Помимо этого у меня была ещё одна главная проблема — спортивная олимпиада.
Уже завтра мы поедем туда, и что я там буду делать — не знаю. Мальчишки и девчонки там все спортивные, и я — одна единственная каракатица среди них, которая ничегошеньки не умеет. Но уж как я только не умоляла физрука меня исключить из соревнований, он остался непреклонен. Придётся мне тащиться завтра…
— Переживаешь из-за олимпиады? — спросила Леся, заметив, что лицо моё снова потемнело.
— Очень, — ответила я. — Я же бегаю как беременная черепаха…
— Ну… Побежишь как сможешь. Сами тебя заставили участвовать.
— Позориться не хочется…
— Ничего, — попыталась приободрить меня подруга. — Главное не приз, а участие. Постарайся всё сделать насколько это возможно. Зря, что ли, тебя физрук весь этот месяц гонял.
— Не напоминай, — закатила я глаза. — И опять они там будут. Такое ощущение, что моей жизни в принципе не существует больше без Бодровых. Везде они. Их слишком много в моей жизни.
— Там ещё и Лина будет, — сказала мне Леся и мы встретились глазами.
— Лина? — переспросила я и моё настроение окончательно испортилось.
Отношения с собачкой Дани у меня остались натянутыми. Она больше не устраивала мне ничего наподобие стирки моей формы в унитазе, но уколоть, задеть или оскорбить возможности никогда не упускала. Она так и не остыла к Дане, снова пытается наладить общение, а на меня смотрит косо. Заметила, конечно, что между нами что-то происходит. Точнее, происходило. Сейчас-то понятно, что все кончено, так и не начавшись толком. И бегает Лина отлично, её не зря взяли в эту олимпиаду. И на фоне неё я буду выглядеть простушкой, которая, к тому же, ещё и кривыми ногами бежать нормально не может…
— Ага, — подтвердила Леся. — Я ж списки вчера относила физруку. Лина и её подпевала Люська в первых рядах там вписаны после Бодровых.
— А всего сколько человек?
— Бодровы, Лина с Люськой, ты и Димка. Всё.
— Компания что надо… — проворчала я.
— Да ладно тебе, — снова попыталась найти плюсы Олеся, хотя на мой взгляд их там просто не было. — Один день уж переживёшь.
Один день. Один год.
С этими близнецами я только и занимаюсь тем, что тороплю время, лишь бы всё это уже закончилось!
Это был выходной день, суббота. Все отдыхают, а я уныло плелась к школе, где нас должен забрать автобус и отвезти на олимпиаду. Она обещала быть длинной, и с выходным днём я
