— О, Мариночка, и ты тоже тут! Отлично. Не забудь напомнить своей подружке шлюхе о долге, — говорит отчим Инны, перекрывая мне вход в подъезд.
— Она Вам ничего не должна, и я ничего передавать ей не буду. И Вам советую забыть сюда дорогу. Хватит и того, что Вы ей причинили! — со злостью бросаю этому чудовищу.
— О, так ты всё знаешь? Это к лучшему.
— Знаю. И мне противно даже стоять рядом с Вами.
— Она мне ещё спасибо должна сказать за то, что я в их жизни с матерью появился! — с гордостью говорит отчим моей подруги.
— За что? За то, что Вы её четырнадцать лет насиловали, мать её избивали? За что спасибо? За искалеченную психику?
— Я не насиловал её. Это была её благодарность мне за то, что я оплачивал её учебу, покупал одежду, продукты, что оплачивал лечение её никчемной мамочки. Я же должен был как-то получать компенсацию за материальные траты на её мать.
— А то, что она по Вашей милости аборт сделала от Вас, это тоже такая «забота» о ней? И что теперь она не может иметь детей… — повышаю голос на этого извращенца.
— Проблемы? — позади меня раздается голос Маркуса.
— О, а я смотрю, ты даром время не теряешь… Сначала Мирский, потом Ярослав, а сейчас этот. Богатеньких обслуживаешь. Может, и меня обслужишь? Я хорошо заплачу, когда твоя подружка мне долг отдаст, — выпаливает отчим подруги и тут же жалеет о своих словах. Так как прилетает ему кулаком в нос от Маркуса. Всё настолько быстро происходит, что я даже не успеваю и слова сказать, как Маркус скручивает отчима и отшвыривает от подъезда.
— Ещё раз тут появишься, пеняй на себя. Исчезни и не отсвечивай! — говорит Маркус и подходит ко мне. — Пойдем, до квартиры провожу. Он тебе ничего не сделал?
— Кроме грязного предложения, нет, — отвечаю Маркусу.
Поднимаясь на второй этаж, вижу, что дверь в квартиру приоткрыта. А там точно Яся и Инна. И отчим выходил из подъезда. Сразу стало не по себе. Какое-то неприятное волнение и дрожь. Что-то случилось…
Открываю дверь. На полу сидит Инна с разбитой губой, всклокоченными волосами и в слезах. Вокруг неё стекло от вазы.
— Он вернулся… Он нашел меня… — в слезах говорит Инна.
— Тише, — сажусь рядом с подругой и обнимаю её. — Вставай. Пойдем, сядешь на диван и всё мне расскажешь. Хорошо? — говорю подруге, слегка приподнимая её. — Вот молодец, пошли. Держи, — усаживаю подругу на диван и даю стакан с водой. — Пей, — говорю ей и оцениваю обстановку комнаты, совершенно забыв о присутствии Маркуса.
— Где Яся? — аккуратно спрашиваю подругу.
— У себя в комнате. Я искупала и уложила её спать, так что всего этого она не видела, — обводит взглядом погром Инна.
— Что произошло? — спрашиваю подругу.
— Я собиралась идти на кухню. Мы с Ясей готовили печенье, уборкой я решила заняться позже. Я её уложила. Дождалась, пока она уснёт. Только выхожу из спальни, слышу очень настойчивый звонок в дверь. Понимаю, что Яську сейчас разбудят. Подумала, что это сын Эллы опять пьяный. Будет просить сигареты или есть ли чем опохмелиться, как обычно. Я поэтому и открыла дверь без задней мысли. А тут отчим. Сразу налетел на меня, стал угрожать. Разбил вазу. Я укусила его за руку, так он на меня замахнулся, в губу попал. Разбил, зараза. Что-то о долге твердил, о том, что он теперь крупным мешкам деньги должен. И если не отдаст, то его убьют. Грозился, если не отдам, то меня им сдаст вместо долга.
— Ты правда ему что-то должна? — с ужасом спрашиваю подругу.
— Нет. Я ничего у него не брала. Его поймали тогда с товаром в порту. Я знала координаты. Знала, когда и где будет передача наркотиков. Всю информацию передала в наркоконтроль. Вот они и взялись за него. А потом уже и моё дело по изнасилованию меня и отравлении матери пришили к делу. У него в прокуратуре были связи, я тогда писала заявления, но их не рассматривали даже. Они просто исчезали. А тут выпал шанс, что дело пойдет в оборот с наркотиками. И я была права. Всех, кому я приносила заявления о насилии с его стороны, уволили или понизили в должности. Отчим получил двадцать пять лет строго режима. Прошло только семь лет. Он должен был ещё сидеть. Как он тут оказался, понятия не имею, — говорит Инна.
— Я смогу пробить по своим каналам. Нужны только его данные, — подает голос Маркус. Черт, про него я совсем забыла.
— Но есть ещё одна проблема, — говорит Инна.
— Какая? — спрашиваю подругу.
— Питер сбежал. Когда отчим на меня налетел, кот кинулся к нему, начал кусать за ноги. Тот его отшвырнул на лестничную клетку. Больше я его не видела. Пыталась его звать, когда тот ушел, но он не отзывался.
— А Питер — это кто? — спрашивает Маркус.
— Любимый кот дочки.
— Я сейчас приду в себя и пойду искать его, — говорит Инна.
— Куда ты в таком состоянии? Успокойся, — говорю подруге.
— Но как же Питер?
— Я сама его найду. Тем более в таком состоянии он сейчас вряд ли к тебе подойдет, — оперирую этим.
— Рина, можно тебя на минуту? — зовет Маркус и отходит подальше от дивана.
— Сейчас. Посиди, ладно? — говорю подруге.
— Рина, сейчас тебе лучше побыть с подругой. Она не в очень хорошем состоянии. Налицо у неё все признаки стресса. Сейчас она может вздумать всё, что угодно. Ты должна побыть рядом с ней. Дай мне описание кота или пришли фотографию. Я найду его, а ты пока успокоишь свою подругу.
— Он плохо идёт к незнакомым. Да и как ты будешь его искать под дождем? Промокнешь ещё, заболеешь.
— Не сахарный, не растаю. Кот — не енот, с ним легче справиться, — с ухмылкой говорит Маркус. — Всё равно у тебя выхода нет. Хочешь наутро получить истерику не только подруги, но и дочки? — утверждает он. И я соглашаюсь. Двоих точно не вывезу.
— Ладно, уговорил. Но если заболеешь, чур, лечить тебя я не буду. Сам вызвался.
— Договорились, — с усмешкой говорит Маркус. — Отправляй фото.
И я действительно нахожу фото кота, но вместе с дочкой. Отправляю.
— У него ещё ошейник есть синего цвета и он светится в темноте.
— Отлично. Будет немного проще искать в темноте, — говорит Маркус на выходе. — Закройся на все замки. Осторожность сейчас не помешает.
— Хорошо. — слушаюсь его и делаю, как он сказал. Перестраховка не помешает. Как бы там ни было, отчим Инны вряд ли сунется второй раз сегодня, но осторожность не помешает. У меня ребенок. Рисковать её безопасностью я не могу. Поэтому закрываюсь на все верхние и нижние замки.
Отправляю Инну в душ, даю успокоительное и отправляю спать в её комнату. Она быстро засыпает. Видимо, стресс сказывается. Проверяю комнату дочки, поправляю ей одеяльце, целую в щечку и выхожу из комнаты. Переодеваюсь. Первым делом убираю осколки стекла в коридоре. Хорошо прохожусь пылесосом. Убираю остатки цветов.
Проверяю мобильный. Прошел час, а Маркуса нет. Как и известий от него. Решаю не паниковать. ЖК у нас большой, найти кота не так-то просто, особенно если тот где-то затаился.
Поэтому решаю идти оценивать кулинарные старания моих девчонок. Кухня в муке, раковина забита посудой. На столе куча ароматного печенья с капельками шоколада и одно большое сердечко с кривоватой надписью «мама». Точно от Яси, узнаю её почерк. И в этом есть что-то такое теплое и родное. Моя кровиночка. Моя жизнь. Если бы не она, я не знаю, как бы справилась.
Отмываю кухню, расправляюсь с грязной посудой и убираю всё на свои места. Мою полы. На часах почти два часа ночи, а дождь только усиливается. Зря я его послала за котом. Еще и сам заблудится. Потом ищи их двоих.
Жду еще пятнадцать минут. Проверяю Инну. Та спит крепким сном. Успокоительное подействовало. Дочка тоже спит. Маркуса и Питера до сих пор нет. Переодеваюсь в спортивный костюм. Сверху надеваю дутик и дождевик. Беру фонарик, запасные батарейки и иду искать теперь уже двух потерянных мужчин, один из которых недавно кастрированный. Отпираю все замки, открываю дверь и вижу на пороге полностью промокшего и ободранного Маркуса с Питером в руках.
— Т-ты к-куда? — спрашивает Маркус, проходя в коридор, и передает мне кота.
