в щеку и в шею, смотрит так, словно она для него солнце и звезды. От них веет нежностью, теплотой и любовью.
Когда меняется музыка, я утягиваю Давида на танцпол и притягиваю к себе так сильно, как могу. Я чувствую себя опьяненной счастьем и этой свадебной атмосферой. Не стесняясь собравшихся, и даже своих родителей я глажу Давида по лицу и целую, прижимаюсь к нему и смеюсь.
К нам присоединяются и другие пары. Запах еды и крепких напитков смешиваются со смехом собравшихся, разговорами и музыкой, создавая идеальную атмосферу этого вечера.
Я вздрагиваю, когда кто-то касается моего плеча и обернувшись замечаю папу. Он стоит возле нас в напряженной позе.
— Могу я пригласить на танец свою единственную дочь? — спрашивает папа и смотрит только на меня. Моего парня он удостаивает лишь мимолетным взглядом. Всё его внимание приковано ко мне.
— Конечно — говорит Давид и, отпустив меня, делает шаг назад. Я чувствую холод, когда он отпускает меня, а потом, развернувшись, направляется за наш столик.
Тот, кто занимался рассадкой гостей, наверное, не знал, что было бы лучше посадить нас с Давидом за стол его семьи. Но вместо этого мы сидим за столом с моими родителями и родителями Антона. К моему счастью самого Антона с нами нет. Я вообще не знаю где он.
— Хорошо выглядишь! — говорит папа и улыбается мне. Он выглядит немного нетрезвым. — Прекрасный вечер, не правда ли? — я киваю. — Однажды, я выдам замуж и тебя. Было бы здорово плакать в этот день от счастья. — говорит папа и я понимаю на что он намекает. Но игнорирую это. Осматриваюсь и замечаю, как к Давиду подходит какая-то девушка. На ней короткое платье с открытым декольте, а блестящие, тёмные волосы собраны в высокий хвост. Я не знаю её, но она мне уже не нравится, когда трогает моего парня, гладит его по руке и по-дурацки улыбается ему. Напрягаюсь и хочу пойти к ним, но папа сильнее хватает мои руки. — Ты серьезно? — он усмехается и я вижу, что его взгляд следует за моим взглядом, когда я бросаю на него быстрый взгляд. — Собираешься устроить истерику? Набросишься на неё с кулаками? Я тебя не узнаю. Пусть парень потанцует, в конце концов, он не твоя собственность.
— Зачем ты пригласил меня на танец? — спрашиваю я. Выходит грубо.
— Ты поверишь, если я скажу, что просто хотел потанцевать со своей дочерью? — он улыбается, а я делаю вид, что поверила ему и киваю. Поэтому какое-то время мы танцуем в тишине, а потом папа пытается что-то говорить, и я переключаю своё внимание на беседу с ним, чтобы отвлечься от ревности, что разгорается у меня в груди, несмотря на то, что Давид отмахивается от девушки и отшивает её.
Я вздыхаю, когда папа, использует атмосферу праздника, и снова заводит разговор о моей учебе. Он уговаривает меня перевестись, пока еще есть время, и прошло всего несколько недель нового учебного года. Настойчиво предлагает свою помощь, а потом сердится, когда я отказываюсь.
Возвращаюсь за столик и плюхаюсь на свой стул рядом с Давидом, а потом подаюсь вперёд, чтобы его поцеловать. Он улыбается, когда ловит мой взгляд.
Одна его рука лежит на спинке моего стула, а другой рукой он ловит мою, и мы переплетаем пальцы, я кладу голову ему на плечо и чувствую себя бесконечно счастливой. Ловлю на себе странный взгляд мамы Антона, уже не первый раз за вечер, но не обращаю на это внимание. Слушаю, как друзья поздравляют Артема и Аню. Каждый уголок этого места заполняется добрыми словами и пожеланиями.
— Ты потрясающе выглядишь! — шепчет Давид, наклоняясь ко мне — Я уже говорил тебе?
— Говорил, — улыбаюсь я — тысячу раз. — смотрю на Давида и ловлю в его глазах желание поцеловать меня.
— Привет — нас прерывает Никита и я поднимаю голову, он улыбается мне и наклонившись к нам что-то шепчет Давиду на ухо, а потом смотрит на меня — Ты позволишь украсть у тебя Дава? — спрашивает он и дарит мне свою сногсшибательную улыбку.
Я молча киваю.
— Я быстро — шепчет Давид и наклоняется ко мне. Проводит костяшками пальцев по щеке, а потом аккуратно убирает прядь волос за ухо. — Не заскучаешь здесь без меня, детка? — от его голоса у меня мурашки по коже. Он дарит мне теплый поцелуй и поднимается. Какое-то время смотрю ему вслед, а потом обращаю внимание на гостей, что веселятся на танцполе. Мне жаль, что громкая музыка и крики тех, кто развлекается прямо сейчас, не могут заглушить разговор моей мамы и мамы Антона. Я не хочу подслушивать их, но ничего не предпринимаю, чтобы прекратить быть частью их разговора.
Они говорят обо мне. Обо мне и моем парне о том, что я порчу свою жизнь и мама с папой потеряли всякую надежду на то, чтобы достучаться до меня. Слышу неуместные советы от мамы Антона и решаю вмешаться в их разговор, не думая о последствиях, но к счастью не успеваю, потому что пришло время сюрприза от семьи жениха.
Они поют песню, для жениха и невесты, хотя в основном, конечно, поёт Николина, её потрясающий голос, словно тягучий мёд. Я вижу, как многие поднимаются со своих мест, чтобы растворится в этом прекрасном моменте. Удивляюсь, как я могла пропустить момент, когда папа пригласил на танец Аню, а Артем танцует со своей мамой.
Мы возвращаемся в город воскресенье вечером, чтобы у меня было время подготовиться к новой учебной неделе.
— У меня кое-что есть для тебя — говорит Давид и склоняет голову на бок, после того, как я отлипаю от него и делаю шаг назад. Он встречает меня после занятий. Вижу, как косятся на него ребята из моей группы.
Некоторые из них останавливаются, чтобы якобы поговорить со мной, однако успевают засмотреться на моего парня. Я их не виню. Давид потрясающий. Наконец-то его светлые волосы снова отросли и доходят до плеч, а сейчас он собрал их в небрежный хвост. На нём кожаная куртка черного цвета. Под курткой светло-голубая футболка, которая подчеркивает невероятный цвет его глаз, и я уже молчу о его дерзкой ухмылке и невероятной дикой энергии, от которой мурашки по коже.
— И что же у тебя для меня есть? — спрашиваю я, когда мы, наконец, остаёмся одни. Давид улыбается мне и протягивает руку, чтобы отойти подальше от ворот моего университета. Он любезно открывает мне дверь своей машины, а когда присаживается на место
