Ознакомительная версия.
– Толик, но это глупо… – жалобно произнесла Евгения. – Ты же взрослый мужчина, зачем тебе все это?
Евгения знала, что бывший муж ее не слышит, но все равно продолжила:
– Толик, мне страшно. Толик, выпусти меня!
Наверное, он решил так жестоко подшутить над ней. На тебе, Евгеника, посиди-ка в заброшенном доме… «Я сказала ему, что вызову архпатруль. И еще… и еще про то, что догадалась об их с Ластиком планах, – мелькнула в голове Евгении новая мысль. – И добавила потом, что пойду к Вере Артамоновне. Конечно, Толик решил мне отомстить! Но как еще я могла остановить его, отговорить не рушить этот дом?..»
Евгении на самом деле стало страшно. Она одна, заперта в темной комнате, в старом доме. «Как я могла поверить в эту историю о «лейке»?! Глупо, как глупо…»
«Сумку он попросил меня оставить в коридоре. Зачем? Затем, что в сумке телефон… Я отсюда даже позвонить не могу! Окон тут нет – не высунешься, не позовешь прохожих на помощь. Глеб! Но как он догадается, что я здесь? Он знает, что я поехала в офис к Толику, но о том, что меня надо искать в заброшенном доме, он и не подозревает. Что же делать?»
Сколько ей сидеть в этой комнате? Сколько ждать помощи? Или Толик вернется, когда сочтет, что уже достаточно ее наказал… «Нет, детский сад какой-то… Все-таки Толик еще ребенок. Придумать такую странную месть…»
Евгения заколотила в дверь кулаками.
У нее еще оставалась надежда, что появятся какие-то люди – например, строители, что возились на строительной площадке по соседству. Дети, решившие поиграть в казаки-разбойники. Бомжи (а что, тоже люди, и у них сердце есть, выпустили бы!), решившие поспать не под открытым небом, а в помещении…
Но Евгения вспомнила слова Толика о том, что сегодня тут никого не будет. Праздник, нерабочий день…
«Это что же – мне до завтра тут сидеть? До понедельника?» – растерянно подумала Евгения.
Она затихла. Старый дом был полон шорохов и скрипов. Сквозняков. Евгения вдруг почувствовала волны сквозняков, обдувающих ее со всех сторон. Как ни странно, пахло не затхлостью и плесенью, а… пахло борщом. Еще пахло мастикой для лыж. Свежей краской. Деревом, лаком – словно только что принесли в комнату новую мебель. Очередная струйка сквозняка принесла с собой запах кофе – густой, роскошный, аппетитный… Аромат женских духов – такой приятный, отдающий ежевикой… А потом запахло ёлкой и шампанским.
Замерев, стоя в темноте, Евгения вдруг почувствовала себя в эпицентре некоего вихря из запахов и… звуков. Да-да, были и звуки – тиканье часов, шарканье шлепанцев. Чье-то покашливание. Шуршание газеты. Звук включенного телевизора – как будто передавали футбольный матч. Чоканье бокалов. Смех. Детский плач.
– О господи… – прошептала Евгения с ужасом. Она что, сходит с ума?
Вдруг она услышала грохот.
Отчетливый и вполне реальный звук. Дом даже как будто дрогнул слегка.
И – наступила тишина. Но уже неприятная, гнетущая тишина. Тишина. После которой обязательно должно что-то произойти.
* * *
…У него в запасе оставалось ровно десять минут.
Толик на всякий случай подергал железную трубу – убедился, что Евгения заперта надежно.
– Толик! Открой дверь, ничего не видно… – закричала изнутри бывшая жена. – Толик! Толик, дверь захлопнулась… Помоги мне выйти! Ты слышишь? Толик!
Мужчина повернулся, пошел к лестнице. И в этот момент услышал, как внизу хлопнула дверь подъезда.
Кто пришел? Зачем?..
От ужаса у Толика дыхание перехватило… Он на цыпочках помчался назад. Свернул за угол, влетел в одну из комнат… Темный коридор, темная, с обугленными стенами кухня – здесь, по всей видимости, когда-то был пожар.
Толик знал старый дом наизусть – вот дверь, ведущая к черному ходу. Раньше так строили дома – с парадной лестницей и черным ходом, предназначенным для всяких хозяйственных нужд.
Толик прикрыл за собой дверь и ступил на лестницу. Здесь, в мрачном узком пространстве с крохотными окнами, расположенными между этажами, было особенно неприятно находиться. Декорация к фильму ужасов…
Толик стал осторожно спускаться по лестнице, держась за перила. «Кто сюда пришел? Зачем? Может, дверь в парадном хлопнула от сквозняка? Впрочем, неважно… Надо уходить как можно скорее!»
Под ногами валялись кирпичи, отбитая штукатурка. Одна из ступеней отсутствовала. Вцепившись в перила, Толик вытянул вперед ногу, нащупывая целую ступень, но в следующую секунду перила вдруг хрустнули и подломились.
Не успев ничего предпринять, мужчина полетел вниз, в лестничный пролет. Он упал этажом ниже и на какое-то время потерял сознание. По ощущениям – совсем ненадолго…
Когда он очнулся, то увидел перед собой заколоченную дверь. Сквозь щели сияло солнце. Вырвать доски – без проблем, они и так еле держатся.
Толик потянулся вперед, пытаясь встать. Болела нога – там, где-то в районе щиколотки, и, кажется, он сильно ободрал плечо. В голове еще гудело… Неприятно, но, кажется, ничего серьезного.
Сколько еще осталось времени?
…Ластик всегда отличался педантизмом и аккуратностью. Ластик – перфекционист. После службы в армии эта его особенность развилась необычайно, поскольку сапер (а Ластик служил сапером, это Евгения правильно вспомнила) обязан быть внимательным и скрупулезным… За то, что молоденький солдат умел легко и быстро обезвредить любое взрывное устройство – стереть опасность, его так и прозвали: Ластик.
Ластик со всей ответственностью отнесся и к поручению друга. Его попросили устроить небольшой направленный взрыв, который помог бы разрушить старый дом, – пожалуйста. И к дружбе Ластик относился чрезвычайно трепетно – это у него тоже было со времен армии. Ему приходилось терять друзей – он рассказывал об этом Толику, с детским недоумением и печалью страдая от несовершенства мира…
Значит, взрыв должен раздаться в строго определенное время.
Толик поднес к лицу часы с подсветкой и обнаружил, что у него осталось меньше минуты.
– А… а-а… – постанывая от ужаса и нетерпения, Толик стал торопливо ползти по лестнице вниз. До выхода оставалось метра три.
И в этот миг в глубине дома что-то грохнуло. Стены содрогнулись, и на спину Толика упал огромный пласт штукатурки, придавив его к ступеням.
Боли он не почувствовал. Он вообще ничего не почувствовал.
Просто сделал попытку дернуться и понял, что не может даже пошевелиться. Наверное, именно так себя чувствуют бабочки, пришпиленные иглой к листу альбома.
Тишина…
И это – все?! И это – взрыв?..
Дом продолжал стоять.
Старый, крепкий дом. Раньше умели строить… Никаким взрывом не снесешь! Ластик, халявщик!
Толик беззвучно засмеялся. Это открытие, что после взрыва дом не развалился сразу же, безмерно порадовало его. Это значит, что его найдут и спасут. Он будет жить.
Ознакомительная версия.
