– Не прикасайся ко мне…
У Пенни перехватило дыхание. Она резко убрала пальцы с его рукава, мгновенно припомнив все: их первую брачную ночь, которую он провел в объятиях любовницы, невероятную муку безответной любви. Синие глаза потемнели от боли.
– Я четвертую Лиз в суде, и я разведусь с тобой, – прошипел Ник.
– Хочешь, чтобы я встала на колени и умоляла тебя? – воскликнула Пенни. – Я сделаю все…
Он иронично приподнял темную аристократическую бровь.
– Мольбы меня не возбуждают.
Он одарил ее мрачной улыбкой, глаза его мерцали за густыми длинными ресницами. Пенни почувствовала, как тело охватывает жар, и затрепетала, словно мотылек, прилетевший на открытое пламя.
– К тому же мне нравятся высокие блондинки, и куда более изысканные, чем ты.
В наступившей тишине дверь в конце темного коридора с шумом распахнулась, и вскоре на пороге кухни появился Джонни с пакетами из супермаркета. В следующую секунду он замер и недоуменно нахмурился.
– Прости. Когда ты не откликнулась на мой стук, я просто толкнул дверь. Я не знал, что у тебя гости.
Приведенная в замешательство появлением Джонни, Пенни глубоко втянула в себя воздух.
– Джонни, это Ник… Ник Блейн. Он как раз уходит…
– Черта с два! – выпалил тот.
Не веря собственным ушам. Пенни удивленно посмотрела на своего номинального мужа. А Джонни поставил пакеты с продуктами на каменный пол и спросил:
– Вы… Вы – муж Пенни?
Ник пропустил вопрос мимо ушей. Его внимание было приковано к Пенни.
– Он здесь живет?
– Нет, не живу, – резко сказал Джонни.
Ник надменно повернул голову в его сторону.
– Тогда убирайтесь отсюда!
– Я не уйду до тех пор, пока Пенни не попросит меня об этом…
Молодой человек явно не собирался отступать.
– Если останетесь, я подпорчу вашу физиономию, – заявил Ник с неоправданной враждебностью.
– Прекрати, Ник! – воскликнула Пенни, приходя в ужас.
Он вскинул голову и прислонился спиной к дверному косяку.
– Прекратить – что?
– Да что на тебя нашло? – с возмущением спросила она.
– Этот тип обрюхатил тебя, мою жену, а ты еще спрашиваешь?! – теперь на нее налетел Ник.
– Джонни – не отец ребенка! – выпалила Пенни.
А Джонни тем временем быстро переводил изумленный взгляд с одного на другого.
Ник снова замер. Его ноздри раздувались, дыхание вырывалось со свистом.
– Так сколько же экспериментов для этого потребовалось? – с отвращением съязвил он.
Пенни смертельно побледнела, но ничего не сказала. Отвернувшись, она твердо взяла Джонни под локоть и вывела наружу.
– Прошу прощения за все это, но будет лучше, если ты сейчас уйдешь. Нам с Ником нужно поговорить и кое в чем разобраться, – натянуто объяснила она.
– Ты явно еще не сказала ему об Алане.
– Нет… но он хочет развода.
Джонни вздохнул.
– Возможно, это наилучший выход из положения. Похоже, он довольно агрессивен. Не могу поверить, что ты можешь быть счастлива с этим человеком.
Счастлива? Пенни едва не рассмеялась. При чем здесь счастье? Просто быть окончательно и бесповоротно разлученной с Ником означало для нее жить в пустоте. Выдавив улыбку, она пообещала:
– Завтра я устрою тебе скандал по поводу продуктов.
Закрыв дверь, Пенни ненадолго прислонилась к ней, чтобы собраться с силами. Она думала, что найдет Ника в кухне, но, пойдя в том направлении, с удивлением заметила, что дверь в детскую распахнута. Ник стоял в нескольких футах от кроватки. Алан спал, вытянувшись на спине, шелковистые темные волосы обрамляли раскрасневшееся крохотное личико, одной рукой он крепко обхватил плюшевого зайца, с которым никогда не расставался.
– Сколько ему? Пять… шесть месяцев? – невыразительным голосом спросил Ник.
После множества невзгод, которые ему пришлось преодолеть, Алан все еще оставался слишком маленькими для своего возраста. Пенни любящим взглядом смотрела на сына, благодаря Господа, – как делала это каждый раз, входя в детскую, – за то, что малыш наконец-то здоров и дома.
Она искоса взглянула из-под опущенных ресниц на мрачный профиль Ника.
– А тебе хотелось бы, чтобы он был твоим? – услышала Пенни свой шепот.
– Ты, должно быть, шутишь!
Молодая женщина отчаянно покраснела. Что за глупый вопрос она задала! Вместо того чтобы спрашивать, следовало бы просто сказать правду. Хочет того Ник или нет, Алан – его сын.
Ник прошел мимо нее к двери. Пенни последовала за ним в кухню.
– На самом деле я счастлив, что это не мой ребенок, – пророкотал он, заняв господствующую позицию у камина. Лицо Ника было отчужденным и холодным. – Это заметно осложнило бы развод. Поскольку у нас с тобой столько же общего, сколько у масла и воды, совместная опека превратилась бы в сплошную муку.
Реакция Ника потрясла Пенни до глубины души. Значит, он никогда даже и не пытался представить ее в роли жены. И тем не менее, когда вошел Джонни, стал агрессивным, задиристым – очевидно, под влиянием какого-то атавистического инстинкта, заставляющего мужчину метить свою территорию. Прежде она не замечала за ним ничего подобного… Да нет, должно быть, причина всему – непомерная гордость Ника. В болезненном оцепенении Пенни изучала его лицо, рассеянно отмечая поблескивание капелек пота на загорелой коже, непроницаемую черноту полуприкрытых глаз,
– Ник… я…
– Я собирался уходить.
Ник смотрел на свою маленькую жену, стараясь не принимать происходящее близко к сердцу. Но глухая ярость, словно густой, едкий дым, замутняла обычно четкие мысли. Почувствовав, как дрожат руки, он засунул их в карманы прекрасно сшитых брюк. «Никто не будет любить тебя так, как я…» – нежные слова, пустые обещания. Вряд ли кто-то назвал бы Ника необузданным, но как же хотелось ему напомнить Пенни, кому она принадлежит! Нет, она не принадлежит мне, с мрачной поспешностью поправил себя Ник. Я не хочу, чтобы она принадлежала мне. Все, что я сказал ей, чистая правда.
Пенни нетерпеливо повела рукой.
– Можем мы просто поговорить?
– Поговорить? – прорычал Ник, глядя на прекрасное, в мягком свете свечей кажущееся фарфоровым лицо.
– О Лиз.
Под пристальным, напряженным взглядом Ника Пенни кончиком языка облизнула пересохшие губы.
– Нет.
Щеки Пенни залил румянец. Сердце пропустило удар, а затем забилось торопливо и глухо. Ей стало не по себе, когда она почувствовала, как напряглись груди под тканью блузки, как с убийственной очевидностью обрисовались соски. Глаза Ника сверкнули.
– Просто проведи со мной ночь – и я оставлю вас обеих в покое…
– П-прости? – ошеломленно пробормотала она.
