– Нехорошо свысока относиться к служащим отеля и заставлять их чувствовать превосходство над ними.
– Мы – владельцы отеля, – напомнил мне Ричард.
– Но нам бы не было никакой пользы от того, если бы люди отказались у нас работать, – многозначительно сказала я. Они оба изумленно посмотрели на меня сквозь свои толстые линзы, которые так увеличивали их глаза, что делали их похожими на лягушек. Наконец Ричард пожал плечами.
– Идем, – сказал он Мелани.
– О! – спохватилась Мелани. – С днем рождения, Кристи!
– Да, – как попугай повторил Ричард. – С днем рождения!
Джефферсон последовал за ними, а я направилась на кухню. Мистер Насбаум просиял, увидев меня. Мама говорила, что он уже целую вечность служит в отеле и скорей всего скрывает свой настоящий возраст. Она считала, что ему где-то около восьмидесяти. На протяжении нескольких последних лет у него работал помощник, его племянник Леон. Это был долговязый темноволосый человек с сонными глазами цвета спелого ореха. Но, несмотря на сонный вид, Леон был великолепным поваром и практически единственным человеком, чье вмешательство в дела кухни мог вынести Насбаум.
– А, именинница, – сказал Насбаум. – Ну… смотри, – поманил он, и я подошла к одному из столов, на котором у него находилось бесчисленное количество подносов с приготовленной закуской. – Здесь будут три различных вида креветок, запеченных в специальном тесте, жареное мясо по-китайски, жареные цукини и ассорти из сыра с ветчиной и беконом. А вот это приготовил Леон, – показывая, добавил он. – Идем. – Он взял меня за руку и повел, чтобы показать мне прекрасную вырезку. – Я приготовил цыпленка в винном соусе для тех, кто не ест говядину. Смотри, что приготовил мой помощник, – он показал на маленькие булочки и хлебцы, которые имели форму музыкальных нот. – Ты еще не видела пирог, но это – сюрприз, – объявил мистер Насбаум.
– Все выглядит чудесно!
– А почему бы и нет. Ведь это все для прекрасной молодой леди, так ведь, Леон?
– О, да, да! – ответил тот, улыбнувшись.
– Мой племянник, – сказал мистер Насбаум, качая головой. – Это из-за него я никогда не смогу уйти на пенсию. – Он улыбнулся мне. – Но не волнуйся ни о чем. Только наслаждайся.
– Спасибо, мистер Насбаум, – сказала я.
Я вышла из кухни и направилась в вестибюль, но, когда я обогнула угол, я встретила дядю Филипа, который выходил из старой части отеля.
– Кристи! – закричал он. – Как чудесно – у меня есть шанс поздравить мою любимую племянницу лично. С днем рождения!
Он обнял меня, прижал к себе и мягко поцеловал в лоб, а затем, что удивило меня, поцеловал в щеку.
Дядя Филип был красивым, жизнерадостным человеком, всегда был элегантно одет в сшитые на заказ спортивные пиджаки и брюки с такими острыми стрелками, что, казалось, о них можно порезаться. Он постоянно носил золотые часы, кольца и запонки. Хорошо подстриженные волосы всегда были уложены так, что ни одна прядь не выбивалась из прически.
Его отполированные ботинки блестели как зеркало. Единственную неряшливость, которую мог допустить дядя, это надеть пиджак без галстука.
Тетя Бет была весьма придирчива в вопросах одежды. Она никогда не наденет то, что уже не модно или сшито не на заказ. Она не выйдет из комнаты, пока ее прическа не будет идеальной, а макияж не подчеркнет, как ей казалось, ее наиболее привлекательные черты: ее длинные ресницы, маленький рот и небольшой подбородок.
После поцелуя дядя Филип не отпустил меня, а немного отстранившись на расстояние вытянутой руки, с удивлением оглядел мою фигуру с головы до ног.
– Ты стала чрезвычайно хорошенькой юной леди, даже более прелестной, чем твоя мама в этом возрасте, – мягко сказал он, так мягко, что практически перешел на шепот.
– О, нет, нет, дядя Филип. Я вовсе не такая красивая, как мама.
Он засмеялся, но так и не выпустил меня из своих объятий. Мне стало неудобно. Я знала, что дядя Филип любит меня, но иногда я чувствовала себя слишком взрослой для его нежных объятий и заботы, и это приводило меня в замешательство. Я попыталась вежливо освободиться из его рук, но он продолжал крепко держать меня в своих объятиях.
– Мне нравится твоя прическа сегодня, – сказал он. – Эта челка делает тебя очень взрослой и утонченной.
Он мягко коснулся моего лба.
– Спасибо, дядя Филип. Мне нужно пойти к главному входу. Тетя Триша может приехать в любой момент.
– О, да, Триша, – усмехнулся он. – Эта женщина временами сводит меня с ума. Она не может спокойно усидеть на месте. Она всегда носится, крутится, вертится то там, то здесь, а кисти ее рук… они подобно двум птицам, привязанным к запястьям и рвущимся на волю.
– Это потому, что она актриса, дядя Филип.
– Конечно, театр, – весело сказал он. Но его взгляд был серьезен, и он все еще держал меня в руках, глядя сверху вниз.
– Мне нужно идти, – повторила я.
– Мне тоже. Еще раз с днем рождения, – он снова поцеловал меня в щеку, прежде чем меня отпустить.
– Спасибо, – я заторопилась прочь. Что-то задумчиво-тоскливое в его взгляде вызвало в моем сердце трепет.
Войдя в вестибюль, я сразу увидела маму, встречающую тетю Тришу. Они стояли обнявшись, я бегом через вестибюль побежала к ним. На тете Трише было темно-красное платье, подол которого доходил ей до лодыжек, и, когда она поворачивалась, юбка платья развевалась как у танцовщицы фламенко. На ней были босоножки с ремешками, доходившими до икр, а на плечи была накинута белая шаль. Темно-каштановые волосы были зачесаны назад и заколоты в пучок на затылке, и, как мне казалось, это выглядело очень эффектно. Ее туалет дополняли длинные серьги из морских раковин.
– Кристи, дорогая! – воскликнула она и протянула ко мне руки. – Только взгляни на себя. – Она отстранилась и держала меня за плечи. – Ты становишься все прекрасней! Для сцены – это самое главное, Дон.
– Возможно, – сказала мама, с гордостью глядя на меня. – Триша, ты не голодна?
– Безумно. О, не могу дождаться твоего праздника.
– Я попрошу Джулиуса принести твои вещи в дом. Для тебя приготовлена… комната Ферн, – добавила мама.
– Разве она не оставит колледж по такому случаю? – спросила тетя Триша, широко раскрыв глаза от удивления.
– Да, но она согласилась остановиться в отеле. – Взгляд, которым обменялись мама и тетя Триша, объяснил все: и то, как мама рада, что тетя Ферн остановится в отеле, а не дома, и то, что возникли новые проблемы, которые мои родители постараются обсудить наедине. Но и у стен есть уши, и мы оба – Джефферсон и я – знали, что у тети Ферн снова какие-то серьезные неприятности в колледже.
– Идем, – пригласила мама, – я тебе покажу кое-что особенное на кухне. Ты же знаешь, как Насбаум любит суетиться вокруг тебя. А мы этим воспользуемся.
