В течение последующих месяцев казалось, что только мысль о ребенке удерживала Джанин от депрессии. О том, чтобы продолжать работать в «Шадо Уайнериз», не могло быть и речи. Бренна сама настояла, чтобы Джанин ушла оттуда.
Все заботы младшая сестра взвалила на свои плечи, а старшая лишь безропотно повиновалась ей. Она ничего не сказала даже тогда, когда девочка бросила школу и нашла работу в ближайшей аптеке. У Бренны были кое-какие секретарские навыки, и она могла бы устроиться на лучшую работу, но не хотела тратить драгоценное время на поиски вакансии. Все свободные минуты она теперь уделяла только Джанин.
Опасения сестры, что Пол будет преследовать ее и лишит ребенка, возрастали. Бренна тщетно старалась убедить ее в том, что Шадо больше никогда не появится в ее жизни и не заберет малыша. Но только на восьмом месяце беременности Джанин, когда на их адрес пришел счет из женской консультации, Бренна осознала, насколько силен этот страх. Счет был выписан на имя Бренны, а не Джанин Слоун. Когда Бренна потребовала объяснений, Джанин лишь безмятежно улыбнулась:
– Мне ничего больше не оставалось. Только так я смогу защитить своего малыша. Я все продумала…
– Ну, что ты наделала? – устало спросила ее Бренна. – Почему счет выписан на мое имя?
Сестра наклонилась к ней и заговорщицки прошептала:
– Неужели ты не понимаешь, мы просто притворимся, будто это твой ребенок. Тогда у Пола не останется никаких прав на него. В свидетельстве о рождении будет стоять не мое имя, а твое.
– Джанин, это ничего не даст, – только и сказала Бренна. Она потеряла всякую надежду отговорить сестру. А ссориться из-за этого Бренна позволить себе не могла, ведь Джанин была такой слабенькой.
– Почему это? – спокойно отреагировала Джанин. – Все станут думать, что ребенок твой. Но в действительности он, конечно, будет только моим, – добавила она ревнивым тоном. – Мы просто сделаем вид, притворимся понарошку. Это будет нашей игрой, как в детстве. Ты ведь не захочешь забрать у меня малыша, как Пол? – Она замолчала, не в силах справиться с нахлынувшими слезами.
Бренна протянула руку и погладила сестру по бледной щеке.
– Конечно, нет. Хорошо, сестренка, пусть это будет понарошку.
Но Джанин так и не довелось насладиться материнским счастьем. Через три дня после рождения Рэнди она умерла от внезапно открывшегося кровотечения…
Неожиданно раздавшийся детский крик заставил Бренну вскочить с дивана. Она быстро вытерла слезы и поспешила к Рэнди. Тот сразу замолчал и протянул к ней ручонки, сияя ангельской улыбкой.
– Что-то мы совсем мало поспали, молодой человек, – строго сказала Бренна, поднимая мальчика с кроватки. Она крепко прижала его к себе, ощущая теплоту маленького тела. Рэнди это не очень понравилось, и он затрепыхался, пытаясь высвободиться.
В течение двух лет, прошедших со времени смерти Джанин, Бренна никогда не пыталась опровергнуть вполне понятное мнение окружающих о том, что она и есть мама Рэнди. Ее не покидало странное ощущение, что она в долгу перед покойной сестрой и теперь должна сделать так, чтобы у мальчика была настоящая мама, а не просто любящая тетя.
Единственные люди, отношения с которыми она ценила – Вивиан Барлоу и Чарльз Уилкис, – тактично не затрагивали при ней эту тему. Что же касалось мнения других окружающих, оно ее не особо беспокоило. Однако вскоре она с горечью обнаружила, что даже в нынешние «либеральные» времена репутация матери-одиночки – незавидный удел. Бренна печально усмехнулась. Два года общество относилось к ней как к падшей женщине, и вот теперь судьбе было угодно сыграть с ней жестокую шутку – Донован лишил ее шанса получить работу, о которой она мечтала. И еще посмел при этом нагло заявить, что делает это лишь потому, что у нее не хватает жизненного опыта.
* * *
Чарльз Уилкис уже припарковал свой «Фольксваген» на площадке за театром и направился к входу в здание, когда неподалеку остановилась «Хонда» Бренны. Чарльз с улыбкой помахал ей и зашагал навстречу.
Уилкису было около пятидесяти, но выглядел он старше своего возраста. Седые белоснежные волосы, такого же цвета борода и полноватая фигура делали его похожим на Сайта-Клауса из университетского городка. Это впечатление дополняли серый твидовый костюм и массивные очки в роговой оправе.
Увидев, что Бренна поднимает с сиденья спящего Рэнди, он быстро подошел к ней и принял малыша на руки. Он обращался с ребенком опытно и уверенно, быстро и аккуратно подоткнул со всех сторон одеяло, в которое тот был завернут.
Наконец он поднял голову, и Бренна увидела, что его лицо выражает жгучее нетерпение.
– Ну что? – полушепотом спросил он, чтобы не разбудить Рэнди. – Как прошло прослушивание?
Бренна только вздохнула, открывая багажник и извлекая из него неизменный манеж.
– Полная катастрофа, – мрачно ответила она. – По сравнению с ней гибель «Титаника» – история со счастливым концом.
Уилкис разочаровано вздохнул.
– Фернандесу не понравилось, как ты читала? – спросил он по дороге к входу в театр.
– Фернандесу-то понравилось, – с горечью призналась Бренна. – Мною остался недоволен ваш бывший ученик.
– Там был Майкл? – недоверчиво спросил Чарльз и усмехнулся. – Неужели он снизошел до личного присутствия на каком-то прослушивании?
– Я была бы в тысячу раз более счастлива, если бы обошлось без этого его личного присутствия… Извините, Чарльз, я вас подвела. Я не только все испортила, но еще и разругалась с мистером Донованом. Не видать теперь мне ни одной серьезной роли! – Последнее признание хоть и было произнесено бодрым голосом, но заставило старого учителя приостановиться и внимательно посмотреть в глаза своей воспитаннице.
– Ладно, не переживай, – посочувствовал Уилкис. – Представляю, что пережил Майкл, когда столкнулся с таким отношением к себе. Он ведь привык, что ему все низко кланяются. Ничего, для него полезно встретить человека, который умеет постоять за себя.
– Я рада, что вы так думаете, – с заметным облегчением в голосе поблагодарила его Бренна, – но уверена: у него на этот счет имеется другое мнение.
Они подошли к тяжелой металлической двери, ведущей на сцену. Уилкис ловко перехватил Рэнди одной рукой, а второй открыл дверь и придержал ее, пропуская Бренну.
«Риалто» когда-то был небольшим кинотеатром, одним из многих, которым пришлось закрыться после нашествия телевидения. Заброшенное здание с заколоченными окнами пребывало в запустении, пока Чарльз не обнаружил его в списках какой-то мелкой компании, занимающейся сдачей недвижимости в аренду. Своей неуемной энергией Уилкис сумел увлечь студентов университета, в котором преподавал; совместными усилиями старенькое здание отремонтировали и превратили в самодеятельный театр. Позже Бренна поняла, что Уилкису просто повезло с его приобретением. В Лос-Анджелесе было неисчислимое множество самодеятельных драматических групп, ищущих хоть какой-нибудь театр в качестве витрины для своих талантов. Все актеры жили в надежде, что в один прекрасный день их откроет режиссер из Голливуда, и они навсегда распрощаются с самодеятельным прошлым.
