Ознакомительная версия.
Внутри тревожно. Смутное ощущение предстоящей угрозы нахлынуло потоком воспоминаний. Они мелькали Восточным экспрессом, не останавливаясь, не зацепляясь за перроны, отчего тревога накатывала новыми волнами. Я вцепилась в каменную ограду и глядела в пустоту, в темное море, где медленно мигали огни круизных яхт, а по центру невидимого полукруга горел огонь высоченного маяка.
Наш отель имел отличные виды, возможно, самые притягательные во всей округе. Здесь останавливались многие звезды, а в моем скромном по местным меркам номере по легенде запутавшегося во лжи метрдотеля когда-то жили Николь Кидман и Том Круз, естественно, когда они были вместе, и даже великий Спилберг. Их вечные шедевры собирали миллионные кассы в Парижских «Le Crand Rex» и «Le Balzak». Приятная каннская легенда. Мой номер словно таил какую-то особую энергетику. Быть может, энергетика молодых до сих пор летает где-то под люстрой, зажигая лампады. Ведь они любили друг друга, а этот курорт особенно предрасполагает к любви. Быть может, сейчас Николь и Том вспоминают то счастливое время и грустят. А с кем здесь встречал рассвет Спилберг, не имеет значения. Великий Стивен потрепан профессией, староват и даже не в моем вкусе. Представлять его в эротических снах глупо, чего не скажешь о Томе Крузе. Моя невыполнимая миссия…
Когда кино легенды промчались мимо, облегчение не наступило. Сбежать? Оставить Сержа с носом и с недосказанной историей? Найти неприметную ложбину на необитаемом острове?! Вряд ли! Даже если здесь центр жизни, значит, ожидай новых незваных гостей, и тогда есть шанс нарваться на неприятеля. Призрачный, статистически недостоверный, но шанс.
Он слишком хорошо прочитал меня и понимает, что я не буду прятаться в дешевых мотелях, питаться в забегаловках, бродяжничать и побираться. Я не такая. Деньги есть. Я исколесила слишком много дорог, набив мозоли и синяки. Пускай тут скучно, но есть Серж как утешительная игрушка. Он влюблен и полон вожделения, что даже льстит моему побитому самолюбию. Мы оба так удовлетворяем наши желания. Конечно, в основном их удовлетворяю я, а Серж верит, что я спущусь с небес на землю и удовлетворю его. Надеяться на это также глупо, как ожидать снег в сентябре. Кроме холодного ливня он ничего не дождется.
– Яна?!
Я вздрогнула и обернулась, не отпуская каменные прутья, готовая броситься вниз, но не готовая разжать ладони.
– Что с тобой?
– Боже! Ты напугал меня.
Все тот же мальчик, как вкопанный, стоял сзади, держа бледными пальцами два бокала Шанти.
– Чего ты боишься? Я принес выпить.
– Дурачок. Нельзя так резко подходить сзади. Любая взволнованная женщина даст тебе, куда следует, очень больно, если отважишься повторить эту глупость. Где твои друзья?
– Отправились в клуб. Я не уговаривал их остаться.
– Наконец-то! Пусть они не задерживаются здесь. Иначе я не выдержу и сбегу. Достали! Особенно тот дикий увалень.
Серж протянул бокал, и я жадно вцепилась в стекло, чуть не прокусив его на осколки. В ту ночь мы обсудили каждого дружка, сойдясь во мнении, что они не достойны нашего общества. Серж соглашался со мной всецело. Он давно не перечил мне, и я вертела им, как хотела, а он с обожанием выполнял любые просьбы, лишь бы я продолжала рассказывать свои невыдуманные сказки.
Прошла долгая неделя, как я избавилась от Димы. Настал момент вздохнуть полной грудью, но на меня набросилась, окутав с головы до ног, великая депрессия. Не зная, чем себя занять, как выпутаться из хаоса, я валялась в постели, пила всякую дрянь и рвала простыни в приступах бешенства. Мобильник выключен, и я полностью оторвана от мира, но это не спасало, а только вдавливало в тупик удрученного состояния.
Собрав волю в кулак, я включила телефон, получив несколько сообщений от Кристи. Моя самая близкая приятельница просила срочно перезвонить. Нет сил и желания выполнить ее просьбу. Горячий душ помог исправить положение, и я смыла всю хандру в канализацию, не догадываясь, что депрессия – опасный вирус, успевший оставить в жилах своих отпрысков, ждущих своего часа.
Перед встречей с Кристи случилось одно важное событие, про которое я должна доложить в мельчайших подробностях. Внезапно мне позвонила жена Вингурта. Откуда она заполучила мой номер, ведь я умело шифровалась? Вопрос на один балл для школьника. Конечно, виноват Дима. Он признался в измене, покаялся и сдал меня. Тряпка.
Не подозревая подвоха, я услышала в трубке незнакомый голос. Вера заметно волновалась, терялась, повисала в паузе, а я набиралась смелости, успокаивала себя и утешала, что ничего страшного не случилось.
Если любовница сообразила позвонить жене, то почему жена не может позвонить любовнице? Вот Вера и откликнулась почти также незамедлительно. К чему этот душераздирающий звонок? Чтоб отомстить? Глупость. Ни мужа, ни, упаси боже, детей у меня не водилось, а другие любовники мерцали в краткосрочной перспективе. В ее звонке проглядывался какой-то потаенный смысл, о котором она не упоминала, но держала между строк, за зубами.
– Ты празднуешь победу? – спрашивала она, и в ее интонации проглядывалась обида, ведущая к скорой мести.
– С чего бы? Он твой! Забирай с потрохами! Мне он не сдался.
– Дима про тебя того же мнения.
– Хм… не мудрено. Твой муж – половая тряпка. Он не достоин нормальной женщины. Не понимаю, почему ты до сих пор с ним маешься?! Подай на него в суд? Ты выиграешь дело, а он очень этого боится. Обери его до нитки! Как тебе идея? Класс! Я не посредник, и в деньгах не нуждаюсь, а ты уязвлена и унижена. Уязвленное самолюбие нельзя скрыть, тем более – женское. Я чувствую тебя и уверена, ты достойна лучшего мужчины.
– Нас многое связывает. Мы начинали вместе. Пережили беды и радости. Как ты могла все испортить? Кто дал тебе право? Ты уничтожила нашу семью.
– Ты простила его?
– Нет.
– В чем же дело? Добей его! Он никчемный плебей.
– Кто дал тебе право? – повторяла она, наливаясь желчью.
Ей становилось хуже, а я уверяла себя, что достигла цели. Запускалась цепная реакция. Вера неженка и плакса. Чуть что – слезы, охи, вздохи, бесплодные причитания а ля тургеневская барышня.
– Знаешь, сколько у него было таких, как ты? – набросилась я на женушку. – Перечислить? Думаю, ты не обрадуешься. Не хочу повторяться. Я открыла тебе правду на его пустую и падкую сущность, и ты должна быть мне благодарна. Обман раскрылся. С тебя стащили розовые очки, и ты на шаг приблизилась к реальности. Кто дал мне право? Никто! Я сама дала себе это право. Я так развлекаюсь, или это моя миссия – открывать дурам глаза на истинное положение вещей, чтобы они не занимались ерундой, а заглянули в себя, заглянули в лица своих кобелей и поняли¸ что их избранники скоты и лжецы. И я ни на что не претендую. А какие тараканы роются в моей голове, так это мне самой неизвестно.
– Чтоб ты сдохла! – услышала я перед тем, как слух пронзили гудки.
Странно, но в разговоре Вера показалась родной и близкой. Понятно, ведь мы познали друг друга через общего мужчину. Когда я была с Димой, то ощущала ее влияние, пресловутый чужеродный флюид, принадлежащий ей. Я боролась, отгоняла его, наводила генеральную уборку, окропляла Диму своим запахом и своей энергетикой. Когда он возвращался домой, ублаженный и околдованный, Вера должна была распознать подставу и почуять измену. Это как дважды два! Что-то менялось в его лице, в походке, в одежде, он становился другим под моим влиянием, и Вера должна была чувствовать перемены, быть на страже. Наверняка она чувствовала, терзалась, задавала вопросы, устраивала разборки и сцены ревности. И была права! Ничто не возникает на пустом месте. Я выступила в роли катализатора их развала, почти не вмешиваясь в ход семейных реакций. Ей многому предстоит научиться. Набираться уму придется исключительно на своих ошибках и впредь без моей помощи. Достаточно благотворительности.
Сейчас Вера вызывала искренний интерес. Не лишним будет встретиться с ней, посмотреть в глаза, сказать: вот, подруга, пересеклись наши пути-дорожки. Зачем ссориться из-за этих козлов?! Найдем себе новых моральных уродов и будем ставить им рога и копыта. Вера бы простила меня, а в глубине души обрадовалась, что ей отдан полный карт бланш на любые действия в отношении уличенного во лжи мужа. У них есть общие дети – это отягчающее обстоятельство и козырной джокер в пользу супруги, убивающий без помилования. Вера воспользуется им, если захочет. Как карта ляжет. Дима упоминал про своих карапузов. Двое маленьких ребятишек, оба маменькины сынки. Дима почти не занимался их воспитанием, видя их строго по выходным с двух до пяти. Он целовал их в лоб и мчался ко мне в постель, чтоб предаться желанию и пронзить меня до кровавых ссадин и опустошения. Заботливый папочка.
Ознакомительная версия.
