— Соси мой член.
Я сгибаю ногу и пинаю его коленом.
— Тебе бы этого хотелось, правда? О нет, точно, тебебы не хотелось. Кейт делает это фантастически, кстати. Ты даже не знаешь, чего упускал все эти годы, долбанный идиот.
Да, я знаю.
Тоже не могу поверить, что я это сказал. В комнате, где полно народу. Где мамаКейт.
И если возглас ужаса, который подозрительно похож на голос моей девушки что-то да значит? Дак это то, что оставшуюся часть жизни мне не сносить головы.
Тем не менее, это был отличный ответ, не так ли?
Без предупреждения, аромат кофе заполняет воздух в комнате. А секундой позже я чувствую, как горят мои ноги. Обжигающе, как кипящее масло, которым защитники замка поливали своих врагов во времена средневековых войн.
— Ааааа! Боже!
Немедленно, Уоррен и я забываем о том, что собирались пересчитать друг другу зубы. Мы слишком заняты тем, что хотим избавиться от кипящей жидкости, которой нас поливают.
Я смотрю в сатанинские глаза Амелии Уоррен, которая с гордостью держит в руках два кувшина, в которых обычно подают кофе.
Она наклоняется и одной рукой хватает меня за ухо, а другой за ухо Уоррена. И мы обездвижены. Тут же. Амелия Уоррен — заноза в заднице, ночной воин ниндзя.
Она тащит нас за уши прочь из комнаты, совсем не так, как это сделала бы Сестра Биатрис в старые времена. Но и мы не молчим.
— О… черт… аууууу!
— Тетя Амелия, отпусти! Я — музыкант, мне мое ухо еще пригодится!
— Хватит ныть! Бетховен был глухим, и все у него получалось!
***
Нас тащат в соседнюю комнату. Боковым зрением я вижу, как Кейт идет вслед за нами. Руки сложены на груди. Спина напряжена. Не очень хороший знак для меня. Она открывает дверь, и все четверо мы входим в комнату.
И тут же замираем на ходу.
Потому что там, на пустом столе, никто иной, как мать Кейт, Кэрол, и отец Стивена — старый скромняга, бухгалтер Джордж Райнхарт — вытворяют всякие непристойности, словно подростки на заднем сидении машины в кинотеатре на открытом воздухе.
Клянусь.
Кейт широко раскрывает рот, в ее восклицании явное неверие.
— Мам?
Я поднимаю брови:
— Ух ты! Так держать, Джордж.
Я вам говорил, что мать Кейт просто великолепна? Так и есть. До ужаса.
Ей за пятьдесят, волнистые красновато-коричневые волосы, уже такие знакомые мне темные глаза, с едва заметными морщинками, и теплая улыбка. Ее формы слегка округлые в силу возраста, но все равно изящные. Самый лучший способ узнать, как будет выглядеть женщина в возрасте, это посмотреть на ее мать. И если раньше я не знал, насколько мне повезло, то, как только я увидел Кэрол Брукс, я понял, какой же я счастливый сукин сын.
Кэрол и Джордж отпрянули друг от друга, словно ошпаренные, тараторя смущенные извинения, когда поправляли свою одежду. Лицо Кэрол напоминает мне ту розовую собачку из Подсказок Бульки 1. Теперь догадываюсь, откуда у Кейт такая способность краснеть. Джордж поправляет свой галстук, изо всех сил пытается выглядеть достойно, как будто это не он только что лапал Кэрол за сиськи.
Он кивает в нашу сторону:
— Мальчики. Кейт.
Я машу рукой.
Потом Кейт начинает шипеть:
— Мама, ты нужна фотографу.
Кэрол, кажется, расслабляется от того, что появляется возможность сбежать, и они поспешно удаляются. Амелия-сан ослабляет свою кунг-фу хватку на моем ухе и поворачивается на своих каблуках, как сержант на боевой подготовке.
Я пытаюсь немного смягчить обстановку.
— Мда… вот чего не ожидал, так не ожидал.
Кейт хмурится. А Амелия тычет мне в грудь.
— Хоть ты и не моя забота, но если я еще хоть раз услышу от тебя такие мерзости, я свяжу тебя по рукам и ногам, возьму тебя за нос, и залью тебе в горло помои, как это должна была сделать твоя мать еще давным-давно! Вам понятно, мистер?
Теперь ее ярость обращена к Уоррену.
— А ты, ради Бога, веди себя нормально! Если ты думаешь, что уже достаточно взрослый для того, чтобы я не схватила ремень, то ты глубоко ошибаешься, молодой человек. Я не этому тебя учила.
Он смотрит вниз.
— Да, мэм.
— Я надеюсь, мальчики, вы будете держаться друг от друга по разные стороны зала весь оставшийся вечер. Еще одна выходка от одного из вас, и я надеру вам задницы.
Фыркнув, она выходит из комнаты, а Уоррен плетется следом за ней, как заблудившийся щенок.
Кейт и я остаемся одни.
Глава 3
Тягостное молчание. Неловкое. Кейт злобно расхаживает туда-сюда, движения ее резки. Наконец, она останавливается рядом со мной.
— Я даже не знаю, что тебе сказать.
Я морщусь, чуть-чуть.
— Он первый начал.
Она прищурила глаза.
— Ты это серьезно?
Я с минуту об этом подумал.
— Вроде того.
Кейт качает головой. А ее шоколадные глаза становятся ранимыми.
— Мои чувства так мало для тебя значат, Дрю?
Я рычу.
— Да ладно, Кейт. Не делай этого.
— Делать что?
— Превращать это во что-то большее, касательно того, что я тебя не уважаю или что мне плевать на тебя. На самом деле все не так сложно. Я просто его ненавижу. Ненавижу то, что он здесь. Ненавижу, что ты с ним разговариваешь.
Она складывает руки у себя на груди.
— Мы уже это проходили. Билли был моим другом задолго до того, как ты и я начали встречаться. Мы выросли вместе. Как ты и Мэтью и Стивен. Ты знаешь, какого это.
Я знаю. Нет ничего ценнее в мире, чем старая дружба. Кто-то, кто понимает тебя, знает кто ты и что ты, почему ты делаешь то, что делаешь. Здесь нечего объяснять.
— Мэтью и Стивен не видели меня голым.
А если и видели, это им точно не понравилось.
— Полгорода видело тебя голым, Дрю.
— Безымянные женщины, которые значат…
— Женщины, с которыми мы сталкиваемся каждый раз, как только выходим из дома!
Я повышаю голос:
— Я ничего не могу с этим поделать!
— Тогда какого хрена ты поднимаешь эту тему?
Я чувствую, как разговор набирает обороты, словно вот-вот грянет торнадо. Провожу рукой себе по волосам и заставляю себя сбавить тон. Не совсем спокойно, но убедительно:
— А если бы я тебе сказал, что либо я, либо он? Что ты не можешь в своей жизни иметь нас обоих? Что бы ты сказала?
Кейт поникла.
— Ты… ты ставишь мне ультиматум?
— Нет. Просто гипотетически. Если бы я тебе такое сказал, кого бы ты выбрала?
Ее взгляд устремлен мимо меня, обдумывая сказанное мной. Тот факт, что ей просто нужно подумать об этом беспокоит меня так, что я нем могу выразить это словами.
