— Спросишь Чака, это — идеальный человек. Тем более, что он оказывал нашей компании подобные услуги неоднократно.
— Можно будет сослаться на тебя?
— Ни в коем случае. Он поймет, если ты скажешь ему, что у тебя возникли проблемы и нужно помочь кое-кому из друзей, — Роберт Прайз при этом мелко засмеялся, — что-что, а помогать Чак умеет. Обязательно позвони ему сегодня же, но только не с моего телефона.
— Ясно, — кивнул головой мистер Смайлз, — но у меня тоже есть одно условие…
— У тебя есть условия? На твоем месте я молчал бы.
— Хорошо, назовем это просьбой.
— Просьба — другое дело, просьбу друга можно выполнить, — Роберт Прайз посмотрел на сейф. — Я понимаю: ты хочешь получить папку с документами. Но мне будет спокойнее, когда она у меня под руками.
— Но после всего… ты же отдашь ее мне?
— Несомненно.
Мужчины выпили ещё немного бренди.
За окном постепенно смеркалось, на небе появилась луна. Почти полная, она висела высоко, заливая все вокруг потоками света. На юге огромными грядами тянулись тучи, по временам там пробегала змейка молнии, за которой следовал отдаленный, приглушенный раскат грома. Казалось, ни один лист не шелохнется. Но постепенно стал подниматься легкий ветерок, затрепетали верхушки деревьев. Вскоре закланялись мимозы возле дома, простирая ветви к луне, и по траве пробежала дрожь, словно ее кто-то невидимый гладил рукой.
Роберт Прайз подошел к окну и распахнул его.
— Когда гроза, — сказал он, — всегда приятнее открыть окно и впустить в дом свежесть. Мне надоел этот кондиционированный воздух.
Леонард взглянул в окно на змейки молний, пробегающие между тучами и землей. Ветер и в самом деле посвежел, тучи вздымались все выше, громоздясь друг на друга. Луна словно бы запуталась в паутине молний, все сильнее гремел гром. По мере того как небо наливалось тяжестью, луна, казалось, истекала светом. Тревожное ожидание охватило землю и небо. Мужчины молча смотрели на приготовления природы.
Вскоре по карнизам, по крыше гулко забарабанили первые крупные капли дождя.
— Когда у одного денег много, а у другого меньше, о них лучше не говорить. — Джон Кински не верит в рай на Земле. — Стефани приходится съесть лимон целиком, чтобы не выглядеть вызывающе счастливой. — Джон недогадлив: он и не знал, что в мастерской можно работать без дневного света, но Стефани учит его и этому. — Президент компании «Харпер Майнинг» впервые забывает отправить шофера домой. — Занятия Джона и Стефани не требуют много слов, но забирают много сил.
Автомобиль Стефани Харпер остановился у входа в небольшой уютный ресторан в центре Сиднея рядом с Большим мостом. Водитель открыл дверь, раскрыл над головой женщины большой черный зонт и проводил ее до входа в ресторан.
Стефани вошла в ресторан. Играла спокойная, негромкая музыка. Джон уже сидел за угловым столиком, ожидая жену. Он радостно улыбнулся и поднялся со своего места. Стефани быстро подошла к мужу.
Джон обнял ее, поцеловал, потом отодвинул стул. Стефани села, а Джон вернулся на свое место.
— Ну как у тебя дела? — спросила Стефани.
— Да вроде ничего.
— Как идут дела с выставкой?
— С выставкой все нормально. Хотя, честно говоря, мне не очень все это нравится.
— Что тебе не нравится, Джон?
— Да сама затея. Зачем вообще эта выставка?
— Ну как же, ведь ты написал много картин, а художнику нужно признание.
— Знаешь, Стефани, мне нужно не признание, а чтобы ты меня любила.
— Об этом мы поговорим вечером, а сейчас давай пообедаем. Я проголодалась.
Джон подозвал официанта и сделал заказ. Тот услужливо поклонился и заспешил на кухню.
— А как дела у моей молодой жены? — обратился Джон к Стефани.
— У меня тоже все нормально. Работа идет, правда, я немного перенервничала с этим контрактом…
— А что за контракт, если не секрет?
— Да нет, особого секрета в этом нет. Просто мой управляющий предложил один проект. Он все просчитал, на бумаге затея выглядит привлекательно и перспективно. Но меня мучают какие-то непонятные сомнения, и поэтому я отказалась от контракта.
— Но, если он выгоден, почему не согласиться?
— Понимаешь, выгоден-то он выгоден, но здесь есть и другая сторона. Отец говорил мне, что нужно всегда прислушиваться к мнению людей, которые с тобой работают. А поступать надо по своему усмотрению. Вот я и избрала его рецепт. Я поступила так, как мне подсказывает интуиция.
— Жаль, Стефани, что я ничего не могу тебе посоветовать, потому что в бизнесе, как ты понимаешь, я ничего не смыслю.
— А тебе и не надо в этом понимать. У тебя есть богатая жена, которая занимается бизнесом, и денег у нас с тобой хватит на любое желание.
— Извини, дорогая, но мне как-то не очень хочется пользоваться твоими деньгами.
— Перестань, Джон, ты опять заводишь разговор об этих несчастных деньгах. Все у нас с тобой прекрасно, об этом не стоит и думать.
— Я понимаю: тебе не хочется об этом говорить, но вопрос-то существует?
— Давай забудем о нем.
— Хорошо, мы не будем больше говорить о деньгах. Тогда о чем поведем беседу?
— О чем-нибудь более приятном. Послушай, Джон, тебе хорошо было сегодня ночью?
Джон изумленно вскинул глаза на свою жену:
— Сегодня ночью?
— Ну да, сегодня ночью.
— Знаешь, мне все время с тобой хорошо: и сегодня, и вчера, и, думаю, нам будет хорошо завтра. Но мне кажется, что пора уехать из города, побыть вдвоем. Забыть все дела, компанию, бизнес, забыть мою выставку. Просто все оставить — пусть катится своим чередом. А мы должны заниматься только друг другом. Ты должна заниматься мной, а я буду заниматься тобой.
Стефани взяла руку мужа и нежно погладила ее.
— Хорошо, я только об этом и думаю. Я только и мечтаю уехать из Сиднея куда-нибудь.
— Давай решим, куда же мы поедем.
— Я предложила бы тебе поехать в мое поместье, в Эдем.
— Нет, Стефани, я не хочу ехать в твое поместье и чувствовать себя гостем.
— Почему? Там очень здорово, ты просто изумишься, увидев Эдем.
— Я понимаю: с ним у тебя очень много связано, а для меня он чужой. И поэтому лучше поехать в те места, которые будут принадлежать одновременно нам двоим: тебе и мне, а больше никому.
— Я не понимаю, Джон, почему тебе так не нравится Эдем. Ведь это чудное место, это часть моей души, часть, к тому же большая, моей жизни. И я хочу, чтобы поместье понравилось и тебе.
— Стефани, мне не нравится само его название.
