— Нет. Это невозможно. Неужели ты…
— Мы ее вернули, но я не знаю, надолго ли. Прибавь газу, или мы ее потеряем.
— Я попробую, но мы застряли и стоим. Все остальные тоже стоят. Ехать просто некуда.
— Я буду продолжать закачивать в нее физраствор, но не знаю, сколько она на нем продержится.
Июль 2008
— Очень остроумная идея — вручить мой номер своей начальнице.
Этими словами меня встретил Джек, когда я подошла к дверям салона.
Он стоял, опершись о стену и держа в руках картонный коричневый поднос, в углублениях которого стояли два бумажных стакана с кофе. Между стаканами лежал белый пакет.
Было восемь часов утра. Мир вокруг сверкал, и Лондон, разумеется, уже пришел в движение. Мимо стеклянных витрин «Си Пура», расположенного на нижнем конце Ковент-Гардена, потоком шли машины, люди входили в офисные здания или спешили к станции метро. Я всегда приходила на работу рано, и это означало, что мне не приходится задерживаться допоздна, что было важно, поскольку я жила дальше всех остальных. К тому же мне пообещали сегодня доставить машину, и я надеялась уйти с работы пораньше.
— Вы, наверное, просто проходили мимо? — поинтересовалась я.
— Нет. Я пришел, чтобы узнать, не согласитесь ли вы присесть рядом со мной на скамейку и позавтракать. Я принес кофе с круассанами. Ну и, разумеется, я хотел поблагодарить вас за то, что вы дали мой номер своей начальнице.
— Она таки вам позвонила? Нам она в этом не призналась.
— Позвонила.
— И что, у вас не срослось?
— Нет, с моей стороны не срослось.
— Я искренне надеялась, что вы поладите.
— А мы поладили. Оказалось, что у нас много общих знакомых. К тому же ваша начальница весьма умна и остроумна. Если бы не одна маленькая проблема, я, наверное, пригласил бы ее на свидание.
— Понятно, — кивнула я. — Какая жалость!
— Вы не хотите узнать, что за проблема не позволила мне этого сделать?
Я покачала головой.
— Нет.
— Я вам все равно скажу. Проблема заключается в том, что я очень заинтересован в свидании с вами.
— Вот и хорошо, — отозвалась я.
На красивом и свежем, несмотря на ранний час, лице Джека отразилось удивление. Он бросил на меня настороженный взгляд.
— Вы не против свидания со мной? Вот так просто взяли и согласились?
— Да, у нас с вами будет свидание. Прямо сейчас. Мы посидим в парке, съедим круассаны, выпьем кофе — назовем это свиданием — и мирно распрощаемся. Договорились?
— Что, если вам понравится? Что, если вы решите, что вам приятно принимать ухаживания Джей-мэна, и захотите встретиться со мной еще раз? Как вы поступите в этом…
— Не наседайте. И не называйте себя Джей-мэном.
— Понял. Как насчет Сохо-сквер?
Мне нравился утренний Лондон, под кожей которого бурлил людской поток со всем разнообразием житейских историй, представляющий собой его кровеносную систему. Он очень отличался от утреннего Брайтона. Раннее утро в Брайтоне у меня всегда ассоциировалось с прогулкой вдоль моря, владельцами собак, выгуливающими своих питомцев, приверженцами бега трусцой и возвращающимися домой любителями ночных гулянок. Темп жизни в Брайтоне был гораздо медленнее, чем в Лондоне, но я одинаково страстно любила оба эти города.
— Похоже, я должен приложить все усилия к тому, чтобы вести себя идеально, иначе вы со мной не позавтракаете, — произнес Джек, когда мы пересекли Чаринг-Кросс-роуд и зашагали по Манетт-стрит.
— Зачем же так напрягаться? — хмыкнула я. — В этом нет ни малейшей необходимости.
— Вы меня заинтриговали. А это удается немногим.
Мне случалось встречаться с такими мужчинами, как Джек. И неоднократно. Похоже, униформа косметолога, как магнит, притягивает мужчин, которым нужна подружка, но не женщина. Они хотели, чтобы рядом с ними находилась девушка, которая следила бы за собой, ценила бы подарки и экзотические путешествия, мило улыбалась их шуткам и одновременно была бы лишена таких недостатков, как менструальные боли, волосатые ноги или — о ужас! — собственное мнение и стремление озвучивать свои мысли. Последним из этой породы мужчин, пригласившим меня в ресторан, был дипломат из какой-то маленькой африканской страны. Его привело в ужас то, что у женщины, с которой он познакомился на вечеринке и которая сообщила ему, что работает биологом, имеется ученая степень по биохимии и что некогда она была научным сотрудником, ведущим активную исследовательскую работу. А он-то ожидал, что я стану наматывать на палец прядь волос и таращить на него глаза, зачарованно слушая рассказы о дипломатической неприкосновенности и жизни в его стране. У него это было написано на лбу. Он не ожидал, что меня заинтересуют вопросы экономической стабильности, которую могло бы принести его стране производство горючего. Впрочем, я спросила об этом только потому, что мне не понравилась его самонадеянность, которую подпитывала моя нынешняя профессия. Он еле усидел до конца свидания, после чего поспешил унести ноги.
Мужчины, подобные Джеку, не желали встречаться с настоящими женщинами. Им нужна была реализация их представления о том, какой должна быть женщина. Наверное, именно поэтому я и заинтриговала Джека. Я не была кроткой и уютной, и всякий раз, когда мне предоставлялась возможность стать «леди», я ее отвергала. Это противоречило сложившемуся в его голове образу истинной женщины. И он воспринял это как вызов. Если и существовало что-то, чего Джек жаждал больше, чем безответной женщины, так это женщина непокорная, которую можно было бы укротить.
В этот утренний час почти все скамейки в Сохо-сквер были заняты людьми, которым больше негде было спать, а дорожки усеивали использованные презервативы и иглы от шприцов. Но эти незначительные «косметические огрехи» меня никогда не беспокоили. Под этим поверхностным налетом Сохо-сквер все равно был божественным местом: маленьким, зеленым, идеальной формы самоцветом, уютно скрытым в самом сердце огромного города. Я часто приходила сюда в перерыв, чтобы, сидя на скамейке, съесть ланч, и мысль о завтраке здесь показалась мне привлекательной.
Опустив поднос себе на колени, Джек посмотрел на меня.
— С сахаром или без?
— Мне все равно, — откликнулась я.
— У меня есть и то и другое, так что выбирайте.
— Без сахара.
Он взял с подноса ближайший ко мне стакан.
— Уже достаточно сладко, да? — прищурился он.
— Вы себя хотя бы иногда слышите? — поинтересовалась я, снимая со стакана крышку и с наслаждением делая большой глоток теплой пены.
— Не так часто, как следовало бы. Признаю, что шутка была неудачной.
