Между тем Франсиска после положенных вежливых фраз перешла к тому, что собственно и было целью ее визита: она стала расспрашивать, как идет у них хозяйство и обстоит дело с урожаем. Тут старшие начали вздыхать — с урожаем дело обстояло неплохо, они трудились не покладая рук, но нот с продажей… Ведь цены на кофе были необычайно низкими, и для того чтобы хоть что-то заработать, они посадили фасоль, бобы, кукурузу. Но кукуруза оказалась дешевой, одна надежда была на фасоль.
— Может быть, сеньора, вы заинтересованы в фасоли? — спросил Винченцо. — Мы охотно продали бы ее вам.
Франсиска невольно усмехнулась.
— Я и сама охотно продала бы свой урожай, но на рынке избыток и фасоли и кукурузы. Заниматься сельским хозяйством сейчас невыгодно. Владельцы фазенд разоряются, не зная, чем платить налоги.
Винченцо сокрушенно закивал головой: да, да, и у них будет немало проблем с налогами.
— У меня к вам совсем другое предложение, — сообщила Франсиска. — Я знаю цену, за которую вы купили имение, и предлагаю вам за него двойную цену.
Муж и жена переглянулись, Винченцо упрямо набычился.
— Это имение бесценно, сеньора, — сказал он, — я и два моих компаньона выросли, работая на чужой земле и мечтая о своей собственной. Теперь, когда у нас появилась своя, мы не можем ее выпустить из рук. Она наша.
— Даже если эта земля будет высасывать из вас все соки, не принося ничего взамен ни вам, ни вашим детям? — осведомилась Франсиска.
— Но вас-то она кормит, и неплохо кормит, — возразил Винченцо. — А иначе, зачем вы хотите купить и нашу землю?
Франсиска снова усмехнулась.
— Ну уж во всяком случае, не для того, чтобы богатеть, продавая урожаи. Нашей с мужем давней мечтой было объединить эти две фазенды. Сейчас у меня появилась такая возможность, и я предлагаю вам не только двойную цену, но и неплохие комиссионные, если вы поспособствуете продаже.
— Нет, нет, это невозможно, — воспротивился Винченцо. — Эта земля — моя, и я никому ее не отдам!
Ответ прозвучал достаточно резко, но Франсиска словно бы и не услышала этой резкости.
— Подумайте еще, все взвесьте, и если надумаете, то знайте, что у вас есть соседи, которые готовы вам помочь.
Она поднялась, все необходимое было сказано, и делать ей здесь было нечего.
После визита соседей семейство сидело задумавшись.
— А я бы продал, — тихо сказал Марселло.
У него перед глазами стояли брат и сестра, красивые, образованные.
— Я бы стал учиться, — так же тихо прибавил он. Отец и не взглянул на него.
— Мы родились с мотыгой в руках и умрем с ней, — сказал он. — Землю не отдам.
Катэрина поднялась первой.
— Ну что ж, возьмемся за мотыгу, — насмешливо сказала она. — Если ничего другого нас не ожидает.
И она внимательно посмотрела на свои руки — красивые, но загрубелые и мозолистые.
Мать и отец поднялись из-за стола: в самом деле, пора было идти на поле.
— А ты скажешь своим компаньонам? — спросила Констанция мужа.
— Нет, — отрезал он. Разговор был на этом кончен.
Зато в доме Франсиски разговор затянулся надолго: это брат с сестрой обсуждали новое знакомство.
— А ты заметила, как смотрел на тебя тот юноша? — с улыбкой спросил Маурисиу.
Беатриса порозовела: смуглый, с огненными глазами итальянец тоже произвел на нее впечатление. Но она не осталась в долгу.
— Я заметила другое, как ты смотрел на его сестру, — шутливо парировала она.
— Согласись, ведь было на что смотреть! — тут же отозвался брат.
Беатриса согласилась. Катэрина была красивой девушкой, и брата можно было понять.
— Почему бы нам не поддержать с ними знакомство? — спросил Маурисиу.
— Я охотно бы поддержала, но не знаю как, — призналась Беатриса.
— Что-нибудь да придумаем! — весело пообещал Маурисиу. Но оба они подумали одно и то же: мать будет против этого знакомства. Однако обсуждать эту тему они не стали.
Франсиска сидела, задумавшись, у себя комнате. Визит ее не порадовал, но вместе с тем и не слишком огорчил. Нужно было только набраться терпения и ждать. Это семейство долго не продержится на плаву. Теперь она уже не упустит момент, как упустила когда-то. Она будет настороже и будет ждать.
Тони лежал на диванчике в автомобиле и гадал, что же происходит вокруг. Живот у него сводило от голода, но он чувствовал, что его покачивает, и не сомневался: корабль плывет. От одной этой мысли в груди у него вспыхивал восторг. Какое счастье! Тони был горд собой. Про себя он обещал Марии, что непременно разбогатеет. Удача сама плыла ему в руки. Разве нет? Тони решил выбраться на палубу. Не сидеть же ему в своем убежище всю долгую-предолгую дорогу!
Он открыл дверцу и вышел. Голубизна необъятного океана поразила его. Тони вновь почувствовал удивительное счастье. Если бы только не хотелось так есть… Он постоял, посмотрел, а потом стал спускаться вниз, надеясь встретить кого-нибудь и попросить хотя бы кусок хлеба.
Помощник капитана, первым повстречавший безбилетного пассажира, не слишком-то ему обрадовался. Он осведомился о документах. Только тут Тони сообразил, что и сумку, и куртку он оставил на пристани в Неаполе, и покаянно развел руками. Помощник капитана приказал ему сидеть и ждать, а сам отправился советоваться с капитаном. Корабельное начальство взялось решать судьбу Тони.
Такие случаи бывали на корабле не раз, но от этого никому легче не становилось. Дело было даже не в деньгах. Здоровый парень всегда мог отработать дорогу. Дело было в документах.
— Имей в виду, парень, что на берегу мы обязаны сдать тебя властям, — сурово объявил Тони капитан. — А они на нашем же корабле отправят тебя обратно. Тебе это ясно?
Тони замотал головой: только не это! Не для того, чтобы снова вернуться в Италию, он сел обманом на этот корабль!
— А есть какой-нибудь выход? — спросил он.
— Только добираться вплавь, — сумрачно отозвался капитан.
— Надеюсь, не отсюда? — сказал Тони.
Капитан с помощником переглянулись: славный паренек, жаль, что влип в такую историю.
— Отсюда ты не доплывешь, — серьезно ответил капитан и обратился к помощнику: — Отведи его в камбуз, пусть накормят, а потом в кочегарку. Не возражаешь? — обратился он снова к Тони.
— Благодарен, — ответил одним словом Тони, чувствуя, что ему снова повезло и до Бразилии он доберется бесплатно.
Дни потянулись один за другим, томительные, однообразные, но Тони не жаловался. Ему доставалась самая тяжелая работа, но он не жаловался, понимая, что его кормят из милости. Бросая уголь в топку, он твердил про себя:
