— Я его не просто обидела, я его практически оскорбила — выставила его увечье напоказ. Целая толпа глазела на него, когда он валялся на полу. Это страшное унижение, и тут простым "извини" не отделаешься.
— И что ты намерена делать?
— Пойду к нему, снова извинюсь, объясню, что я не знала о его инвалидности…
— А то он сам не понял, — фыркнула Ольга. Ее уже начала раздражать такая принципиальность.
— Это неважно. В общем, так. Ты иди к Женьке, я попозже подойду.
— Ох и странная же ты, Ларина. "Так я не могу и так я тоже не могу". Определилась бы уж сначала, а потом… Ладно-ладно, делай, как знаешь. Кстати, я все-таки была права — он симпатичный, — добавила девушка, подмигнув, и направилась к лифту.
Татьяна, вздохнув, собралась с силами и вышла на улицу.
Кирилл удивленно поднял глаза, когда она снова появилась перед ним.
— Кирилл…, - начала она неуверенно. — Я… я хочу снова попросить у тебя прощения за вчерашнее.
Змей хмыкнул, но ничего не ответил.
— Прости, пожалуйста. Понимаешь, я же не знала, что ты… гм… что ты не можешь потанцевать со мной, — вывернулась девушка, которая так и не смогла произнести слово "инвалид". Оно просто не шло с ее языка.
Парень молчал. Татьяна начала нервничать. "Да что же это такое! — начала потихоньку закипать она. — Перед ним тут распинаешься, а он сидит, как истукан! Сказал бы что-нибудь, и покончили бы с этим. Выпендривается, что ли?"
— Ты меня простишь? Я не люблю, когда на меня сердятся, меня совесть мучить начинает, — продолжала она с примиряющей улыбкой.
Кирилл словно и не слышал.
— Ну скажи ты хоть что-нибудь! — отчаявшись, воскликнула девушка. — Ну что я должна сделать, на колени, что ли, перед тобой встать?
Тот и ухом не повел. "А, какого черта!" — подумала Татьяна и повернулась было, чтобы уйти, но тут Кирилл, словно нехотя, процедил:
— Посиди со мной.
Девушка обернулась и непонимающе переспросила:
— Что?
— Посиди со мной.
Он подвинулся и приглашающее похлопал по месту рядом с собой. Озадаченная Татьяна послушно села.
Снова повисло молчание. Они сидели рядом, тихонько раскачиваясь и думая каждый о своем. "В более глупой ситуации я еще никогда не бывала, — думала девушка. — И долго мы еще будем так сидеть? И о чем с ним можно поговорить? Да и как с ним вообще можно разговаривать, с таким молчальником? Вот уж попала так попала! И дернул меня черт вчера! Потанцевать, видите ли, захотелось! Вот и сиди теперь, идиотка!"
— Ты не сердишься на меня? — тихо спросила она, решив, что молчать и дальше было бы чересчур.
Она ожидала, что он снова промолчит, но он ответил:
— Нет, не сержусь. Твое желание потанцевать со мной было для меня такой приятной неожиданностью, что у меня просто язык не повернулся сообщить, что я никак не могу доставить тебе это удовольствие.
Девушка с облегчением рассмеялась, сказав:
— Я и не сомневаюсь, что для меня это было бы удовольствием.
— А ты всегда так… настойчива в своих желаниях?
— Бывает. Правда, обычно мне не отказывают.
— Все когда-то бывает в первый раз. Меня вот тоже обычно не приглашают.
В глазах Кирилла плясали веселые чертики, но губы его не улыбались. От этого создавалось двойственное чувство. Татьяна видела иногда людей, которые улыбались только губами, тогда как в их глазах было ледяное равнодушие. Это она понимала. Тут же дело обстояло совсем наоборот, и это сбивало с толку. Впрочем, для нее главным было одно — он на нее не сердится, так что спать она теперь может спокойно.
— Ну что ж, — сказала девушка. — Мне, пожалуй, пора. Женька ждет меня. Увидимся.
Она встала с качелей и собралась уже уходить, когда Кирилл окликнул ее:
— Подожди.
Татьяна обернулась и столкнулась с его взглядом. Его зрачки сузились и слегка вытянулись вертикально, глаза вспыхнули невероятным золотым светом, который манил к себе, притягивал, завораживал. Девушка зачарованно уставилась в эти глаза и… утонула в их теплом сиянии. Парень что-то говорил ей, но она не слышала его слов, полностью поглощенная созерцанием переливчатых искорок в его глазах. "Как же он красив! — внезапно подумала она. — Прекрасен, как античный бог!" Девушка была словно в каком-то экстазе, восхищенном упоении. Она смотрела на Кирилла и не могла им налюбоваться. Эти чудные пламенеющие волосы, изумительные глаза, чувственные, по-детски пухлые губы… Почему же еще вчера он казался ей обычным, ничем не примечательным парнем?
Кирилл протянул к ней руку, и она с готовностью подошла к нему, почти рухнула на качели рядом с ним и нетерпеливо впилась в его губы голодным страстным поцелуем…
— Таня! Та-а-а-анька! Ларина-а-а!
Девушка заморгала, словно просыпаясь, и с изумлением обнаружила, что, во-первых, она стоит на своем прежнем месте, недалеко от качелей, а во-вторых, ее зовет Ольга, высунувшись из окна Женькиной квартиры.
— Конечно, увидимся, — невозмутимо ответил Кирилл и отвернулся.
Обескураженная Татьяна повернулась к наполовину вылезшей из окна подруге и крикнула:
— Да-да, уже иду.
На ватных ногах она направилась к подъезду. В лифте девушка приложила ладонь к дрожащим губам, казалось, хранившим вкус несуществующего поцелуя. Что же произошло на самом деле?!
Целый день Татьяна была сама не своя. Ходила, словно бы в полусне, не слышала обращенных к ней вопросов, а когда ее переспрашивали — отвечала невпопад. Все валилось из рук.
— Эй, старушка, что с тобой сегодня такое? — встревоженно спросил ее Женька, когда девушка в четвертый раз спросила у него, куда подевалась тряпка, чтобы вытереть со стола. — Где ты витаешь?
Татьяна провела рукой по лбу. Ощутив прикосновение чего-то влажного, обнаружила, что тряпка у нее в руке, аккуратно сложила ее и повесила на кран. Вздохнула.
— Ой, Жень, сама не знаю.
Но она знала. Это все этот чертов Змей. Он не выходил у нее из головы. Что произошло на детской площадке? Что это было? Да и было ли что-нибудь? От таких размышлений впору было с ума сойти.
— Да это все из-за соседа твоего, — раздался голос за спиной девушки, и та, вздрогнув, резко обернулась.
К ним подошла Ольга с двумя бутылками пива. Одну она сунула подруге, Татьяна машинально взяла ее и отпила глоток.
— А причем здесь Кирюха? — не понял Женька.
— Так переживает она из-за вчерашнего, — объяснила подруга. — Вот и ходит сама не своя.
— А-а, понятно, — протянул парень. — Ну подумаешь, с кем не бывает.
— Вот и я ей то же самое говорю. А она не слушает. Считает себя виноватой.
