- А что это у него такой странный ободок? Похоже на… - он резко себя оборвал, когда до него дошло, почему обруч на собаке выглядит так странно.
Елена верно истолковала его молчание.
- Да, Фабио мой поводырь, - спокойно сказала она. - Я слепа.
Адам молчал довольно долго, коря себя за то, как он мог быть таким «слепым», когда уже давно должен был сложить два и два: черные очки, которые женщина не снимала, золотистый ретривер.
Она негромко рассмеялась:
- Вы что, язык проглотили?
- Я… - Адам мучительно вспоминал, не сказал ли он чего, что могло обидеть эту женщину. - Простите меня, - наконец выговорил он.
- Вам не за что просить у меня прощения, - легко отмахнулась она. Адаму даже показалось, что сейчас она чувствует себя с ним гораздо свободнее, чем до этой минуты. - Я неплохо поразвлеклась за ваш счет. Думаю, вы установили своеобразный рекорд.
- По тупости? - невесело поинтересовался Адам, испытывая отвращение к себе.
Елена улыбнулась и, не ответив на его реплику, продолжила:
- Без малого двадцать четыре часа. Прежний рекорд составлял три часа. Я тогда находилась в обществе одного старичка, который был глуховат. Через три часа я чуть сама не оглохла от его громкого голоса и едва не стала первой глухо-слепой. - Она хмыкнула. - Хотя ради справедливости стоит заметить, что ему было девяносто четыре года. Я считаю, такой возраст - причина уважительная. Но вы! - Она снова засмеялась и покачала головой. - Жаль, я не подумала учредить свой личный приз. Вы бы заслуженно его получили.
Адам почувствовал, как краснеет, и порадовался, что женщина этого не видит. Он сел на стул напротив нее, не сводя с нее пристального взгляда. К досаде на себя примешивалось уважение к Елене, которая с юмором рассказывала о своей слепоте, хотя он даже представить себе не мог, чего ей это стоило.
- Вас ведь Еленой зовут? - спросил он. - Мой сын проговорился об этом, когда мы почти одновременно вас увидели.
- Елена Валерио, - наконец представилась она.
- Адам Райдер. А моего сына, хотя я думаю, что вы это уже знаете, зовут Джереми.
Едена вдруг усмехнулась.
- Мистер Райдер, вам не обязательно говорить так медленно. Я прекрасно понимаю вас и неглуха, что, между прочим, вам прекрасно известно. Говорите со мной так, как вы разговариваете с другими людьми.
Осознав правоту ее слов, Адам снова покраснел и разозлился на самого себя. Что это на него нашло? Он всегда считал себя неглупым парнем, а с этой женщиной ведет себя как слабоумный.
- Хорошо, - согласился он, следя за своим голосом. - Но услуга за услугу. Я обещаю не обращаться с вами покровительственно, но в обмен попрошу не отпускать шуточек, связанных с моим именем в библейском контексте.
Елена кивнула и протянула ладонь для рукопожатия.
- Идет. Ну что ж, рада познакомиться с вами, Адам Райдер.
Адам пожал ее руку и ненадолго задержал, глядя на красивые длинные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями, на которые был нанесен розовый лак. Ее рука была одновременно и сильной, и нежной, с гладкой, бархатистой кожей.
- Я рад, если это так, Елена Валерио. Надеюсь, не произойдет ничего такого, что изменило бы обо мне ваше мнение.
- Почему что-то должно произойти? - несколько растерявшись, спросила она, убирая руку. Так и не дождавшись ответа на свой вопрос, Елена добавила немного резче, чем хотела: - Перестаньте говорить загадками.
- Вчера вы были не прочь пошутить, - протянул он. Ее последняя просьба, почти требование, окончательно вернула ему самообладание.
Теперь пришла ее очередь краснеть.
- Извините, - чуть скованно произнесла Елена. - Но должна заметить, что во всем вы должны винить только себя.
Может, и так, подумал Адам про себя, но говорить вслух об этом не собирался, изучая сидящую напротив него женщину.
Он все еще не мог привыкнуть к мысли, что Елена Валерио слепа. Ему в голову вдруг полезли самые разные мысли. Жалость к ней он сразу в себе заглушил. Человеку, который с таким юмором относится к своей беде и может даже шутить по этому поводу, не нужна ничья жалость. Адам снова восхитился твердостью духа и силой воли этой женщины. Он не знал, смогли бы хоть чуточку быть на нее похожим, случилось с ним подобное несчастье. Скорее всего, нет. И вряд ли бы тогда в его жизни нашлось место юмору и смеху.
Как будто сейчас они наполняют его жизнь, нахмурившись, подумал он. Ему не приходится жаловаться на здоровье, но все равно он не всегда умеет радоваться жизни. И чем дольше живет, тем меньше в его жизни места смеху и простому человеческому счастью. Отчего так происходит, Адам и сам не знал. Ведь у него есть любимая работа. У него есть сын, которого он любит несмотря ни на что, правда, не всегда знает, как к нему подступиться. Чего же ему тогда не хватает?
Однажды он случайно услышал, как одна его молодая сотрудница сказала другой:
- Мистер Райдер такой классный. Жаль только, что он редко улыбается. Если бы он улыбался почаще и в его улыбке было чуть больше искренности, он был бы совсем неотразим.
Мысленно Адам ответил этой девушке, что улыбки - удел неудачников, к коим он себя причислить не мог. У успешных людей нет времени на такие мелочи. И все же он не мог забыть этих слов, поэтому несколько минут рассматривал себя в зеркале. Девушка была права. Его улыбка была натянутой, неестественной. Она растягивала губы, но не добавляла тепла холодным серо-голубым глазам.
Тогда Адам спросил себя, всегда ли его взгляд был таким твердым и колючим. Возможно ли это, что в детстве он смотрел по-другому и улыбался иначе, несмотря на то что редко видел свою мать, колесившую по всему свету и не задерживающуюся подолгу на одном месте? Может, все дело в том, что в последнее время он слишком устал, а тут еще на него свалились деловые проблемы, да и в отношениях с Джереми не все гладко?
Он перевел взгляд на Елену. По ее лицу бродила слабая улыбка, словно она о чем-то мечтала. Или о ком-то. Адам неожиданно задался вопросом, есть ли у нее любовник.
- Кстати, не удовлетворите мое любопытство? Кто же на самом деле автор тех рисунков?
- Уж точно не я, - коротко рассмеялась Елена.
- Жаль.
Ее брови взлетели над дужками очков.
- Думаю, вам правда есть о чем жалеть. Вряд ли найдется много женщин-художниц, рисующих обнаженных мужчин.
- Можно сказать, что вы правы. Горькое разочарование. Я уж было подумал, что встретил необычайно интересную женщину.
Брови поднялись еще выше.
- Я вас правильно понимаю: вы не считаете женщину интересной, если речь не идет о сексе?
Адам вдруг испытал огромное желание ее подколоть.
- А кто сказал, что речь не идет о сексе? Именно о нем и речь.
