Вот так верность. Вот так преданность.
Оба эти качества, к сожалению, теперь днем с огнем не сыщешь.
Сара с любопытством посмотрела на своего необычного визитера. Начни он телефонный разговор с «Привет, Сет, окажи мне услугу и скажи этой женщине, что я в самом деле из ЦРУ», то она бы ему не поверила. Но Сет подтвердил статус своего агента под прикрытием, а также время, в течение которого он работал над делом. И все это без намеков от предполагаемого сотрудника, так что для недоверия нет причин.
К тому же, как бы глупо это ни звучало, Сара хотела верить Роланду.
Он так и не снял руку с ее плеча, осторожно стараясь отвести колышек от ее лица.
Как можно такое выдерживать? Как этот парень мог так спокойно терпеть боль от столь ужасных увечий? Так стоически? И что он собирался с ними делать, если не хотел обращаться в службу спасения?
– Кому еще я могу позвонить? – спросил Роланд с британским акцентом.
– Маркусу. – Акцент Сета непросто было опознать.
Младший цэрэушник нахмурил лоб, заляпанный кровью.
– Как он мне поможет? Маркус сейчас в Хьюстоне.
– Больше нет. Я перевел его в Северную Каролину в прошлом месяце. Он живет как раз рядом с Гринсборо.
– Да?
Похоже, новости радостные.
Сара отняла полотенце, которое прижимала к животу бедняги, и увидела, что ножевые раны уже не кровоточат. Снаружи. Не было ли внутреннего кровотечения?
– Кто его аколит?
– Что за аколит? – прошептала она.
Ее визави понизил голос:
– Это вроде как напарник, чья задача прикрывать во время расследования.
– А.
И где носило его собственного аколита сегодня утром? Не похоже, чтобы его кто-то прикрывал, если не считать саму Сару. А она ведь случайно наткнулась на то место.
Сет пояснил:
– У Маркуса нет аколита. И прежде, чем ты что-то скажешь: ему такового не назначили, потому что он сам сейчас опасен для окружающих. А ты отказываешься от помощи, потому что замкнутый.
Роланд нахмурился.
– Я не замкнутый, просто хочу, чтобы меня оставили в покое.
Сара, должно быть, усмехнулась, поскольку он посмотрел ей в глаза, а затем робко приподнял уголки губ.
Ее сердце слегка затрепетало.
Даже испачканный в крови и грязи Уорбрук был хорош собой.
Затем он нахмурился:
– Подожди. Почему ты считаешь Маркуса опасным?
– Его поведение в последнее время стало непредсказуемым. Боюсь, что любой аколит, которого я ему направлю, быстро помрет. Лизетт все еще живет поблизости, у нее очень компетентный аколит. Не хочешь позвонить ей?
– Нет, просто дай мне номер Маркуса.
Сара отпустила полотенце и взяла с кофейного столика ручку и блокнотик. Записав продиктованный Сетом номер, она рядом с цифрами дописала имя «Маркус».
Цэрэушник поблагодарил босса.
– Не забудь набрать меня, если понадобится подкрепление.
– Не волнуйся обо мне. Просто попробуй что-нибудь разузнать. И позаботься о безопасности Сары.
Та почувствовала, как сердце упало. О ее безопасности?
Роланд отключил громкую связь и повесил трубку.
Их взгляды встретились.
По его встревоженным темно-карим глазам Сара поняла: это не шутка.
– Сет считает, будто они придут за мной, потому что я тебе помогла, верно?
Действительно ли она заметила вину в его взоре, прежде чем Роланд отвернулся, оглядывая свои ранения.
А затем ответил тихо и осторожно:
– Сара, пожалуйста, не почистите ли вы эти колышки, чтобы я смог их вынуть?
Нервно сглотнув, она кивнула и встала.
Стоило Роланду подняться, как белое полотенце развязалось и начало сползать. Учительница поспешно схватила ткань и закрепила концы на узкой талии раненого.
– Спасибо.
Сара снова кивнула и подвела подопечного к кухонной раковине.
Он был таким вежливым… и слегка ворчливым. Поэтому все происходящее казалось немного сюрреалистичным.
Открыв кран с холодной водой, Сара поднесла одну поврежденную конечность к струе и стала осторожно счищать грязь, корешки и другой мусор с длинной, остроконечной металлической палки, торчащей с тыльной стороны его правой ладони.
Это просто нереально. Все события.
Жестокая схватка, из-за которой этого типа прибили к земле в поле.
То, как Сара оглушила двух человек лопатой.
Панический бег к убежищу.
Отказ пострадавшего от медицинской помощи.
Понимание: психи, что сотворили с ним такое, теперь придут и за спасительницей.
Это всего лишь ночной кошмар, верно? Один из самых жутких кошмаров, когда чувствуешь, что спишь и надо проснуться, но не можешь.
Роланд вдохнул сквозь стиснутые зубы, когда холодная вода попала на рану.
– Мне полить ее спиртом или ведьминым орешником для дезинфекции? – спросила Сара, не желая усиливать его боль.
Он покачал головой, а его кадык дернулся:
– Достаточно мыла и воды.
Помощница послушно налила на руки средство для мытья посуды и намылила жердь.
Ее поверхность была не такой гладкой, как казалось. Наоборот, кожу Сары саднило, словно от грубой наждачной бумаги.
Как только штырь был очищен и кран закрыт, Уорбрук схватился за горизонтальную перекладину у самой ладони и напрягся.
– Подождите! – чуть ли не закричала Сара.
Раненый посмотрел на нее, стиснув зубы.
Ощущая, как сжимается желудок, она умоляюще взглянула на гостя:
– Всего в пятнадцати милях отсюда есть клиника. Я могу…
Роланд потянул. Оскалившись и морщась, он издал долгий звериный рык, от которого у единственной свидетельницы волоски встали на затылке дыбом.
Она прижала руки ко рту, чтобы сдержать крик ужаса.
Как только колышек был извлечен, из большой сквозной раны в раковину полился поток алой жидкости.
Развернув несколько рулонов бумажных полотенец, Сара сложила их и обернула несколько раз вокруг освобожденной руки.
– Сойдет. Теперь другую, – удерживая временную повязку на месте большим пальцем, хрипло сказал Роланд
Снова включив холодную воду, Сара начала мыть вторую палку. Первая, мокрая от крови, лежала в умывальнике, куда ее и уронили.
Сначала у помощницы задрожали руки, а потом и все остальное тело, пока конвульсии не достигли такой силы, что мелькнула мысль: «Не расклеиться бы».
Закрыв кран, Сара оторвала еще бумажных полотенец и смотрела, как «пациент» вынимает и эту палку.
Сухожилия на его шее натянулись, а на лбу выступили капельки пота. Но Роланд не проронил ни звука.
Сара сморгнула слезы, бинтуя его ладонь.
Она почему-то преисполнилась уверенности, что цэрэушник не хотел ее расстраивать. Он видел, как на нее подействовала первая процедура, и не желал причинять лишнего беспокойства, поэтому молча стерпел пытку.
