Как обычно, секретарша оставила на столе термос с горячим кофе и свежий букет цветов – сегодня это были тюльпаны. На краю стола лежала кипа свежих газет: «Нью-Йорк таймс», «Уолл-Стрит джорнал», «Кристиан Саундс Монитор». Заголовки важных материалов были обведены красным карандашом. Документы, ожидающие подписи, были собраны в аккуратные стопки на другом краю стола. Вилли плеснула себе немного кофе и включила магнитофонную запись телефонных сообщений. Вдруг она заметила листок бумаги, на котором было написано только имя. Вилли вздрогнула. Она уставилась на эту бумажку, совершенно забыв, что является главой большой фирмы, ощущая себя лишь женщиной. Потом спрятала бумажку. После она подумает об этом. Сделав кое-какую работу, она успокоилась, и возбуждение, которое нарушило нормальное течение ее дня, постепенно прошло. Вилли вызвала свою секретаршу по интеркому.
– Летти, я хочу попросить тебя позвонить профессору Заки Хатему из Колумбийского университета. Он специалист по исламскому закону... но сначала позвони в департамент по Востоку и получи там консультацию. Затем надо узнать побольше о Шейхе аль-Рахмане и о его жене Софии. Потом позвони Гарри Болдуину и успокой его. Через две недели все будет о'кей.
– Все будет сделано, – не замедлила с ответом секретарь.
– Насчет этого сообщения в Ассоциации адвокатов... я не смогу сделать его...
– Френсис Алоисис Гарриган звонил дважды, сам. Лично.
– Ох. – Во Френсисе Алоисисе Гарригане было все, перед чем Вилли преклонялась, но одновременно и то, что полностью отвергала. Он более, чем кто-либо, научил ее рутинной каждодневной работе в области закона. Но вот как он ее учил, ей не совсем понравилось.
– Позвони снова его Высочеству, – сказала она, – и посмотрим, как он сможет перекроить мой день.
– Хорошо.
Минуту спустя в микрофоне раздался бархатный голос Гарригана.
– Вилли, дорогая. Как хорошо, что вы вспомнили обо мне. Как сегодня поживает нью-йоркский борец за благополучие женщин?
– Прекрасно. Чем могу быть полезна?
– Все работаете? И все, должно быть, на высоком уровне. – Гарриган не спешил. Беседа с лучшим нью-йоркским адвокатом входила в его планы, но не только она.
Я должен вам сказать, как я рад вашей карьере... как я горжусь моей «маленькой протеже».
Вилли рассердилась, но она не хотела, чтобы Гарриган почувствовал это.
– Ваша «маленькая протеже» благодарна вам. Есть еще что-нибудь, о чем вы хотели бы поговорить?
– Да, дорогая Вилли. Если буду иметь удовольствие провести в вашей компании ленч. Сегодня.
– Сегодня? Я уже...
– Отмените все, пожалуйста, – прервал он ее. – У меня дело на несколько минут, и я хочу обсудить его с вами. Я обещаю вам интересный ленч... не говоря уже о приятной компании.
Она зло улыбнулась.
– Френсис, у вас душа жирного продавца змей...
– Я принимаю это как комплимент... и как согласие. Во «Временах года» в двенадцать тридцать.
Он повесил трубку до того, как она успела что-то сказать. Все еще улыбаясь, Вилли попросила секретаршу отменить дела, которые были назначены на время ленча. Гарригана можно считать ненормальным. И сволочью. Но если у него есть что сказать ей, она хотела бы услышать это.
На пороге кабинета появилась Памела Белзер. Смуглая, холеная, с безупречно гладкой кожей, Памела прекрасно приспособилась ко всем правилам фирмы. Она была первым штатным экспертом фирмы по экономическим вопросам, могла легко и быстро проследить за выплатой алиментов или обеспечением другой поддержки несовершеннолетним детям.
– Простите за вторжение, – сказала она, – но у меня есть сомнения, и мне нужно знать ваше мнение немедленно.
– Присаживайтесь. Все сегодня спешат.
– Посмотрите, – сказала Памела, подавая Вилли кипу бумаг. – Именно верхнюю страницу.
– Что это – государственный долг?
Памеле было не до смеха. Деньги были единственной вещью, с которой она не шутила.
– Это деньги, которых я добиваюсь для Нины Блекмен.
– А... – Дело о разводе семьи Блекмен все еще находилось в начальной стадии. Когда Роб Блекмен, звезда и гордость телевидения, сообщил своей сорокалетней жене, что хочет развестись с ней, Нина сразу же обратилась к Памеле Белзер. Мудрый выбор. Последний трехмиллионный контракт Блекмена дает возможность Нине позволить себе расходы, которые сделают ее жизнь комфортной. Согласно бюджету, который представила Памела, Нина получала в собственность квартиру на юге Сентрал-Парк и ежемесячную помощь в размере двадцати тысяч долларов. Вилли пробежала глазами перечень:
Платежи по кредиту 2200 долларов
Коммунальные расходы 240 долларов
Телефон 650 долларов
Врач 980 долларов
Страховка 1200 долларов
Ремонт 1500 долларов
Прислуга 1200 долларов
Еда и напитки 2100 долларов
Затраты на машину 600 долларов
Развлечения 2000 долларов
Путешествия 1100 долларов
Одежда 2500 долларов
Уход за собой 800 долларов
Частная школа 2000 долларов
Прочие расходы 2500 долларов
– Я догадываюсь, – сказала Вилли, – муж, видимо, не хочет платить?
– Они никогда не хотят платить, – трезво констатировала Памела. – Но проблема не только в этом. Он угрожает оспорить также и опеку. Мой клиент – такая истеричка, что я не знаю даже, что и посоветовать ей. Поэтому я обращаюсь к вам за помощью.
Вилли нахмурилась. Сам факт оспаривания опеки детей был серьезным делом. Раньше, когда она только начинала практиковать, судьи всегда автоматически передавали детей матери, если не была доказана ее несостоятельность в этом качестве. Сейчас же судьи могли оставить детей с отцом, если у него было достаточно денег и возможностей, чтобы выиграть процесс.
– Кто его адвокат? – спросила Вилли.
– Нед Роуман.
Вилли глубоко вздохнула.
– Я буду выступать против него. Он автор книги о том, как выиграть процесс, используя шантаж. Он доказывает в ней, что процесс можно выиграть в считанные минуты. Да, хоть от него воняет, но он умеет хорошо работать. Как ты думаешь, в самом деле Блекмен хочет забрать у нее детей?
– Я не уверена. Там вырисовывается другая женщина. Сплетни еще не начали распространяться, но Нина сказала мне, что Роб хочет жениться на Глории Хакер – владелице фабрики пиломатериалов. Я навела кое-какие справки. Она, конечно же, не соответствует роли идеальной мачехи, но Нина очень опасается ее. Она боится потерять не только мужа, но и детей, если что-то будет не так.
– Конечно же, ясно, что Роуман захочет запугать ее. Скажите, говорил ли вам Роуман о том, что вы не имеете права определять характер отношений отца с детьми?
– А вы откуда узнали об этом? – воскликнула удивленная Памела. – Он всегда говорит такие речи, когда готовится к разговору о деньгах. Мужчины выглядят в зале суда не очень хорошо. Он рассчитывает, что сможет запугать Нину и повернуть все против нее.
