Четверг, 1 августа
Истек срок запрета, который я наложила на моего бывшего. А жаль – боюсь, что теперь, когда я перестала быть недоступной, он и вовсе перестанет меня домогаться. Увы, утром, когда я ходила забирать заявление из участка, мой воздыхатель-сержант пригрозил судебным предписанием, если я еще раз приду с чем-то подобным. Утратив, таким образом, все меры воздействия на бывшего, решила заполнить зияющую пустоту в моей жизни. На работе схватила газету и стала читать объявления о продаже жирных свинюшек. Слышала, что они добрые, привязчивые, едят отбросы и, подобно мне, терпеть не могут долгие прогулки.
Покуда я изучала свинские объявления, позвонила Элиза. Сказала, что босс только-только вышел из бухгалтерии в паб, а перед этим велел показать ему мой контракт, сумму месячного заработка, авансовые отчеты, больничные и требования о компенсациях в связи с ущербом для здоровья на рабочем месте,[5] поскольку услышал от аудиторов, что фирма несет бешеные убытки. Ума не приложу, при чем здесь я.
Пятница, 2 августа
Решила не покупать жирную свинюшку, поскольку материнский инстинкт у меня начисто атрофировался. А все из-за Сабело, моего африканского приемыша.
Только что получила выволочку от «Уорлд вижн» в форме письма, что не должна демонстративно расписывать свое материальное благополучие, дабы не внушить мальчику «недовольство своей участью». При том, что мой маленький бунтарь живет в однокомнатной асбестовой халупе без воды, электричества, газа, телефона и посудомоечной машины, не понимаю, как я могу еще усилить его недовольство.
Покуда я излагала все вышесказанное в ответном письме, на линии видимости появился босс, Он под белы руки вытащил меня в свой застеленный коврами кабинет и насильно усадил в гостевое кресло (натуральный чиппендейл, на минуточку).
Ясное дело, пришлось выслушать, что это я виновата во всех бедах агентства. Босс в очень недружественном тоне объявил, что я должна писать рекламу, которая и впрямь пойдет в эфир, иначе очень скоро вылечу с работы. Кроме того, сурово объявил он, с этого дня я не должна больше писать колонку в рабочее время.
Про себя подумала, что лучше бы аудиторы внимательнее присмотрелись к сибаритским привычкам моего шефа и выяснили, сколько он тратит на меблировку офиса, однако вслух искренне пообещала учесть его мудрые слова. Сразу после этого позвонила в компьютерную фирму, обслуживающую наш офис. Теперь, чтобы писать и отправлять колонку в «Лондонский сплетник», мне придется подключить боссов ноутбук[6] к Интернету у себя дома.
Компьютерщик, придя на квартиру, спросил, почему агентство решило бесплатно предоставить мне «Макинтош», модем и соответствующие программы. Честно посмотрела ему в глаза и ответила, что вынуждена работать по вечерам, чтобы вытащить начальство из глубокой задницы. Компьютерщик кивнул и больше вопросов не задавал – думаю, мои слова произвели на него глубокое впечатление. До полуночи перебрасывалась оскорблениями с одним особо упертым трансвеститом из Арканзаса ( [email protected]).
Суббота, 3 августа
Грандиозный план купить сегодня обогреватель сорвала Элиза, которая потащила меня на брикстонский рынок к гадалке – сказала, что мне нужна в будущем какая-то перспектива. (Разумеется, совершенно бескорыстно, а вовсе не потому, что сама хотела узнать, выйдет ли когда-нибудь срок годности у проклятия Намамбо.) Гадалка долго раскладывала карты и задавала наводящие вопросы, потом самодовольно объявила, что я «глубоко неудовлетворенная личность со множеством трагических связей в прошлом и: мятущимся творческим духом, которому только предстоит реализоваться».
Уже собиралась сказать Элизе, что могла бы узнать это все, не расставаясь с заработанными в поте лица пятьюдесятью фунтами, но, по счастью, заметила ее мрачный вид и поняла, что ей тоже не пообещали в будущем ничего обнадеживающего. Чтобы она в расстройстве чувств не съехала через парапет моста Ватерлоо, завела веселую болтовню, указывая на потенциальных бесстрашных кавалеров, проносящихся мимо а «фордах-фиестах».
Вечером никуда не пошла; чувствую приближение предменструального синдрома и наверняка выплеснула бы коктейль в морду первому же уроду, который начал бы ко мне клеиться.
Воскресенье, 4 августа
Капсулы с примуловым маслом по-прежнему не действуют, поэтому весь день страдаю от ПМС и жалости к себе. Смотрела Роберта Карляйля по видео и думала, как он похож на моего бывшего. Только бывший повыше ростом, абсолютно не умеет играть и не стал бы делать мне предложение, даже если бы от этого зависела его любовная жизнь. А поскольку она и впрямь от этого зависела, то теперь никакой любовной жизни у него нет.
Понедельник, 5 августа
Провела почти весь рабочий день в раздумьях, почему меня никто не любит. Потом смотрю в зеркальце от пудреницы, примечаю на подбородке жуткий прыщ и сразу все понимаю. Мужики в упор не видят твоей неземной красоты, но прыщик различают за двести метров. Босс нарушил мои меланхолические раздумья и велел браться за работу для какого-то его дружка, который намерен продать конный заводик в Ньюмаркете.
Попыталась объяснить, что мои мысли заняты совсем другим, но босс, как большинство счастливо женатых мужчин, оказался абсолютно бесчувственным. «Напиши мне шедевр», – бросил он и уплелся обедать. Напрягла извилины и много минут спустя шваркнула гениальное литературное творение боссу на стол (без всякого эффекта, потому что он еще не вернулся с обеда). С работы ушла ровно в 17.29.59, опередив Цербершу по пути к лифту.
Вернулась домой, лягнула пустой почтовый ящик и ворвалась в квартиру, хлопнув дверью, на случай, если среди соседей есть холостые мужчины, которым нравятся темпераментные женщины.
Вторник, 6 августа
С утра дала себе слово быть лапочкой, но мою решимость подпортил рассыльный из прачечной, который опоздал, и я совершенно напрасно вскочила в 9.30. Когда в 9.35 он все-таки изволил прийти, швырнула ему грязную одежду, улыбнулась лучезарной, хоть и несколько фальшивой улыбкой и мысленно поклялась не открывать, когда он завтра придет с постиранным – пусть лишний раз побегает.
Нет решительно никакой надежды сохранить душевное равновесие. Редактор «Лондонского сплетника» – ну никак ему не угодишь! – позвонил на работу и начал выговаривать: мол, приключения моих друзей-неудачников, конечно, очень увлекательны, но при первой встрече я дала ему понять, что вращаюсь в кругу скандальных знаменитостей.
Тут же позвонила Фергюсону, моему уличному корреспонденту. Тот как раз маялся без дела, поскольку утренний вторничный клиент дал ему пинка, а на эндоскопическую подтяжку бровей его записали только на двенадцать. Охотно вылил на меня ведро профессиональных помоев: якобы известная актриса из Вест-Энда вынуждена торговать своими жирными телесами, чтобы удовлетворить все возрастающую потребность в спиртном. Как львица, встала на ее защиту, поскольку на меня тоже частенько возводили напраслину. Фергюсон ехидно ответил, что все слышанное за моей спиной оказывалось правдой.