Подойдя к кровати, она машинально сняла «стетсон» с резного столбика и прижала к груди белый фетр с пятнами пота. У нее дрогнуло сердце, будто она коснулась не шляпы, а его самого.
Испугавшись, Мэг отшвырнула как можно дальше от себя это осязаемое воспоминание. Шляпа заскользила по стоявшему возле стены небольшому комоду и упала на пол. Раздавшийся звон говорил о том, что она свалила что-то еще.
Мэг наклонилась и подняла шляпу. Под ней лицом вниз лежала фотография в рамке, окруженная осколками стекла. Осторожно стряхнув осколки, она перевернула снимок.
Моя свадебная фотография! Мэг помнила этот день, как будто все было только вчера. Фотограф цоймал момент, когда они смотрели в глаза друг другу словно в немом изумлении.
До свадьбы они были знакомы две недели, и Мэг утещала себя тем, что это и так чудо, что им удалось прожить вместе довольно долго.
Она крепко держалась за восточный стиль жизни, а он продолжал жить так, как принято на Западе, и ни один из них не попытался найти какое-то общее решение.
Она долго не хотела верить, что не нужна ему, но в конце концов все происходившее заставило ее признать это, и она уехала. Он не бросился за ней следом. Все было ясно. И очень больно.
Минута шла за минутой, а Мэг по-прежнему стояла на коленях, пытаясь разобраться в ситуации, в которую попала, и понять, почему Джесси все еще носит обручальное кольцо.
В шесть часов Джесси постучал в дверь ее комнаты.
— Ужин готов.
Она прислушалась к звукам удаляющихся шагов, отложила книгу, которую читала, вернее, которую держала в руках, и неохотно пошла в столовую.
Джесси стоял у стойки бара, отделявшей кухню от столовой, с большим кувшином в руках. Перед ним были два стакана. Мэг подошла к обеденному столу и отодвинула стул.
— И что же у нас сегодня в меню? — поинтересовалась она, усаживаясь. — Заливной фазан? Цыпленок по-королевски? Болонские сэндвичи?
Джесси принес стаканы и поставил один перед ней.
— Ничего похожего. Мы будем есть настоящую еду. — Он повернулся к бару и забрал стоявшие там две глубокие тарелки.
— Страшно даже смотреть. — Мэг подняла стакан и сделала большой глоток. — Это же сладкий чай! — Она скривилась и возмущенно поставила стакан на стол.
— Ну и что? Я такой люблю. — Он поставил перед ней тарелки. — Бобы с копчеными сосисками, — довольно сообщил он. — Налегай.
Этого и следовало ожидать. Джесси никогда не был хорошим поваром. Но будь же справедлива, напомнила она себе. И ты была не лучше. Разница лишь в том, что ты это понимала, а он — нет. Вместо того чтобы готовить то, что любит, он любит то, что готовит.
Открыть, разморозить, сунуть в микроволновую печь. Все, что можно намазать на крекер или засунуть между двух ломтиков хлеба, его устраивало.
Вот и сегодня он открыл банку бобов, разрезал упаковку сосисок и все перемешал. Иногда он подогревал свое любимое блюдо, а порой, как сейчас, и того не делал.
Джесси ел с аппетитом, но, увидев, что она не притрагивается к своей порции, поднял голову и нахмурился.
— Слушай, когда ты будешь готовить, выбирай какое хочешь меню. — Он отложил вилку.
Мэг вдруг почувствовала себя виноватой в том, что испортила ему ужин. Она наколола на вилку два боба и принялась их рассматривать.
— Думаю, так будет по-честному, — согласилась она. — Просто ты застал меня врасплох. Я не пробовала этого с тех пор, как… — Она замолчала и принялась за еду. Оба знали, с каких пор. С тех самых, когда он в последний раз угощал ее. — Неплохо, — заметила она минуту спустя.
— Может, со временем ты их полюбишь?
— Никогда в жизни!
Их взгляды встретились, и оба не смогли сдержать улыбки.
Мэг вылила сладкий чай из своего стакана в раковину и налила воды.
— По крайней мере теперь я спокойнее переношу твои странности — в еде, — заметила она, снова садясь к столу. — И в доказательство своих честных намерений утром приготовлю завтрак.
Джесси откинулся на спинку стула с удивлением, показавшимся ей притворным лишь отчасти.
— Не могу дождаться. Том Ти завез сюда целых три сорта консервированных каш, так что с голоду мы не умрем.
Мэг могла бы рассердиться на эту насмешку, но почему-то не рассердилась. Она лишь презрительно наморщила нос и снова взялась за вилку, почувствовав вдруг волчий аппетит.
— Ну, и чем же мы будем здесь заниматься, чтобы не сойти с ума от скуки? — поинтересовалась она между двумя кусками сосиски.
— Уж наверняка не тем, чем в прошлый раз, — бросил в ответ Джесси.
У Мэг тотчас вспыхнули щеки. Он во всем ищет двойной смысл… Черт бы побрал двух старых заговорщиков! Аппетит снова пропал, и она отодвинула тарелку.
— Мне что, нужно контролировать каждое свое слово? — сердито спросила она.
— Думаешь, получится? — Джесси потянулся за ее тарелкой.
— Я и стараться не хочу, — ответила она, наблюдая, как он ест ее вилкой из ее же тарелки. — Со стороны моего деда и Тома Ти это было просто свинство.
— А с их точки зрения, они поступили правильно.
— Ты их защищаешь?
— Вот уж нет! Но я понимаю, почему они так сделали. Они беспокоятся за Рэнди. Не меньше, чем ты и я. Ребенок превращается в…
— Не смей! Не смей называть его маменькиным сынком!
— Мне и называть не надо, ты сама назвала. А он уже совсем не маленький. Просто его до сих пор водят за ручку.
Мэг привстала, опершись на стол.
— Главное, что мама любит его и никогда не бросит.
Ужасное обвинение повисло между ними в воздухе. Мэг со страхом наблюдала, как Джесси медленно отложил вилку и встал. Его серые глаза потемнели от гнева.
— Эх, зря я передумал, надо было поехать в Бостон и приволочь тебя домой, даже за волосы, если бы другие средства не подействовали, — прорычал он.
Мэг удивленно ахнула.
— Почему же ты этого не сделал?
— Я подумал и решил, что в этом нет никакого смысла. Ты ничегошеньки не поняла ни обо мне, ни о моей жизни. Уж не знаю, за кого ты собиралась выходить замуж, но только не за меня.
— Нет, вы только послушайте! — Ее голос дрожал. — Если тебе нужна была ковбойская девушка, вряд ли стоило искать в Эспене.
— А я и не искал. Ты оказалась для меня полной неожиданностью — словно подарок небес, оставленный под моей личной рождественской елкой.
— Ну да, подарок, который ты развернул, попользовался и бросил!
Джесси поморщился.
— Если ты так на это смотришь, значит, я был прав, что не поехал за тобой.
Он резко отодвинул стул и вышел из комнаты. Потрясенная, Мэг смотрела ему вслед. Потом закрыла лицо руками, едва сдерживаясь, чтобы не разреветься.
Как все это выдержать? Он снова будет причинять мне боль. Я-то знаю. Меня тянет к нему ничуть не меньше, а даже еще больше, чем раньше. Может, сразу же предложить ему развод? Тогда мы разъедемся по домам и оставим эту боль в прошлом.
