Джилл посмотрела назад и увидела мрачное выражение лица Джейка.
— Сколько раз я говорил вам, ребята, что репортеры как снайперы. Чтобы заполучить хороший заголовок или обнаружить какое-нибудь противоречие, они готовы пристрелить те5я.
— Меня от этого тошнит, — скривился Джейк. — Тошнит от большой глупости.
— Если тебя тошнит сегодня, посмотрим, что будет завтра, когда ты увидишь заголовки. Что касается петиции, она существует. Она есть в штабе.
Джилл сидела ошеломленная. Слова Пола потрясли ее. Лицо Джилл посерело.
— Пол? — прошептала она, не веря своим ушам.
— Прости, Джилл. Мы не хотели, чтобы хоть слово об этом просочилось, но в этой стране с ее свободой печати трудно сохранить что-нибудь в тайне. Мы в нашем отделе сношений с прессой совершили ошибку, когда разослали досье на вас с Джеральдом. То, что мы наивно считали свидетельством того, что вы два совместимых члена команды, дружно работающих вместе, другие расценили как… вы сами знаете. — Он пожал плечами. — Возможно, на фотографиях, которые сделали сегодня, вы оба выглядите слишком счастливыми.
Джилл почувствовала себя огорченной. Трудно было поверить, что на ее карьеру, которой она посвятила всю свою жизнь, которой была верна, внезапно упала тень. Она закрыла глаза и откинула голову на спинку сиденья. Ее любовь к своей профессии в этот момент опустилась до самой низкой черты. Джилл ощущала себя разбитой.
В эту ночь Джилл чувствовала себя такой ранимой и беззащитной, как никогда в жизни. Она верила, что ее полет принесет ей что-то хорошее. Вера была частью ее характера. Она должна как-то развеять мрачные прогнозы, складывающиеся в общественном мнении. Ее ум был в смятении. Она не предвидела такой враждебной огласки.
Джилл сидела у окна и смотрела на космический корабль, застывший на стартовой площадке в нескольких милях отсюда. Какие-то неясные огни виднелись у горизонта.
Когда в дверь постучали, она некоторое время сидела не двигаясь. Стук повторился. Два коротких удара. Она встала с кресла и, как была в ночном халатике, пошла к двери. Она посмотрела в глазок и увидела стоящего у двери Джейка Уитни. Помотав головой, она спросила из-за двери:
— Что вам надо? — На лице ее был ужас.
— Я хочу поговорить с тобой, — послышался тихий голос.
— Я не думаю, что это правильно. У ночи миллион глаз.
— Ладно, Джилл, открой дверь. — Голос его теперь звучал громче и требовательнее.
Она не стала продолжать спор, а просто открыла дверь. Он стоял на пороге — босой, в хлопчатобумажных брюках, в рубашке с расстегнутым воротником. Джилл какое-то мгновение смотрела на него, потом отступила в сторону и впустила Джейка в комнату. Она испытывала смятение чувств, и ей было легко не улыбнуться ему.
Он вошел и огляделся.
— У тебя номер гораздо лучше моего, дорогая, — произнес он.
— Наверное, потому, что я приехала первая, — быстро отозвалась она.
Он пожал плечами:
— У тебя есть что-нибудь выпить?
Она кивнула в сторону бара:
— Там есть виски и ром.
— Как насчет того, чтобы выпить рома с кока-колой? Я дойду до автомата и принесу коку.
— Ладно.
Он вышел из номера и через минуту вернулся с бутылочкой коки.
— Этого хватит? 7 меня нашлось мелочи только на одну.
— Хватят, конечно. Я выпью самую малость.
— Вот и хорошо, потому что после сегодняшнего дня мне хочется выпить побольше.
Он открыл ром, уверенной рукой наполнил два стакана, добавил коку. Потом передал один стакан ей. Джилл отошла к низкому креслу и уселась в него, стараясь, чтобы халат не распахнулся. Джейк прошел к дивану и уселся там, раскинув руки. Сделал хороший глоток и кивнул ей:
— Пей.
Джилл пригубила ром с кокой. Смятение ее все увеличивалось. Что он здесь делает? Зачем она открыла ему дверь? Это безумие, чистое безумие. Глядя на него, удобно устроившегося на диване, она почувствовала сильное сердцебиение. С ее стороны глупо было открывать ему дверь.
— Ты не допустишь, чтобы все это задевало тебя? — неожиданно спросил он, сделав еще один большой глоток.
— Нет.
— Ты уверена?
— Да. — Она мрачно улыбнулась сама себе.
Он оглядел обстановку комнаты, стены, обратил внимание на потрясающий вид из окна на море, потом откинул голову на спинку дивана и уставился в потолок.
— Тебя беспокоит то, что произошло между нами? — тихо спросил он.
— Нет, — солгала она, потом добавила: — Но это не осталось между нами, об этом известно всем.
Он кивнул, продолжая смотреть в потолок, и пробормотал:
— Знаю. Служба безопасности.
— Быть может, для тебя это такое простое объяснение, Джейк. Возможно, ты к этому привык, но для меня это было потрясением, — проговорила она с раздражением. — Мне не нравится, когда за мной шпионят даже в постели.
Он перевел на нее глаза, потом снова поднял их к потолку.
— Никто не требует от нас, Джилл, чтобы мы были идеальными. Чтобы на нас не было ни пятнышка. В конце концов мы люди и имеем право на человеческую слабость. У службы безопасности есть свои причины следить за нашими действиями — в таком случае у нас меньше шансов, что нас будут шантажировать или что в наше окружение просочатся иностранные агенты. Меньше возможностей утечки информации о полете и оборудовании. Честно говоря, меня это не волнует. Я считаю это частью мер безопасности и не тревожусь по этому поводу. — Его голос был глубоким и ровным, как безмятежное озеро. — Что произошло между нами, то произошло. Поговорим об этом.
Она отставила свой стакан с выпивкой.
— Я не хочу говорить. Это было давно, и я забыла об этом. — Она не могла понять, зачем он все-таки пришел сюда, к ней. Чтобы поговорить о чем-то, случившемся год назад? Если он так уж захотел поговорить с ней, то почему только сейчас? Джилл беспокойно двигала ногой по ковру. — Тебе надо уйти, Джейк, — решительно заявила она, глядя на свои голубые шелковые комнатные туфли.
Он не обратил внимания на ее слова.
— Сколько мужчин было в твоей жизни, Джилл? — резко спросил он и выпрямился, сидя на диване.
Она посмотрела ему прямо в глаза:
— А это, Джейк Уитни, тебя не касается. — Ее враждебность улетучилась, и она почувствовала, как внутри у нее все напряглось. — Пожалуйста, уходи.
Он внимательно смотрел на нее, и в его взгляде было странное выражение.
— Немного, — ответил он сам на свой вопрос. — Совсем немного, но меня это беспокоило.
Она смотрела на него без всякого выражения, и по ее глазам он вряд ли мог что-либо понять.
— Тебе незачем беспокоиться обо мне, Джейк.
