— Только ее сюда не приплетай. Твоя бабушка была замечательной женщиной. Она заменила мне мать. Она не отворачивалась от меня, как делали практически все в моей жизни. Этот дом — ее воплощение, поэтому я и приехал. Не из-за тебя. Ты хочешь поговорить, но до тебя, кажется, не доходит, что мне нечего сказать о том, что произошло почти десять лет назад. Я стер это из головы. Слишком поздно, Амелия. Мне плевать, если вы с Джейд подружитесь, но ко мне лезть не смей, потому что с тобой мы друзьями не будем. Ты портишь мне настроение, а я не хочу провести все лето в дерьмовом настроении. Мы соседи. Ничего больше. Хватит притворяться, будто есть нечто большее, и что тебе нравится мой проклятый кофе, и что все замечательно. Завязывай с этим дерьмом и прими вещи такими, как есть. Мы ничего друг для друга не значим.
Он встал и взял свою тарелку.
— Я все, Джейд. Увидимся в спальне.
Мы с Джейд молчали, слушая, как внизу разбиваются волны.
— Амелия, мне очень жаль.
— Пожалуйста, не надо, хорошо? Он прав. Есть вещи, которые невозможно исправить.
Но несмотря на эти слова, по моей щеке скатилась слеза.
***
Одиннадцать лет назад
Мамы снова не было дома. Бог знает, куда она пошла или с кем. На Патрисию, мою мать, никогда и ни в чем нельзя было рассчитывать. В моей жизни существовало лишь два человека, на которых я могла положиться: бабушка и Джастин.
Единственным плюсом было то, что чаще всего мама оставляла меня одну, и я могла улизнуть из дома и пойти, куда мне хотелось. Бабушка думала, что большую часть времени моя мать была дома, поэтому остановить меня она не могла.
Мы с Джастином собирались встретиться через пятнадцать минут и отправиться в торговый центр, чтобы потусоваться там с другими восьмиклассниками из школы. Они состояли в крутой компании, в которую мы с Джастином пытались попасть, ведь в основном мы общались только друг с другом.
Он ждал меня на углу улицы, засунув руки в карманы. Мне нравилось, когда он носил бейсболку козырьком назад и как по бокам торчали его темно-русые волосы. В последнее время я начала замечать все больше таких мелочей. Не делать этого было трудно.
Он подошел ко мне.
— Готова?
— Да.
Джастин перешел на бег.
— Пошли быстрее. Через пять минут приходит автобус.
Я почему-то нервничала. А вот Джастин — ничуть. Он в целом был намного самоувереннее меня.
После темноты зимней улицы свет флуоресцентных ламп торгового центра резал глаза. Поскольку ребята договорились встретиться с нами в ресторанном дворике, мы направились к карте трехэтажного здания.
Когда мы подошли к двум мальчикам и девочке, которые стояли у прилавка «Крендельков тетушки Энни», мое сердце гулко заколотилось. Джастин заметил, что я на грани.
— Не нервничай, Патч.
Первым заговорил Чендлер.
— Что это, блин?
— Где?
— Амелия, ты обделалась?
Я опустила глаза, и вот теперь мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я хоть и нервничала, но знала, что не потеряла контроль над своими кишками. Пропустить такое все же нельзя. Нет. Это были не какашки, а кровь. Мои первые месячные, к которым я оказалась совсем не готова. Худшего момента для этого было невозможно представить.
Джастин посмотрел вниз, затем в мои испуганные глаза.
Я одними губами сказала ему:
— Это кровь.
Он, не колеблясь, быстро кивнул, будто давая понять, что у него все под контролем.
— Это кровь, — сказал он.
— Кровь? Фу… гадость! — сказал другой мальчик, Итан.
— По дороге сюда Амелия пырнула себя моим ножиком.
Я смотрела вниз, но тут вскинула голову и шокированно уставилась на своего друга.
Глаза Чендлера округлились.
— Она пырнула себя?
— Ага, — улыбнулся Джастин. И к моему удивлению достал из куртки карманный нож. — Видишь? Я всегда ношу его с собой. Это швейцарский армейский нож. Короче, в автобусе я показал его Амелии и сказал, что ей будет слабо ранить себя в живот. А эта сумасшедшая взяла и сделала это. Вот почему у нее на штанах кровь.
— Ты шутишь?
— Хотел бы, чувак.
Троица переглянулась, и Чендлер сказал:
— Это самая офигенская вещь, которую я слышал!
Итан шлепнул меня по руке.
— Серьезно, Амелия. Это просто улет.
Джастин рассмеялся.
— Ага. В общем… мы решили зайти поздороваться, раз уже были рядом… но, наверное, ее нужно отвезти в больницу.
— Круто, чувак. Расскажешь потом, как все пройдет.
— Хорошо.
— Что, блин, ты сейчас сделал? — прошептала я, когда мы отошли.
— Ничего не говори. Просто иди.
Мы вышли через вращающиеся двери наружу, и нам в лицо ударила ночная прохлада. Остановившись на тротуаре, мы уставились друг на друга, а потом взорвались истерическим хохотом.
— Не могу поверить, что ты выдумал такую сумасшедшую историю.
— Не то чтобы правды надо стыдиться, но я знал, что ты смущена. Вот и решил сделать хоть что-то. Ты тянула за свои волосы, как ненормальная.
— Правда? Я даже не осознавала.
— Ты делаешь так, когда сильно нервничаешь.
— Не знала, что ты это заметил.
На мгновение его взгляд опустился на мои губы, затем он сказал:
— Я замечаю в тебе все.
К моим щекам прилила кровь, и я сменила тему:
— Не знала, что ты берешь с собой нож.
— Всегда беру. Вдруг что-то случится, когда мы гуляем. Я должен быть в состоянии защитить тебя.
Мое сердце, которое минуту назад бешено колотилось из-за тех дураков, теперь ускорило ритм совсем по другой причине.
— Мне лучше пойти домой.
— Тут недалеко есть аптека. Может, пойдешь туда и купишь, что надо? И попросишь пустить тебя в их туалет.
Я зашла в аптеку и потратила деньги, оставленные на видеоигры в торговом центре, на коробку прокладок и дешевые бабушкины труселя. Попробовать тампоны я решила потом, когда разберусь, как ими пользоваться.
Когда я вышла, Джастин снял куртку и дал ее мне.
— Вот, завяжи вокруг талии.
— Спасибо.
— Куда пойдем теперь? — спросил он.
— В смысле? Мне надо домой! У меня все штаны в крови.
— За моей курткой никто не увидит.
— Мне все равно некомфортно.
— Патч, мне сейчас правда не хочется возвращаться домой. Я знаю, куда можно пойти… там мы никого из знакомых не встретим. Я иногда хожу туда один. Идем.
Джастин повел меня по улицам Провиденса. Минут через десять мы свернули за угол и приблизились к невысокому красному зданию. Я подняла глаза на подсвеченную вывеску.
— Это кинотеатр?
— Угу. Здесь показывают всякие неизвестные фильмы. А знаешь, что самое лучшее? Их даже не волнует, сколько тебе лет.
— Тут плохие фильмы?
— Нет. Это не то кино с раздеванием, которое смотрит отец. Тут показывают иностранные фильмы с субтитрами и всем таким прочим.
Джастин купил два билета и один попкорн на двоих. В кинотеатре пахло затхлостью, и он был практически пуст — что было идеально, учитывая, что я не хотела никого видеть. И хотя сиденья были не особенно чистыми, он был именно тем, что мне было нужно.
В тот день шел французский фильм под названием «L’Amour Vrai». Его сюжет был намного серьезнее, чем у комедий, которые мы обычно смотрели, но все было идеально. Не только из-за происходящего на экране, но и из-за того, кто сидел рядом со мной. Я положила голову Джастину на плечо и поблагодарила небо за друга, который всегда знал, что мне нужно. Еще меня кольнуло какое-то непонятное, гнетущее чувство. Чувство, которому со временем предстояло окрепнуть и достичь пика как раз перед тем, как я убегу.
Это был не последний независимый фильм, который мы с Джастином посмотрели в маленьком красном кинотеатре. На несколько лет это место стало нашим секретным убежищем, а инди-кино — нашей фишкой. Там мы могли скрыться от реальности и от посторонних глаз, побыть вместе и в то же время перенестись в другой мир.
