Alice Merton — No Roots
6. Радушная хозяйка
Лиза
После визита в «Айскра Паблишинг» я заехала домой. Буквально на минуту… И застала странную картину: двойнята ползали на коленях в гостиной и снова что-то искали.
— Джимми?
Майя посмотрела на меня грустно:
— Он пропал навсегда, — ее глаза наполнились слезами.
— Да вернется он, — я стала успокаивать сестру, — чего горевать.
— А вот мама бы не отступилась, — добавил Ник.
Да, я согласна, мама бы не отступилась и организовала бы целую поисковую экспедицию, лишь бы найти этот никчемный комок шерсти. Но я — не мама!
— Я вам говорю, найдется он, — я прикрыла глаза изображая из себя медиума, — прям вижу его в каком-то темном и тесном месте.
— Что правда? — в глазах Майи зажглась надежда.
Какие они еще маленькие, еще можно немого их обмануть. Хотя сейчас я балансирую на грани.
— Встаём с колен и идем мыть руки. Я уверенна, что он с дня на день нагуляется и вернется в семью.
Бабушку застала на кухне за типичным для всех бабушек занятием — она вязала. Я смотрела, как она ловко перебирает спицами и даже залюбовалась.
— Нервы успокаиваю, — пояснила она, — а то двойнята давали сегодня жару с этим хомяком. Няню чуть до слез не довели.
— Я уже их отправила, так что сегодня больше, надеюсь, они не вернутся к своим поискам. Бабулечка, я сейчас поехала в аэропорт встречать Виолетту. Ты, пожалуйста, попроси Мисси подготовить еще комнату, ну и с ужином…Я думаю, ты поняла!
Бабушка кивнула.
Маркус уже ждал меня, но я все-таки предпочла сама сесть за руль своей машины и отпустила его на сегодня.
Вил, мамина лучшая подруга, прилетала к нам часто. Они знали друг друга очень давно и всегда делили все горести и радости. Вил буквально набросилась на меня и принялась целовать и обнимать. Даже люди стали оборачиваться.
— Боже, Лизка, такая ты красавица и такая взрослая.
А между прочим видела меня полгода назад. Виолетта, такая Виолетта.
Когда мы сели в машину Вил повернулась ко мне и грустно сказала:
— Я не стану тебе сейчас говорить, что соболезную, я думаю, ты этого наслушалась. Лиз, я уверенна. Что она бы хотела… — она запнулась, — чтобы мы все жили дальше и радовались каждому новому дню, которого для нее уже не будет.
Заплакала.
— Отвези меня сейчас не домой, а к ней. Может уже и поздно, но хочу попрощаться.
Мы вышли на тонкую дорожку, ведущую к могилам. Надгробье уже успели установить.
Вил присела на корточки и что-то стала шептать. Я старалась не вслушиваться, понимая интимность момента. Они прощались — и это только их время. Не для посторонних ушей.
Всю дорогу до дома мы проплакали. Ну, когда ж я наконец возьму себя в руки. Через неделю, две, три, месяц, год. Слезами тут не поможешь, а вот сдержаться не могу. Надо просто успокоиться!
Домашняя кутерьма вывела меня из горестных дум. Вил облобызала всех: бабушку и двойнят, и даже попавшую под горячую руку Мисси, которая уже накрывала на стол.
Тут еще Эй Джей ввалился, как и обещал.
Какой же у меня симпатичный брат. Нет. Они оба симпатичные, к тому же Ник очень похож на маму. Но Эй Джей… Давайте поясню. Эй Джей — сын Вал и Джесс, но его биологическим отцом является мой папа. Так получилось. У нас разница чуть больше двух лет.
Все говорят, что Эй Джей, он же Алекс Младший, просто копия моего папы. Я бы даже сказала улучшенная копия. От его стальных глаз все девчонки сходят с ума уже при первой встрече. И он, подлец, это знает и умело пользуется. Уже перестала знакомить его с подругами, чтобы потом не выслушивать их разговоры: любовную лабуду и бредни «типа Эй Джей то, Эй Джей се». И личная жизнь у него намного насыщенней моей… В том числе и сексуальная.
Мы с самого детства очень дружим. Именно дружим, обходя братско-сестринские недомолвки. И знаем друг о друге практически все. В пределах разумного конечно.
Эй Джей — мастер здороваться. Для каждого у него припасено своё приветствие. С Ником прям целый ритуал из рукопожатий. С Майей — чмоки-чмоки. Бабушке он всегда целует руку (подлиза). Вил обнимает. А меня просто трепет по волосам.
— Что у вас вкусненькое? — сразу направляется к холодильнику и сразу нарывается на недовольный и строгий взгляд бабушки.
— Алекс, не кусочничай, сейчас за стол сядем — и поешь.
— Ну хоть пива мне можно?
— Какое пиво? Да и нет у нас его…
— Знал бы, захватил.
— И давно ты пиво пьешь?! — усмехаюсь, прерывая его браваду. Просто знаю, что Вал и Джесс ему явно такого не позволяют.
Усаживаемся за стол и принимаемся за ужин: двойнята играют с едой, за что моментально получают нагоняй от бабушки. Вил рассказывает про свой бизнес: открыла салон красоты для животных. Эй Джей описывает новую выставку Джесс (она кстати художница).
А я смотрю на этот галдеж и радуюсь, что у меня есть семья. Что бы я без них делала? Особенно сейчас.
После просмотра нескольких серий сериала и бешенных баталий на приставке двойнята уходят спать. Эй Джей тоже укладывается, чтобы строчить ночные послания очередной даме сердца. Бабушку провожаю до комнаты, прямо чувствую, что она очень устала.
Остаемся мы с Вил.
— Лиз, как твоя учеба?
— Нормально, еще надо вот сдать один проект и смогу закрыть семестр.
О хорошо, что она мне об учебе напомнила. Точно! Проект! Еще завалится мсе не хватало. Даю себе обещание сегодня же приняться за дело.
— А мальчики у вас в колледже есть?
Ну какой странный вопрос? Почему-то все очень любят его задавать…
— Конечно! И мальчики, и девочки.
— И? — Виолетта приподымает бровь
— И, что?
— Ты с кем-то встречаешься?
И тут Вил меня наталкивает на мысль — надо сейчас перезвонить Джимми.
— Да, есть там один….
У Вил вибрирует мобильный, спасая меня от дальнейших расспросов. Уходит в свою комнату, попутно желая мне спокойной ночи.
Набираю Джимми. Не поздно ли для звонка, Лиз? Ничего, это наша фишка — общаться по ночам.
— Привет, — голос на том конце сонный
— Привет, как жизнь?
— Ок, — ты как там? Как себя чувствуешь?
— Уже почти в норме… Вру
— Я уже очень за тобой соскучился, встретимся?
— Да, конечно.
И мы договариваемся на завтра.
Мне нужна какая-то разрядка, а то так можно закиснуть совсем.
Беру свой ноут и принимаюсь за работу над проектом по истории искусства.
Когда я выбрала факультет истории искусств, мама очень удивилась.
— А почему не языки или литература, — спросила она.
— Это все очень избито… Ну вот приеду я к немцам, к примеру, и что скажу — я знаю ваш язык! Ха — ха. А литература?! Сидеть и днями разглагольствовать про судьбы вымышленных героев и критиковать уже мертвых поэтов и писателей???
— Ой, Лиз, ну представления у тебя… Ну раз выбрала историю искусства… а языки все равно надо учить. Просто чтобы понимать других людей немного лучше.
И я взяла себе еще курс испанского. В гимназии он у нас был обязательно. По большей части я практиковала свои скудные знания на Маркусе, который терпеливо выслушивал меня и иногда даже поправлял мое странное произношение
Итак, скульптуры Жоана Миро. Я углубилась в чтение.
Из полудремы за компом меня вывел странный звук… В дверь кто-то… Нет, не звонил, а тихо шкребся. Я на цыпочках, чтобы не разбудить всю честную компанию, подошла к двери. И услышала… Тихое пение.
Голос дяди Майкла выводил незнакомую мне мелодию: «Мама, я не могу больше пить…».
Я приоткрыла дверь и увидела потрясающую картину.
Майкл с прикрытыми глазами (явно в невменяемом состоянии) продолжал мугыкать себе под нос странную песню, опирался на загадочного и изрядно пьяного незнакомца, того самого с похорон, того, что мы застали сегодня в «Айскра Паблишинг».
— Милая барышня, разреши войти, — шутливым тоном сказал незнакомец.
— Что происходит? — спросила я.
