И снова моя рука потянулась к волосам.
— Черт, мам, как ты можешь…
— Стерлинг?
Мы с мамой повернули в сторону фойе, когда Арания остановилась на нижней ступеньке лестницы.
Я не мог отвести взгляд, мое сердце забилось быстрее. Ее длинные светлые волосы были собраны в конский хвост, а ее сексуальное, стройное тело было покрыто длинным халатом. Она была бледна и двигалась медленно, но мне было все равно; она не спала, и для меня она была ошеломляющей.
— Хм, — мать фыркнула себе под нос. — Теперь я вижу, чем вы были заняты.
— Мама, я серьезно… — Мой голос был низким рычанием. — Исправь свое стервозное поведение или уходи и не возвращайся.
Арания сделала еще один шаг вниз, крепко держась за перила.
— Миссис Спарроу, для меня большая честь познакомиться с вами.
После быстрого толчка локтем моя мать обрела дар речи. Чертовски жаль, что она не потеряла его минут на двадцать раньше.
— Мисс МакКри, слухи верны.
— Слухи?
Черт, мне нужно было остановить это.
— Феникс, восставший из пепла.
— Вряд ли, просто бурная ночь…
— Путешествие может быть утомительным, — сказал я, прерывая её, когда шагнул вперед, мои глаза смотрели на Аранию, молча умоляя ее прекратить говорить, прежде чем что-то, о чем мы оба пожалеем, будет сказано в присутствии моей матери.
— Полагаю, вы летели в самолете Стерлинга. Наверное, условия были ужасны.
Прежде чем я успел снова сказать ей, чтобы она заткнулась, Арания ответила.
— Полагаю, Стерлинг сделал всё от него зависящее, чтоб испортить полет. Я уверена, он согласится, что с тех пор, как нашел меня, это была полностью оплаченная поездка на шоколадную фабрику Чарли. Миссис Спарроу, я спустилась вниз, чтобы извиниться за то, как ваш сын разговаривал с вами.
Арания склонила голову и усмехнулась. Несмотря на общую бледность, ее карие глаза сияли.
— Видите ли, это моя вина, что он не выспался. Но теперь, после встречи с вами, я вижу, что извинения с моей или его стороны незаслуженны.
Женевьева фыркнула в ответ.
Черт, Арания восхитительна.
Я повернулся к матери, и мои брови поползли вверх, а глаза расширились от удивления, вызванного возвращением Арании. Царственного и смертоносного. Да, черт возьми, эта женщина была создана для меня. Я прочистил горло.
— Ну вот и все. Я думаю, это намек на твой уход.
Мама сжала губы и потянулась за сумочкой, которую бросила на стул, когда ворвалась в комнату. Повернувшись ко мне с поднятым подбородком и пылающим огнем в глазах, она сказала:
— Мы еще не закончили.
— Нет, но мы чертовски близки.
Быстро кивнув Арании, она повернулась на каблуках и направилась к входной двери.
Когда дверь захлопнулась, я выдохнул и двинулся вперед к Арании. Обхватив за талию, я притянул ее к себе.
— Черт, как приятно видеть эти глаза открытыми.
Я огляделся, мой взгляд упал на лестничную площадку верхнего этажа.
— А доктор Диксон одобрила, что ты проделала весь этот путь в одиночку?
Губы Арании поползли вверх.
— Нет. После того, как она отключила меня от капельницы, я подождала, пока она выйдет из комнаты, а затем сбежала.
— Я должен отшлепать тебя.
Ее щеки порозовели, а кончики губ приподнялись. Моя предыдущая оценка подтвердилась. Арания МакКри создана для меня.
— Это может подождать? — сказала она. — У меня в памяти огромные дыры… — Она вывернула левую руку, показывая, где была капельница. — …и в моей руке тоже. И я умираю с голоду. Мы можем найти еду, пока ты заполняешь дыры?
Мои губы дрогнули.
— Заполнять дыры — одно из моих любимых занятий, но мы можем испачкаться, если будем сочетать одно с другим. Ты любишь шоколад?
Голова Арании еще дрожала, когда она оперлась на меня.
— Ты неисправим.
— Ненасытен.
Я подхватил ее на руки и поднял с пола.
— Стерлинг, — пронзительно закричала она, улыбка озарила ее лицо, а глаза заблестели.
Она была самым прекрасным зрелищем, которое я когда-либо видел. После прошлой ночи я не был уверен, что когда-нибудь снова увижу ее или ее свет.
— Солнышко, эти ноги не касаются земли, пока доктор Диксон не разрешит тебе ходить. И мы поговорим о том, что произошло. Когда мы это сделаем, то обсудим выполнение моих приказов.
Она покачала головой.
— Ты мне не начальник.
Я наморщил лоб.
— Так и есть. Скажи, ты считаешь, это хорошая идея, чтобы оспорить этот факт?
— Я могла бы. — Она сделала глубокий вдох. — Однако я почти уверена, что это не принесет мне никакой пользы.
Моя улыбка стала шире.
— На самом деле, это может доставить тебе еще больше неприятностей, чем ты уже получила.
Я пошел, неся ее на руках, к кухне.
— А теперь давай накормим тебя, чтобы ты смогла восстановить силы. После того, как тебе промыли желудок, я могу только представить, что ты чувствуешь.
— Желудок? Я ничего такого не помню.
— Это, наверное, к лучшему.
Ее щека упала мне на грудь.
— Ладно, я хочу есть. — Она повернулась ко мне лицом. — Ты злишься на меня из-за того, как я разговаривала с твоей мамой? Я вроде как намекнула, что твой недосып был вызван…
У меня вырвался смех.
— Черт возьми, нет. После того, как я увидел тебя бодрствующей, это была лучшая часть моего дня.
Она вздохнула и снова прижалась щекой к моей футболке.
— Я припоминаю, что злилась на тебя.
Я наклонил голову, чтобы поцеловать ее волосы, и продолжил идти.
— Возможно. Кто-то недавно упомянул, что я могу быть мудаком.
— Этот кто-то был прав. Ты можешь им стать. — Она подняла голову. — Только не сейчас.
— Видишь, ты не можешь продолжать злиться на меня. А теперь давай сосредоточимся на еде. Лорна может приготовить тебе все, что ты захочешь.
Глава 4
Арания
Лорна?
Стерлинг прав. Я не могла больше злиться на него. Я могла сойти с ума, а он был придурком. Я это вспомнила. Однако теперь я уже сомневалась в этом.
За очень короткое время человек, в чьих объятиях я находилась, перевернул мою жизнь вверх дном. Он был невыносим, чрезмерно заботлив и властен. И все же когда он нес меня — черт, как он смотрел на меня даже перед своей матерью — он был способен делать со мной вещи, которые я никогда раньше не знала, заставлял меня чувствовать себя в безопасности и любви. Это ощущение благополучия было мне чуждо, почти невероятно. До сих пор я не осознавала, что мне его не хватало. Я не чувствовала себя такой спокойной и довольной, наверное, с того самого дня, когда впервые села в самолет до Колорадо.
Глядя на красивое лицо Стерлинга, я почти забыла посмотреть на квартиру, которую раньше не видела и не помнила, как вошла. Я заглянула за занавески в спальне, где проснулась. Окруженные голубым небом, мы были где-то высоко над горизонтом Чикаго. Насколько я знала, первый этаж был отделан более современно, чем спальни. Большие окна заполняли наружные стены, заливая комнаты естественным светом. Мраморные полы, ковры и изящная мебель были свидетельством чувства стиля Стерлинга, а также его богатства.
В отличие от истории, которую он рассказал мне, описывая кабинет своего отца как темный и затхлый, жизненное пространство Стерлинга было светлым и открытым. Мы завернули за угол и остановились у входа на кухню. У меня было ощущение, что я наткнулась на фотографию в архитектурном журнале. Черные гранитные столешницы, приборы из нержавеющей стали и мерцающая плитка на задней панели были только началом. Однако это было более чем живописно. Это было гостеприимно.
— Зачем одинокому мужчине такая хорошая кухня, особенно если он говорит, что не готовит?
— Он не готовит. Я готовлю, — сказала женщина, которая несла овощи из того, что, вероятно, было кладовой.
Может, чуть старше меня, она была миниатюрной, подтянутой, явно любила бег. Ее длинные рыжие волосы были собраны на макушке в беспорядочный пучок, а ярко-зеленые глаза сияли даже без макияжа. Одетая в голубые джинсы и футболку «Кабс1», она не была похожа на персонал хижины; она выглядела как будто она дома.
