— Хочешь погадаю?
Это нелепое предложение заставляет меня улыбнуться.
— Ты что, хиромант?
— Ага, — поигрывает он бровями.
Снова улыбаюсь, осторожно забирая у него свою руку.
— Лучше не надо, — говорю серьезно. — Я верю в чудеса.
— Верю, — смеётся Юра, глядя на горлышко своей бутылки.
Его компания ужасно приятная, но я не готова давать ему безлимитный зелёный свет. Я просто хочу… оставить себе пути отступления, если вдруг передумаю с ним целоваться…
Бросив поверх его плеча косой взгляд на уютный зал кафе, смотрю в дальний угол — источник взрывов хохота и мужских голосов. Там, рассевшись за большим столом, устроилась та самая компания кучи незнакомых мне парней. Незнакомых, кроме одного. Мне хватает пары вдохов, чтобы найти ответ на вопрос, видел он меня или нет. Кажется, я нашла его ещё пару секунд назад, когда почувствовала, будто у меня на лбу кто-то нарисовал круглую мишень.
Откинувшись на стену и сложив на груди руки, Дубцов смотрит на меня из тени угла, в котором сидит. Его хоккейная сумка лежит на полу рядом. Вытянув перед собой длинные ноги в черных спортивных штанах, он смотрит прямо на меня! Обтягивающая шапка скрывает его волосы, оставляя открытым лоб и все его лицо. Высокие скулы, точеный подбородок с этой ямочкой…
Нас разделяет пять метров плиточного пола, два столика и кубометр пахнущего кофе воздуха, но мне вдруг кажется, что он даже ближе, чем Юра. И даже когда отвожу глаза, меня не покидает ощущение, будто за этим маленьким столом нас теперь трое. Такое бесцеремонное вторжение, пусть и воображаемое, немного злит. Особенно потому, что теперь я ни на одном слове Юры сосредоточиться не в состоянии, поэтому, когда в кармане начинает трезвонить телефон, испытываю облегчение и хватаюсь за свой старенький смартфон, подпрыгнув на стуле. Посмотрев на дисплей, быстро проговариваю:
— Это дед…
— Передавай привет, — хмыкает Юра.
Кивнув, выскальзываю из-за стола.
Кирилл
Она в самом деле такая или прикидывается?
Глядя в окно, жует губы и дергается, будто всего света стесняется. Тихоня. Святоша, еще каких поискать. Вообще-то, быть такой опасно. Хороших девочек все хотят попортить — аксиома. Сам я такой фигней никогда не страдал, но знаю достаточно придурков и таких же придурошных спорщиков. Мое окружение достаточно испорчено. Чем больше бабок, тем активнее развивается чувство безнаказанности. И не на пустом месте.
С кем она здесь?
Осматриваюсь, но тут вариантов куча.
— Пфффф… — откинувшись плечами на стену, мрачно смотрю на девчонку за столиком у окна.
Что за черт?
Суток не прошло. Кажется, мне и правда стоит поднять информацию. Почему до прошлой недели я вообще не знал о ее существовании, а теперь она лезет в глаза из-за каждого угла? Нифига не вовремя. После тренировки у меня зашкаливает тестостерон, и все, что располагается ниже моего пояса просто, твою мать, крутит от вида этих крамольно рыжих волос и миловидного профиля в веснушках.
Красивая, если приглядеться, но жестко на любителя. Я всегда был немного с прибабахом.
Складываю на груди руки и собираю пальцы в кулаки. Хочу потрогать эти волосы. Как бы руки не ошпарить.
Твою мать.
Ну, и как ее зовут?
Без понятия.
Гогот за столом отвлекает.
— Пиво будешь?
— Нет, на режиме, — отвечаю Стасу, двоюродному брату.
Обернувшись, Стас пытается понять на что я пялюсь. Не переживаю, вряд ли он сложит дважды три и умножит это все на десять.
На улице снегопад и пробки, как в Индии, а я без машины на неделю минимум, так что брат — мой водитель на ближайшие дни, а там посмотрим. После игры возвращаться домой желания не было, плюс ко всему, Марина отправилась на выходные в столицу за покупками. В этом психически невыносимом действе я никогда не принимаю участия, поэтому решил позависать с братом и его компанией. Как результат — Тихоня.
Внутренний голос подсказывает, что так “везти” мне будет далеко не всегда. Это случайность, а они имеют свои рамки. Теряю мысль, когда спина какого-то типа в клетчатой рубашке загораживает обзор, и я с притормаживанием понимаю, что он усаживается напротив моей Тихони.
Моей?
Тряся головой, тихо смеюсь в потолок.
Предложение Марины всплывает в чертогах памяти, как вызов самому себе.
Выгуляться как следует?
Сжав челюсти, смотрю на столик у окна. Если это ее парень, то он не выглядит дегенератом, но когда ее бледная узкая ладонь оказывается в его руке, сжимаю кулак.
Рыжеволосая голова, с которой я не спускаю глаз, все же приходит в движение.
Ей хватает трех секунд, чтобы, забив на своего Ромэо, отыскать меня в пространстве. С первого раза и без ошибок, твою мать.
Пухлые коралловые губы на фарфорово-веснушчатым лице поджимаются, но пугливые зеленые глаза влипают в мои так, что мне даже делать ничего не надо. Просто не отпускать их, пока в крови что-то по-тихому начинает бурлить. И я с запозданием понимаю, что не моргаю…
Что за дерьмо такое?!
Очередной взрыв хохота выдергивает меня из транса.
Секунду спустя наблюдаю за тем, как Тихоня проносится мимо, прижав к уху телефон. На ней узкие джинсы и безразмерный свитер. Как бы мило не выглядела ее маленькая задница в этих джинсах, резко выпрямляюсь и хватаю со стола свой телефон, объявляя:
— Я все.
— Куда? — Удивляется Стас, выгибая брови. — Только пришли вроде.
— Такси возьму. — Сдергиваю со спинки стула куртку. — Отдыхай.
Подняв с пола сумку, покидаю кафе, не оглядываясь.
Если уж мне, и правда, нужно выгуляться, есть куча более адекватных вариантов, но когда уличный мороз лупит по щекам, понимаю, что ни хрена не в настроении.
Глава 7
Подперев ладонью щеку, бездумно вывожу на чистом тетрадном листе спирали и зигзаги. Эта имитация бурной деятельности усыпляет, как и все вокруг. Тот, кто придумал послеобеденные лекции, наверное никогда не был студентом. Или просто дурак. Рассматриваю свою руку и свой самодельный маникюр, хмурясь от всяких мыслей, плавающих в голове…
— Калинина, что я сейчас сказал?
Отлепив глаза от линий на своей ладони, перевожу их на деда.
Поправив очки, смотрит на меня из-за лекционной кафедры, ожидая ответа на вопрос, который я не расслышала.
Посылаю ему очень красноречивый взгляд, намекая на то, что мне совсем не до философии.
— К доске ее! — хихикает кто-то из-за спины.
— Повнимательнее, Анна, — назидательно советует наш лектор, ткнув в меня пальцем.
Закатываю глаза.
— Хочешь? — Алена кладет на мою тетрадь зеленого мармеладного червя.
Отправляю его в рот, мрачно глядя в окно, за которым уже начало темнеть.
В аудитории почти шестьдесят человек, и мне вдруг интересно — кроме меня здесь есть девятнадцатилетние нецелованные девушки?
Смотрю на подругу, которая старательно записывает за дедом. В Алёне почти метр восемьдесят роста, но даже это не стало проблемой, когда дело дошло до парней. У нее опыта примерно в три раза больше, чем у меня, а я… Вместо того, чтобы получать от своей жизни “все”, занимаюсь тем, что воссоздаю в памяти черты лица (и не только лица) Кирилла, чтоб он провалился, Дубцова… Каждую известную мне деталь, как чокнутая дурочка…
Морща лоб, упрямо жую мармелад.
Как глупо и наивно, но три дня назад, стоило мне только обнаружить, что в кафе его высочества больше нет, как я сдулась, будто спущенный шарик. Это оказалось обидным. Да, обидным! Он просто ушел. Взял и ушел. Все… абсолютно все вдруг стало не таким ярким и интересным. Ведь я его совсем не знаю, с чего я вообще взяла, что с ним… с этим Дубцовым, может быть интересно? Внутренний голос подсказывает, что с ним будет интересно, и еще как…
Долгожданный звонок завершает эту бесконечную лекцию. Я люблю слушать своего деда, но только не сегодня.
Захлопнув тетрадь, убираю ее в сумку.
Вместо того, чтобы подарить Юре этот несчастный поцелуй, я просто выскочила из его машины, как трусливая школьница. Я даже не уверена в том, что после этого он будет со мной разговаривать.
