Рядом с диваном на полу замечаю несколько пакетов с логотипом дорогой брендовой одежды.
Божественный аромат еды щекочет ноздри, и во рту тут же скапливается слюна.
Первым делом я тянусь к кофе. Нужно взбодриться после адской ночки.
— Привезли одежду, надеюсь, с размером угадал. — Руслан кивком указывает на пакеты, и я с удивлением застываю. Чашку так и не доношу до губ.
— Спасибо. Честно говоря, в халате не очень удобно расхаживать, — поджимая губы, признаюсь я. Это весьма неожиданно с его стороны, что он позаботился об одежде для меня.
— Вот договор, после завтрака ознакомься и, если все подходит, подпиши, — протягивает мне папку через стол Алмазов. — Сегодня перечислю тебе аванс. За молчание и хорошую работу, которую ты будешь исполнять.
— Хорошо. — Пальцы касаются пластика. Я сглатываю и откладываю папку в сторону, хотя очень хочется заглянуть в нее.
Завтракаем молча. Я пытаюсь поскорей доесть, чтобы сбежать от Руслана и его общества, что давит на меня. А еще хочу наконец-то нормально одеться.
Когда с едой почти закончила, я беру в руки папку и открываю на первой странице. Мои глаза расширяются от удивления.
— Здесь уже внесены мои данные, — листаю дальше, — и номер банковской карты.
Поднимаю взгляд на Руслана.
— Пока ты принимала вчера душ, я сделал фото твоего паспорта и выслал своим людям. Досье на тебя отправили мне на почту десять минут назад, — сообщает он.
— И что там написано? — прочищая горло, спрашиваю я.
Мне стало неприятно, что кто-то собирал на меня информацию.
— Что ты девочка-отличница, — в его голосе послышалась издевка.
— М-м, ясно. — Я опустила взгляд, пытаясь прочитать договор.
И снова удивилась, когда дошла до суммы, которую мне должен выплатить Руслан.
— Это как-то многовато за исполнение обязанностей няни.
Мне стало не по себе от таких денег. Моей маме полгода, если не больше, пришлось бы работать, чтобы получить столько.
— Это скорее за твое молчание, — кривится Алмазов. — Итак, ты со всем согласна?
Я раздумываю минуту, прежде чем кивнуть, соглашаясь. Потому что деньги мне и в самом деле понадобятся. Такой шанс выпадает не каждый день. Всего-то несколько дней пожить в роскошном отеле, одеваться в брендовые вещи, бесплатно питаться и… присматривать за младенцем.
Ответственность, конечно, большая, но это ведь ненадолго.
Руслан протягивает мне ручку, и я оставляю на страницах свои подписи. Передаю ему листы, и он сразу же фотографирует их и кому-то отправляет.
— Если что-то нужно будет — сразу же говори. Кира нормально себя чувствует? Не капризничает?
— Все хорошо, она спокойная малышка.
— Отлично. Потому что сегодня мне нужно будет отлучиться, меня не будет до поздней ночи и… скорее всего, тебе придется остаться с ней одной. Ты же не наделаешь глупостей? — Смотрит на меня выжидающе.
— Нет.
— Если все же соберёшься, помни о том, что несоблюдение условий договора тянет за собой огромную сумму штрафа. — В его глазах загорается угроза.
Я киваю. Поднимаюсь со своего места, беру пакеты с одеждой и уже перед самой дверью в комнату, которую занимаем мы с Кирой, поворачиваюсь и неуверенно прошу:
— Можно мне сегодня снова позвонить маме? Я сказала ей, что потеряла телефон и буду вечером выходить на связь с телефона подруги.
— Одевайся и выходи, говорить при мне будешь, — безразлично произносит он, не отрываясь от еды.
Глава 7. Вика
В пакетах нахожу сарафан, шорты, маечки, несколько пар обуви и даже нижнее белье. От мысли о том, что чужой мужчина выбирал для меня белье, щеки заливает румянцем.
Я спешу одеться, пока Руслан не передумал давать мне свой телефон, успокаиваю малышку, которая начинает хныкать, и, когда она вновь засыпает, возвращаюсь в гостиную.
Алмазов сидит на том же месте, с кем-то разговаривает по телефону, но, заметив меня, быстро прощается и сбрасывает вызов.
Мне неуютно перед его прожигающим взглядом. Он смотрит на мои ноги, потом переводит взгляд на упругую грудь, что видна в вырезе тонкой майки. Его зрачки расширяются, становятся бездонными.
— Держи. — Протягивает мне телефон, и я быстро хватаю его и набираю номер мамы, который знаю наизусть.
Разговор с мамой короткий. Под пристальным вниманием Руслана говорить о чем-то личном не хочется.
— Можно еще подруге позвонить? Я хочу у нее еще несколько вопросов уточнить, — робко спрашиваю у него.
— Да, — кивает и поднимается со своего места.
Руслан отходит к окну, я же пялюсь на его широкую спину. Присаживаюсь на диван и набираю номер подруги.
Прочищаю горло, чтобы мой голос звучал как можно уверенней и беззаботней.
Но подругу не провести.
— Так что у тебя там происходит, Вика? Ты уехала со Стасом, а через три дня звонишь и спрашиваешь, как ухаживать с младенцами.
— Ничего, Алин. Просто… Мы со Стасом разошлись. Поссорились во время отдыха, — тяжело вздыхаю я и краем глаза замечаю, как в мою сторону поворачивается Руслан.
Его бровь выгибается в насмешке. Я же теперь стараюсь говорить еще тише.
— Что значит поссорились? Боже, у вас же все так хорошо было, Вика. Я так радовалась, что ты наконец-то достойного парня встретила! — вскрикивает подруга, а мне зарыдать хочется. Потому что она даже не представляет, насколько сильно мое разочарование в мужчинах.
— Вот так поссорились. Он оказался… он оказался обычным избалованным папиным сыночком. Поэтому давай не будем больше возвращаться к этой теме, — прошу я.
Конечно же, по возвращении домой я расскажу ей все подробности своей поездки, мне просто необходимо кому-то выговориться. Но не сейчас, когда Алмазов, словно коршун, нависает надо мной, контролируя каждое мое слово.
— А почему ты домой не летишь? Ты вчера так и не объяснила ничего.
— Я… Эм-м-м, — не знаю, что можно говорить, а что нет. Кошусь на Руслана. — Я нашла небольшую подработку. Случайно. Здесь семья отдыхает одна, мы в отеле познакомились. Их няня слегла с гриппом, поэтому они предложили мне задержаться на несколько дней и помочь с ребенком, — вру я, при этом замечаю, как недовольно сверкнули глаза Руслана.
— Тогда это отлично, — в голосе подруги сквозит сомнение. Кажется, она не поверила мне. — С тобой все хорошо, Вик?
— Да, за это не волнуйся. Думаю, к концу этой недели уже вернусь домой, — пытаюсь убедить ее.
Мы обмениваемся еще несколькими словами, а потом из соседней комнаты слышится громкий плач Киры, и я спешу попрощаться с подругой.
Малышку успокоить удается очень быстро. Она такая славная. Но у меня создается ощущение, что Руслан к ней абсолютно безразличен. По крайней мере, за день, что я нахожусь здесь, я ни разу не видела с его стороны проявления родительской любви. Или же он просто сам по себе черствый сухарь.
— Врешь ты достаточно убедительно, даже я купился бы, — хмыкает он, когда я выхожу в гостиную с Кирой на руках, чтобы развести детскую смесь.
Вообще, апартаменты невероятно большие и шикарные. Наша с мамой двушка раз в пять меньше этого номера. И сутки здесь стоят, наверное, как среднестатистическая зарплата за месяц.
— А что мне оставалось делать? Плакать в трубку, вызывая беспокойство у родных? — Его слова задевают меня. В конце концов, это именно он виноват в том, что мне приходится врать.
Алмазов никак не комментирует мои слова.
— Можете подержать ее, пока я разведу смесь? — Подхожу к нему и протягиваю ребенка.
— Я? Эм-м… — Выражение лица Руслана в мгновение становится растерянным. Он смотрит на ребенка с недоумением, словно понятия не имеет, что с ним делать.
Хотя, кажется, это так и есть.
— Это точно ваша дочь? Я начинаю сомневаться. Вдруг я участвую в чем-то незаконном? — прищуриваюсь я, наблюдая за тем, как он пытается взять на руки Киру.
— Ты слишком много болтаешь, — недовольно говорит он.
Я фыркаю и отхожу к кухонному гарнитуру. Включаю чайник, все еще находясь спиной к Руслану.
