всегда был такой взгляд. Больной, внимательный, тревожный. Он всегда словно ждал плохих новостей.
— Если коротко, то бедна, безработна и беременна, — не стала она его разочаровывать.
— И не замужем? — его нахмуренные брови взлетели вверх, и мука на лице стала невыносимой.
— Нет, — она опустила глаза, не в силах её вынести.
— То есть замуж он тебя так и не позвал? — холод в его голосе ясно давал понять, как он к этому относится. — Но ребёнка заделал? Или это не его?
— Его, Влад, его, — подняла она глаза. — Помоги мне с работой.
Он замер, осмысливая услышанное, выдохнул, почесал лоб, обескураженный её просьбой. Она явно поставила его в затруднительное положение.
— А какой срок?
— Четыре месяца, — она опустила голову, понимая, что вот-вот расплачется.
— Наверно, смогу предложить только этот салон, — смущённо произнёс он. — На прежнее место мама тебя вряд ли возьмёт.
— Влад, я согласна куда угодно, — подняла она глаза. — Лишь бы мне платили не меньше семидесяти тысяч. Прости мою наглость, но иначе и в моём положении мне ипотеку не потянуть.
— То есть Кайрат не в курсе? — он сокрушённо покачал головой. — Или он настолько козёл, что отказался тебе помогать?
— Мы расстались, — ей оказалось невыносимо тяжело произнести это вслух.
— Да вы вроде никогда и не сходились.
— Влад, давай не будем об этом, — встала она, и её виновато опущенные плечи, наверно, говорили сами за себя. — Позвони, если надумаешь. Я даже не скажу, что не останусь в долгу. Буду твоей вечной должницей.
— Сильно рискуешь с такими обещаниями, — он тоже встал и оказался неприлично близко.
Она вздохнула, и знакомый запах его парфюма окончательно убедил её в том, что за эти пять лет Влад не сильно изменился.
Она почувствовала его губы на своих волосах.
— Дура ты, Оксанка, — сказал он её макушке.
Да кто бы возражал! Она и подумать боялась какая на самом деле дура.
— Ты не можешь принять его предложение! — вынесла свой вердикт Данка.
Она металась по кухне, как муха между створками окна. Маленькая, худенькая, деятельная. Даже в этом небольшом пространстве ей удалось, наверно, налетать пару километров, пока она слушала Оксанкин рассказ.
— Не можешь и точка, — остановилась она.
— Дан, он предложил сто тысяч в месяц, — устала отбиваться от неё Оксанка. — И я уже согласилась.
Она рисовала пальцем на кухонном столе замысловатые узоры, и изредка поднимала на мечущуюся подругу глаза.
— Господи, Оксана, ну зачем? — Данка сокрушённо выдохнула. — Мы бы пристроили тебя в «Савой».
— Правда? И даже зарплату бы мне такую дали?
— Ну, может быть, чуть поменьше, — приземлилась Данка на табуретку, привлекая её внимание.
— И чем бы я у вас за такие деньги занималась? — бросила своё рисование Оксанка и посмотрела на подругу в упор.
— А чем ты будешь заниматься в этой «Золушке»? — не сдавалась Данка.
— Чем умею. Закупками. Обувь, одежда, аксессуары, — голос её звучал почти уверенно, хотя на самом деле никакой уверенности в том, что она справится, у неё и в помине не было.
— Ой, мы бы и в «Савое» нашли что тебе закупать.
— Даже не сомневаюсь, — оценила её обиженно поджатые губы Оксанка. — Только зарплата у вас как у всех. Тридцать, тридцать пять. Такую работу я и без твоей помощи нашла. По иронии судьбы в твоём бывшем супермаркете. А мне надо семьдесят минимум.
— Сделали бы тебе семьдесят, — нахмурилась Данка.
— Вот именно, сделали бы. И как интересно я смотрела бы в глаза своим коллегам? И как после этого они стали бы относится к тебе?
— Они могли бы не знать.
— Дан, я тебя умоляю, — привалилась она спиной к стенке и поставила ногу на табурет. — И бухгалтерии бы не сказала? Или, наивно полагаешь, бухгалтерия бы помалкивала в тряпочку? Или, может, ты мне со своего кармана собралась платить?
— Да хоть бы и из своего, — теперь уже Данка отбивалась от неё.
— Да, действительно! — встала Оксанка. — Гениальная идея! Только ты сама-то давно стала женщиной состоятельной, чтобы милостыню раздавать?
— Да не милостыня это, Оксан! Просто помощь.
— Мне не нужна такая помощь, Дан, — нависла над ней Оксанка. — Не нужна. Не такой ценой. И я её уже попросила.
Она подошла к окну, но мысли её были далеки от картины безоблачного весеннего вечера. Она и не сомневалась, что Данка что-нибудь придумала бы, только ей действительно не нужна её помощь.
— Ты могла бы вообще ничего не просить, — сказала ей в спину Данка. — Просто сказала бы Кайрату и всё. Могла бы и не работать, и не унижаться перед богатеньким дяденькой, и вообще это неправильно.
— Правильно, не правильно, только где он, твой Кайрат? — резко развернулась Оксанка. — В Италии с любимой девушкой? И чем он отличается от Назарова? Такой же богатый дяденька. Только перед Кайратом я больше не буду унижаться. Никогда. И спасибо тебе, конечно, за предложение, но в «Савой» я не пойду только потому, что там постоянно будет мелькать Кайрат. А с моим растущим животом и слабыми нервами, это совершенно меня не устраивает.
— О, господи! — упёрлась Данка лбом в ладонь. — Но ты же всё рано не сможешь от него всю жизнь скрывать.
— Я и не хочу. Только, знаешь, когда я увидела его глаза, его влюблённые глаза, которыми он смотрел на эту рыжую стерву, словно что-то разрушилось во мне. Я первый раз по-настоящему испугалась его потерять. И может быть это глупо, но я не убегаю от него, Дан. Я как раз хочу его вернуть.
— Издеваешься? — она посмотрела на Оксанку с недоумением.
— Ни сколечко, — она скрестила на груди руки. — Я и к Назарову-то пошла, потому что у меня есть план.
— Отличный план, да, — всплеснула руками Данка. — Кайрат реально взбесится. Они прошлый раз чуть не поубивали друг друга. В этот раз, когда он узнает, что ты ушла к Назарову, он его точно убьёт. Подруга, прости, но ты в своём уме?
— Как никогда, — улыбнулась Оксанка. — Прошлый раз Кайрат был
