об них. Я уже приготовилась вонзить их в брюхо нападавшего, собираясь с духом. Так просто я не дамся, лучше тюрьма, чем позор! Внезапно в клетку влетели двое. Один скрутил негодяя, заломив ему руки.
- Ты чего, мразь, беспредельничаешь? Допрыгался, сволочь! Дэн, тащи его в машину, я через несколько минут подойду, – парень передал конюха другу, а сам подошел ко мне. Я наставила вилы на него.
- Не подходи! Заколю! – воскликнула я, дрожа всем телом.
- Тихо, Ева! Это я, Тимур, не узнала, что ли? Отдай мне вилы… ну, давай, я не причиню тебе зла, – парень протягивал ко мне руки, уговаривая теплым спокойным голосом. – Давай, Ева! Я помогу тебе!
Я смотрела на него, не решаясь довериться, чувствуя, как напряжение спадает, и силы покидают меня. Вилы выпали из моих рук, я повалилась на кучу соломы и разрыдалась. Впервые в жизни я столкнулась с такой откровенной жестокостью. Тимур присел рядом, успокаивал, гладя мои волосы.
- Ч-ш-ш-ш! Ева! Успокойся, он больше не навредит тебе… слышишь? Эта мразь поплатится за свои преступления, мы его сейчас увезем, и ты не увидишь его больше. Ну все, давай успокаивайся, пойдем отсюда.
Я посмотрела на парня, не понимая, что он забыл здесь. Его глаза притягивали меня, я смотрела и смотрела, сердце мое сжалось, будто от страха. Он красив, его глаза и улыбка дарили тепло, так почему мне так страшно рядом с ним? Тимур отвел в сторону прядь волос с моего лица, погладил по щеке, глядя прямо мне в глаза. Я отшатнулась от него, что-то подсказывало, что он опасен для меня. Мужчина встал с кучи, протянул мне руку, помог подняться, отряхнул мою одежду. Мы вышли во двор, там стояла большая черная машина со странными номерами. Махнув мне на прощанье, Тимур сел в нее, и машина двинулась к выезду.
Еле шагая от перенесенного стресса, я поплелась к дому. Во дворе слышались крики, стояли чужие машины. Я прибавила шаг, гадая, что еще могло произойти. Зашла во двор и увидела, как мой отец ругается с тем самым банкиром, Сироткиным. Я его сразу узнала, этот человек был одноклассником моего отца, и раньше, когда я была маленькой, часто приезжал к нам в гости, привозил мне гостинцы. Потом стал банкиром и перестал приезжать. И вот теперь, оказывается он здесь хозяин, не дождавшись суда, выкупил наш конезавод, и дом и все вокруг. Прибыл получить свое.
- Пошел вон из моего дома! – кричал мой отец, размахивая кулаками. – Ты не имел права до суда выкупать мое имущество.
- Хочешь сказать, ты найдешь столько денег, чтобы хватило оплатить долги? Ну пройдет суд, что изменится? Смирись! Я даю тебе неделю, чтобы собраться, через неделю чтоб духу твоего здесь не было! – банкир с довольным видом оглядывал двор и сад, окинул взглядом дом, посмотрел на меня. – Но ты можешь согласиться на мое предложение, я ее прямо сейчас заберу и мы квиты, останешься при своем хилом бизнесе.
- Заткнись! На нее свой хавальник не открывай! – взревел мой отец, испуганно глядя на меня. Я не понимаю о чем речь, но мороз пробегает по коже. – Ничего святого для тебя не осталось… Да-а-а! А когда-то мы дружили… - потерянным голосом проговорил он.
- Дружили! Но детство закончилось давно. Я все сказал, неделя! – он повернулся и двинулся к машине, свита за ним. Еще раз посмотрел на меня, усмехнулся чему-то.
Я подошла к отцу, обняла его. Как же тяжело ему сейчас, за столь короткое время потерять все, чем жил.
- Вот так дочь! Мы с тобой теперь нищие… прости меня, я так виноват перед тобой… Маму твою не уберег, убили мою Никушу, даже не посмотрели на то, что она носила дитя под сердцем… – отец сгорбился от горя, вытирая слезы, пошел в дом. Я подумала, что у него разум помутился, ведь маму не убили, она умерла от потери крови.
На кухне гремела кастрюлями тетя Лена, готовила ужин. Я села за стол, положила голову на руки, хотелось плакать.
- Ну что ты, девочка моя! – добрая женщина обняла меня. – Не расстраивайся! Это жизнь, многие так живут, теряют все, потом начинают заново… Мы вот тоже без работы остались.
- А вы-то почему без работы? Может новый хозяин оставит вас здесь, зачем ему искать новых работников? – спросила я у нее. Та пожала плечами.
- Думаешь, хочется работать на него? Я привыкла к вам…
- Ничего, привыкнете и к другому хозяину. Вам выбирать не приходится, другой работы все равно не найти, – я решила поговорить с тетей Леной насчет бреда моего отца, только как начать не знала. – Теть Лен… мой отец сейчас сказал… даже не знаю, бред это или…
- Что сказал?
- Что маму убили. Ведь она умерла, потому что кровотечение…
- Да дочка, мы просто не говорили тебе. Следствие шло. А сегодня этого подонка арестовали. Сразу на твоего отца подумали, забрали его в полицию, сутки продержали. Поэтому я тебе про маму сообщила.
Я слушала, не веря своим ушам. Меня пробирала нервная дрожь, в голове не укладывалось все, что произошло за этот день.
- А что случилось? Расскажите мне все, ничего не утаивайте! – воскликнула я, хватая женщину за руки.
- Избили твою маму, и изнасиловали, в конюшне… когда Павлушка ее нашел, она еле жива была. Даже не смогла сказать, кто сотворил с ней такое. Прошептала только, что двое было. Ну, одного на другой день повязали, твоя мама сопротивлялась, исцарапала его, одежду порвала на нем, клочок в руке зажала. Но он в тот же день повесился в изоляторе, на собственных штанах. А другого сегодня увезли, видать узнал, что подельник удавился, вот и не стал скрываться.
- А кто, кто это сделал?
- Охранник и конюх. Охранника сразу взяли, а конюха…
- Да, я видела, как его забрали, не поняла только, за что, – теперь мне стали понятны слова этого подонка про, мою маму. И слова Тимура, вот только почему он его повязал, а не полиция, он же из свиты Сироткина? Странно! Интересно, что еще меня ждет, будто мир сошел с ума, все против моей семьи.
После ужина стала собирать свои вещи потихоньку. Все равно нужно это сделать. Ко мне в комнату вошел
