улыбаясь.
— Да. — Две буквы короткого слова — это всё, на что меня сейчас хватило.
— Выглядишь расстроенной… Что-то случилось? — Спрашивает так, будто заведомо знает ответ, и если знает — ничем хорошим для меня это не обернется.
— Голова болит… Наверно на погоду… — Складываю полотенце, поправляю чашку, протираю кран. Делаю всё, лишь бы не встречаться с мужем взглядом.
Слышу приближающиеся шаги и, практически, впиваюсь ладонями в край стола. Жду … Жду последствий… Жду расплаты… Жду наказания…
Свят прижимается ко мне всем телом, вдыхает воздух около волос, и так не вовремя перед глазами проносятся картинки такого же движения, только с совсем другим мужчиной…
— Иди, приготовься. Одень что-то красивое, намажь тело своими ароматными лосьонами, сделай прическу. Сегодня я хочу свою жену… Свою красивую ЖЕНУ!
Прикрываю глаза, понимая, что близости не избежать и стараюсь унять жадные вдохи кислорода, которого чертовски не хватает.
Молчи, Карина… Просто кивни головой и уходи…
Пусть лучше 15 минут монотонно поелозит на мне, чем оставит по всему телу следы своей «любви» и вырвет очередной клок волос в «порыве страсти».
Что бы ничем не разозлить мужа, киваю и быстро покидаю кухню, но в спину мне летит:
— И про аллую помаду не забудь! — Сжимаю челюсти до хруста, вспоминая особый фетиш Свята: наблюдать, как мои губы, щедро накрашены красной помадой, не без помощи мужа, ритмично скользят по его члену, пока он до боли сжимает волосы на затылке, выплескивая на меня злость за то, что как мужик он никакой.
Ноги отказываются подниматься по лестнице. В голове быстро перебираю варианты, как избежать свалившегося на меня счастья, и жалею, что не воспользовалась хорошими отношениями с Сашей и не попросила его купить в аптеке парочку волшебных препаратов, которые вырубили бы мужа, как коня.
Как говорится: а всё, а всё… а надо было раньше…
Принимаю душ, обмазываю тело самым ядреным кремом, надеваю безобразное платье и крашу губы помадой с отвратительнейшей отдушкой.
Осматриваю себя последний раз в зеркало, но перед смертью не надышишься, а злить Свята лишний раз желания нет.
Покидаю гардеробную, на негнущихся ногах спускаюсь обратно вниз и, замерев около стола с клочком белой бумажки, выдыхаю настолько громко, что моё облегчение точно слышится охране около ворот.
«Срочные дела. Перенесем.»
Есть Бог на свете…
Несусь в комнату, срываю платье, рукой размазываю помаду по лицу и победно танцую под громкую музыку в своей голове.
Боже, нашел бы себе силиконовую «любовь всей жизни»… Я бы ей всё отдала. Все украшения, все шмотки, да я ей щетку свою зубную отдам. Уйду ничего не взяв и, наконец, задышу свободно.
Но нет же… У нас статус, у нас имидж, «порядочность» в избытке, чтоб в прессе обсасывали развод, измены, проблемы… Упаси боже! Мы ж «Святослав, мать его, Искоростецкий!».
Распахиваю настежь окна, а всё надышаться не могу. В груди, словно оковы титановые. Лёгкие обвили и давят, давят, давят.
Наспех принимаю душ, смывая с себя тошнотворный сладостный запах, натягиваю первое попавшиеся платье, тонкий кардиган, балетки и бегу прочь из дома.
Мне нужно просто оказаться за его пределами. Шагнуть за ворота и бежать, куда глаза глядят, но нельзя… Хоть пару шагов сделаю. Окажусь на земле не принадлежащей этому чудовищу, и выдохну его величие из легких.
Пересекаю двор, напрочь игнорирую удивленные взгляды охраны.
Кто-то кричит мне в след, что-то спрашивает, пытается преградить дорогу, но я лишь гарчу, что выйду на 5 минут, и пока они растерянно хлопают глазами, выскакиваю за ворота и перебираю ногами, даже не задумываясь о направлении.
Иду так быстро, насколько хватает сил, и ощущение одиночества, неба чернее угля над головой и легкого прохладного ветерка, помогают шевелить ногами еще быстрее.
Через метров 200 от моей персональной «тюрьмы», слышу визг шин за спиной, хлопок двери, и с горечью осознаю, что на этом моя прогулка закончена. Шавки мужа очнулись и поспешили вернуть «пленницу», пока хозяин ошейник не затянул потуже, чтоб поняли свою оплошность.
На губы опускается чья-то теплая ладонь, и одним, очень ловким движением, я оказываюсь на крепком плече, обтянутым черной кожей.
И пискнуть не успеваю, как вмиг сижу в теплом салоне, приятно пахнущим цитрусом и хвоей.
Этот запах…
Еще не вижу, кто оббегает машину и запрыгивает на водительское место, но уже знаю, чьи глаза увижу через секунду.
И этой самой секунды не проходит, как меня дергают вперед и губы больно соприкасаются с чужими, но уже такими близкими сердцу, губами.
Этот поцелуй отдаленно на поцелуй похож.
Это какая-то сумасшедшая жажда, помешательство, безумие.
Словно мужчина, причиняющий тонкую боль, поглощает всю меня. Высасывает из меня жизнь, заполняя пустоту собой.
Нет сил оторваться. Все «нельзя», все запреты и правила, все страхи рассеиваются, насыщая тело новым, неведомым до сих пор, чувством.
Чувством, от которого катятся слёзы градом, и пробивает дрожью тело.
Чувством, которого никогда не было, но которое появилось вместе с этим мальчишкой, в моей жизни.
— С ума без тебя можно сойти… — Шепчет в губы, покрывая лицо мелкими поцелуями, словно боясь пропустить хоть один миллиметр.
Нахожу в себе силы отстранится.
Прижимаюсь щекой к теплой ладони, накрывая своей рукой, и не могу сдержать обиды.
— Мне нельзя… а теперь и тебе тоже…
С пол минуты Влад хмуро смотрит мне в глаза, шестеренки вертятся в его голове, пытаясь найти объяснение моим словам, но по взгляду вижу — не понимает.
— Я видела фото… она красивая… — Отпускаю его ладонь, и она безвольно падает мне на колени.
— Карин… это не то, что ты…
— Она подходит тебе. Это хорошо, правда… Прицепа проблем нет, и последствий не будет. Это правильно, Влад… — Слова вылетают, а сама не верю.
Хочется орать на него! Биться в истерике и просить, что бы всё не было так… Что бы всё неправда. Что бы все слова не пустые и надежды не погибали.
Но я ведь с первой секунды знала, что слова — это слова. Необдуманные, дерзкие, громкие, но просто слова.
Знала, что осознает… Что подумает и поймет — погорячился. Не вывезет… или не захочет…
Никому не нужны лишние проблемы, а проблемы такого масштаба и подавно.
Никакая страсть, никакая вспышка «любви с первого взгляда», никакая юношеская ветреность и геройство этого не стоят.
Не стоят того, что бы портить себе жизнь и рисковать ею же…
— Значит, слушай сюда! — Резко хватает меня за подбородок, заставляя смотреть не в пол, а
