— Анна, вы чудесны, — на его лице расползается улыбка, после чего он берет меня за руку и провожает в зал.
Там уже полно народу, и со всеми надо поздороваться. Через минуту Тигран отходит пообщаться с родственниками, а я остаюсь предоставленной самой себе. Я — хозяйка вечера, и надо соответствовать. Стараясь не показывать свое смущение, вежливо улыбаясь каждому, я стараюсь уделить время всем гостям. Самая большая проблема что я не всех знаю и помню. Но помочь мне некому: Тигран растворился в толпе народа.
Конечно же я понимаю: первая скрипка — это все-таки свекровь, и не мне с ней тягаться. Но сейчас именно мне нужно спросить, нуждаются ли гости в чем-нибудь и провести светскую беседу. Моя задача расположить их, сделать пребывание максимально комфортным.
Зал украшен гирляндами и еловыми ветками. Белая посуда, белые скатерти, серебряные приборы. Красивее было, наверно, у королей. Но у меня нет времени думать об этом. Надо подойти к каждому гостю и найти несколько приятный слов.
Первое время проблем не возникает, пока очередь не доходит до Арминэ — сестры Тиграна. Она одета, наверно, роскошнее чем большинство присутствующих. Платье от кутюр, дорогущие обувь и сумка, но главное — это выражение лица Арминэ. Глядя на нее, создается впечатление, что это не я хозяйка вечера, а она. Муж Арминэ стоит тут же, правда чувствует себя не так уверенно.
Когда я подхожу к золовке, она улыбается своими ярко-красными губами и произносит:
— Что-то ты совсем бледненькая, Лиля. Что, с ребеночком совсем не выходит?
Говорить такие вещи — мерзко, но я держу себя в руках. Ни в коем случае нельзя начать собачиться, это покажет что я не умею себя вести. Я, а не она.
— Благодарю за беспокойство, — улыбаюсь, — я прохожу лечение в лучшей клинике Москвы, так что, даст бог, скоро у вас будет племянник или племянница.
Я жду что Арминэ ответит в том же роде, но нет. Она подходит ближе и, наклонившись, произносит:
— А кто тебе сказал что я хотела бы иметь племянника с твоей кровью? Ты много на себя берешь, моя девочка, смотри не оступись.
И, улыбнувшись, она уходит, а я так и остаюсь смотреть в пустоту, видя перед собой ее крохотные морщины возле рта. Все это выглядит отвратительно. Арминэ, конечно, может меня и не любить, но я жена ее брата, а это, как ни крути, должно сдерживать от подобных высказываний. Я стою не менее минуты, затем иду искать Тиграна. Мне кажется что стоит сообщить ему о поведении сестры. Она хоть и старшая, но вести себя так точно не должна.
Я обхожу зал, но безуспешно. Тогда я сворачиваю в зимний сад, где и нахожу мужа. Но не одного. Он стоит в самом углу с Аней, они увлеченно что-то обсуждают. Вроде и придраться не к чему, но внутри меня расползается ревность. Что-то очень близкое и личное чувствуется в приближенных друг к другу лицах, во взгляде, в улыбке. Я останавливаюсь на секунду, затем иду, кусая губы, чувствуя себя отчего-то лишней.
— Тигран, — зову я, приближаясь к ним обоим вплотную. Увидев меня, муж отвлекается от Ани, и искусственно улыбнувшись, произносит:
— Лиля, а ты что тут делаешь, ты поздоровалась со всеми гостями?
— Со всеми, — усмехаюсь. — А почему ты тут, в зимнем саду?
— В зале шумно. А с твоей подругой оказалось очень интересно пообщаться. И очень приятно. Так что ты хотела мне сказать?
— Ничего, — отворачиваюсь, понимая, что сейчас Тигран не расположен меня слушать. Более того, ему досадно что я его отвлекла от интересного времяпровождения. Видя что я замкнулась, Аня обнимает меня за талию и шепчет, едва слышно:
— Лиля, ты что? Ты обиделась?
Ее реакция выглядит вполне искренней, и я успокаиваюсь. Как будто я сама себя накрутила. Тигран тут же берет меня за руку, и я забываю и о своей обиде на Арминэ, и что я заподозрила измену со стороны своего мужа. Все это глупости, мое расстрое
Глава 8. Лиля. Первые подозрения
Остаток торжества я провожу не отходя от Тиграна. Мне с ним не так страшно. Практически вся его семья смотрит на меня так будто я чужой, случайный здесь человек. По крайней мере я не могу отделаться от этого ощущения, а когда рядом Тигран — они улыбаются и делают вид что рады мне.
Аня предоставлена самой себе, и я ее вижу в течение вечера, общающейся то с одним мужчиной, то с другим. Она старательно ищет себе жениха и, конечно же, правильно делает.
Уже ближе к полуночи мы все садимся за огромный стол, где поднимаем бокалы за наступающий Новый год и желаем друг другу счастья и здоровья. Себе же я желаю забеременеть и выносить ребенка. Потому что все остальное у меня есть. Я хочу чтобы у меня появился крохотный младенчик, который будет касаться меня своими нежными ручками, а я — целовать ему каждый сантиметр тела. Мне все равно кто это будет — девочка или мальчик. Я куплю ему полмира, я сделаю все, чтобы он ни в чем не нуждался. Мои мысли снова возвращаются к прогнозам врачем: вроде шанс есть, но совсем небольшой, надо постоянно лечиться, обследоваться, пить витамины…
Я не знаю что со мной не так, почему я больна? А уж тем более непонятно как объяснить случившееся Тиграну. Чем больше проходит времени, тем меньше я верю в то что мое бесплодие связано с падением. Но с чем тогда? Кто виноват в этом?
А может мне все-таки повезет, и я смогу забеременеть? Я же еще молодая!
Бьют куранты, все друг друга поздравляют с Новым годом, а я, прикусив губу, сотый раз повторяю одно-единственное желание: родить ребенка.
— Лиля, детка, — слышу голос Тиграна над ухом, поворачиваю голову, и он целует меня в губы, после чего протягивает бокал, — С Новым счастьем! За нас.
Мы чокаемся, и я делаю небольшой глоток. Тигран запрещает мне употреблять алкоголь, считая, что если я забеременею, то это повредит ребенку. Только Новый год — маленькое исключение.
Накинув пальто, мы идем смотреть шикарный салют, но я уже чувствую себя бешено уставшей. Целый день в напряжении, на каблуках… Я улыбалась всем гостям, даже тем, кого хотелось бы выгнать с этого праздника. Мне хочется лечь спать, но торжество в самом разгаре и покинуть его будет невежливо. Однако, увидев что я понурая, Тигран берет меня за руку и, отведя в сторону, произносит:
— Ты может пойдешь спать?
— Вряд ли гостям это понравится, — вздыхаю, глядя как народ смеется и берет бокалы с подносов, которые разносят официанты.
— Да ты посмотри на этих гостей! — смеется Тигран, — нашла за что переживать.
— Хорошо. Тогда скажу прямо: твоя мама будет очень недовольна если я уйду…
— Маму я беру на себя, — подмигивает Тигран, и, глядя на него сейчас, в моей голове возникает мысль, что он хочет от меня почему-то избавиться. Что я ему мешаю. Но это внезапно нахлынувшее чувство как появляется, так и исчезает.
— Хорошо, тогда я спать. — и, поцеловав Тиграна в губы, я отправляюсь на второй этаж, где находится наша спальня.
Засыпаю я мгновенно, хотя снизу доносится шум голосов и музыка. Запоздало вспоминаю что забыла предупредить Аню, что она теперь одна там. А с другой стороны, ей может и не до меня сейчас?
На утро я просыпаюсь одна, я даже не в курсе, ночевал ли Тигран со мной в одной постели. Да и где он был? Но я тут же отбрасываю дурные мысли: в конце концов вчера было торжество, а значит он веселился и общался с родственниками.
Когда я, переодевшись, приведя себя в порядок и подкрасив глаза, спускаюсь в столовую, то выясняется, что Тигран уехал куда-то часа в три и до сих пор не возвращался. Где он, с кем уехал, я не спрашиваю. Хотя допускаю, что прислуга обо всем в курсе.
Поймав взгляд молодой горничной в накрахмаленном фартуке, я догадываюсь, что уехал он с женщиной. Но с кем? Помимо родни на празднике были еще чьи-то жены, друзья, дети… Да нет, быть того не может, глупости. И, кивнув горничной, я со спокойной приступаю к завтраку.
Тигран появляется к вечеру. В костюме, выглаженной рубашке… На его лице нет и следа бессонной ночи. Он скидывает с себя небрежно расстегнутое пальто, а я, нежно улыбнувшись, целую его в губы:
