Даже слабый мужчина для него табу. Он не бьет лежачего. А женщин и вовсе… Это для него как клеймо… Я хорошо его знаю. Ты можешь пользоваться его помощью и будь уверена — даже если будет очень желать, не возьмет силой.
— Это успокаивает, — произношу, но не удерживаюсь от ироничного хмыканья.
— Я почувствовала себя свахой, — смеется Марина. — Ты правда мне очень нравишься. Раньше Давид выбирал слишком сильных женщин. Эдаких стерв, знаешь. Мне было нелегко с ними общаться… Я говорю о нескольких серьезных романах. Эй, Стась, что такое? Ты побледнела сильно…
— Прости… мне нехорошо…
Срываюсь со стула и бегу в ближайший гостевой туалет возле кухни. Мне ужасно плохо, буквально выворачивает наизнанку.
— Все хорошо? — из-за двери доносится голос Марины.
— Не знаю…
Все плывет, меня прошибает холодный пот. Похоже на отравление. Неужели Марина? Что-то подмешала мне… Ужасная мысль.
Дальше все в плотном кольце тумана. Меня продолжает тошнить, открываю дверь и падаю прямо Марине на руки.
— Стася, попей. Дорогая, как ты меня напугала.
Голос Виолетты. Открываю глаза.
— Нас похитили? — спрашиваю слабым голосом.
— Типун тебе на язык, девочка, — шипит в ответ.
— Где мы? — продолжаю допытываться.
— Дома.
— Марина…
— Она сейчас подойдет. Провожает доктора.
— Меня отравили…
— Не говори ерунды!
— Мне так плохо…
— Ничего, все пройдет. Ты меня очень порадовала. Я немного воспряла от новости, — говорит странные вещи Виолетта.
— Я не понимаю…
— О, а вот и суп. Врач сказал тебе надо хорошо питаться. Ты слишком худенькая. Спасибо, Вера.
Подходит экономка, я помню ее по первому визиту сюда. Теперь почти верю, что нахожусь все в том же доме. Перед моим лицом появляется ложка с ароматным супом пюре.
— Тебе нужно железо. Суп из брокколи — то что надо. Мигом на ноги встанешь.
— Меня не отравили?
— Нет, конечно. Тебе стало плохо, но причина тому — радость.
— Виолетта, когда вы говорите загадками, мне кажется, что я нахожусь в дурдоме, — обрываю ее резко.
— Ну и капризная же ты пациентка, — фыркает недовольно женщина. — Ты беременна. Не больна. Просто сильный токсикоз на фоне истощения. Мы над тобой третий день хлопочем. Я уже сама на грани потери сил. Но как же я рада. Это ведь ребенок Влада? Я верю, верю, не отвечай. Сын так обрадуется, когда вернется! Я стану бабушкой! Немного волнительно, но я правда очень хочу внука… Ну вот, и суп весь съела, умничка.
— И правда идем на поправку, — раздается голос Марины. — Виолетта, может немного отдохнете? Я посижу со Стасей.
— Хорошо, я не против.
Свекровь уходит, за ней и Вера Федоровна с подносом. Мы остаемся наедине.
— Марин, это правда? Все то, что мне наговорила свекровь…
— То, что ты ждешь ребенка? Да, чистая правда. Понимаю, трудно все осознать, когда вот так, со стрессом и болезнью. Но тебе гораздо лучше, чему я очень рада.
— Спасибо, что ты была рядом. Прости меня…
— За то что подумала, что я тебя отравила? — выдает короткий смешок. — Проехали. Я все понимаю. Ты многое пережила.
— Ты даже не представляешь… Кажется, я совсем перестала доверять людям. Мне очень жаль, что обидела тебя незаслуженно.
— Слушай, я сама жутко перепугалась. Ты упала мне на руки, как неживая. Я подняла крик, еле дотащила тебя до дивана. Прибежала твоя свекровь, мы вызвали врача. Три дня тебе было так плохо. Просили его госпитализировать, но упрямый француз сказал, что ничего нет страшного. Привез капельницы. Они помогли. А то ты могла потерять ребенка, ох, даже подумать страшно. Но все позади, это главное.
— Еще раз спасибо.
— Стась, успокойся. Я сделала что требовалось, не больше. Я очень рада, что с малышом все хорошо.
— Какой… Какой срок?
— Двенадцать недель. Такой большой уже, — улыбается Марина.
— Я не потеряю его? — кладу руку на свой абсолютно плоский живот.
Все еще не могу осознать, что беременна. Но меня постепенно начинает затапливать горячая волна всеобъемлющей любви и нежности. Я об этом мечтала. Только так давно, что кажется — в прошлой жизни.
— Все будет хорошо, просто нужно получше питаться и больше отдыхать. Не нервничать.
— Я тебе так благодарна… Что бы я делала…
— Стась, хватит. Я рада, что оказалась рядом и ты не упала на пол. Все будет замечательно. Теперь отдыхай, поправляйся. Набирайся сил.
* * *
Снова моя жизнь круто перевернулась. Мир наполнился смыслом, радостью. Удивительно, но Виолетта была тоже очень довольной и счастливой. Заботилась обо мне, больше я не слышала от нее ни грубостей, ни укоров. Я не стала сообщать Виолетте о том, что отказалась от наследства. Марина отвезла меня на фирму к Давиду, его французский офис находится в небольшом городке по соседству. Юристы оформили все бумаги.
Я переживала. Не выглядит ли это так, словно отказываюсь от мужа? Что если это повредит ему? Но Ериханов заверил, что так я спасаю свою жизнь. И жизнь своего ребенка. От больших денег одни проблемы.
Вот только сейчас у меня не было никаких.Это тяготило. Сейчас я осталась без копейки. Полностью на попечении свекрови. У меня не было сбережений. Как и работы. Токсикоз через месяц прошел бесследно. Я была полна сил, поправилась на пару килограмм. Много гуляла вдоль моря, но по настоянию Ериханова меня сопровождал его телохранитель. Огромная глыба в черном костюме следовала за мной, слава богу, на расстоянии десятка метров. Это давило, но в то же время внушало чувство защищенности.
Влад не объявлялся. Я пыталась понять, что заставляет его оставаться в тени? Желание вычислить своих врагов?
Виолетта начала терять веру в то что сын вернется, это погрузило ее в депрессию. Но она продолжала очень ждать появления на свет внука.
Я не могла больше выносить ситуацию с безденежьем. Питаться за счет свекрови, не иметь возможность купить что-то элементарное. Поделилась с Мариной мыслью, что начну искать работу.
— Только как быть с Луи? Он будет ходить на работу со мной? — добавляю иронично. Луи — тот самый двухметровый громила, нанятый Давидом.
— Мой брат даст тебе работу, — удивляет меня ответом подруга.
— Ты серьезно? Я не могу…
— Почему?
