— Кольт, я занят.
— Не так я учил тебя разговаривать со старшим братом. — В его тоне сквозит веселье. Всегда шутник. — Ты превратился в такое маленькое дерьмо с тех пор, как покинул Торн-Пойнт.
— Я всегда был таким. — Вытираю пот с лица полотенцем, накидываю его на шею и иду на кухню за водой. — Но ты уже знал это.
Он хмыкает в знак согласия. — Не из-за отсутствия попыток с моей стороны заставить тебя стать легче, клянусь, вы с Леви как-то связаны. Вы оба вырезаны из одного и того же полотна, охваченные тоской краевого лорда.
Я насмехаюсь. Друг Кольта — один из немногих людей, которые пугают меня до смерти. У него нет морали, нет границ и серьезная одержимость ножами.
— У меня есть для тебя новая зацепка, — говорит Кольт, становясь серьезным.
По моим нервным окончаниям пробегает лед, и уже двигаюсь к ноутбуку и файлам, разложенным на журнальном столике, держа телефон между лицом и плечом. Мой голос звучит грубо, когда я отвечаю. — Да?
— Уже у компьютера? Ты получишь push-уведомление с зашифрованным пакетом для скачивания.
— Есть. — Я опускаю телефон на стол и переключаю его на громкую связь. Упомянутый им файл появляется на экране. Как только он открывается, я вдыхаю, быстро читая. — Ты уверен?
— Да. Когда ты прислал скопированный жесткий диск, я смог откопать это. На самом деле мне было трудно соблазнить его рассказать мне свои секреты, а это уже о чем-то говорит. Тот, кто зашифровал это, не хотел, чтобы это когда — либо увидело свет. Я пришлю все, что еще найду.
Снова сканирую информацию. На должность начальника полиции уже кто-то претендовал, готовясь к переходу всего за неделю до того, как Ричард Лэндри был назначен новым начальником. Я подозревал это — как еще можно объяснить, что Ричард и Жаклин оказались у власти, живя в одном из самых престижных районов города, и не имея ни малейшей награды за свое участие, — и все же, когда я вижу это в черно-белых тонах, у меня по коже бегут мурашки. Это самый большой провал в моих попытках восстановить справедливость в отношении моих родителей.
Им стало легче скрывать то, что было сделано с моей семьей.
Мое сердце колотится. Пойти на ту вечеринку тогда стоило, и не только потому, что я узнал, от чего стонет Мэйзи. Она была просто прикрытием, чтобы никто не поймал меня, когда я крадусь по домашнему офису.
— Спасибо, Кольт. Я твой должник.
— Верни мне долг позже. Предпочтительно с новой сексуальной дамой, чтобы побить ее. Он смеется над моим отвращением. Не знаю, как он получает удовольствие от хентая, потому что поддельные мультяшные сиськи не вызывают у меня ничего. — Шучу, хорошее дерьмо я получаю сам.
— Неважно, — бормочу я.
— До скорого, Фокси.
Он вешает трубку прежде, чем я успеваю отчитать его за то, что он назвал меня по прозвищу. — Засранец.
Это не так уж тепло, без него я бы так и барахтался в своей ненависти без направления. Только благодаря Кольту и его друзьям у меня теперь есть еще один кусочек головоломки.
Потирая челюсть, я открываю фотоальбом на своем телефоне. Это также означает, что мне нужно двигаться вперед со следующим планом, который сформировался за последние пару недель. Сначала я занялся будущим Холдена, но Мэйзи — это настоящая брешь в доспехах ее родителей.
Ее фотографии заполняют мой телефон с тех пор, как я следил за ней, чтобы изучить ее привычки после вечеринки, когда решил, что настала ее очередь заплатить свой фунт плоти. Сначала я игнорировал ее, потому что смотреть было слишком больно, но теперь она получила внимание, о котором умоляла меня.
Меня удивило, как много она рассказывала о своих внеклассных занятиях. Волонтерство в библиотеке, чтобы читать детские книги, занятия по AP, преподавание йоги, черт возьми. Я бы предположил, что с тем, как ее родители были обеспечены, она могла бы выбрать любой элитный колледж. У Холдена был, пока я его не исключил, и, насколько я мог судить, его единственной квалификацией для поступления в колледж была игра в футбол.
Воспоминания прошлого года всплывают на поверхность, когда я смотрю на фотографию Мэйзи, ведущей занятие по йоге.
Я гулял с Холденом, и меня переполняло чувство отвращения к его присутствию, как и Мэйзи, он превратился в неузнаваемого человека. Было почти трудно поверить, что когда-то мы были друзьями, но девятилетние дети отличаются от придурков в восемнадцать лет. Мэйзи появилась в дверях спортзала, чтобы остановить его, с кривой улыбкой, которая все еще заставляла сердце переворачиваться без моего разрешения. Она проигнорировала мой хмурый взгляд, чтобы попросить помощи в организации дурацких зимних танцев.
Может, это был момент слабости, а может, потому что все, о чем я мог думать, когда увидел их вместе, это о том, что моя мама беременна младшей сестренкой, которую я никогда не узнаю в ночь ее смерти, но Мэйзи удалось вцепиться в мое запястье, когда она тащила нас обоих за собой, напоминая о той силе природы, которой она была раньше.
Холден застонал, откинув голову назад. — Ты такая заноза в заднице.
— Смирись с этим, боже мой, — нахально ответила Мэйзи, высунув язык на брата. — Две минуты, или я расскажу маме, куда ты ходишь по выходным.
— Ладно, — проворчал Холден.
Лучше было помочь ей и покончить с этим, чем потерять свой козырь — тайные бойцовские ринги, которые организовывал Холден, выколачивая деньги из других подскочивших, привилегированных детей в Риджвью. Я замер на мгновение, глядя на куклу, которой она была сейчас, вместо дикой маленькой нарушительницы спокойствия, с которой был знаком, но она вздохнула и спросила, собираюсь ли я помочь.
— Это не займет много времени, — сказала она, опустив взгляд. — Тогда ты сможешь снова притвориться, что меня не существует.
Я чуть не рассмеялся, единственное, что было невозможно, это притвориться, что ее не существует. Пытался, но ничего не вышло. Она оставалась в моей чертовой голове, отказываясь быть полностью забытой, и я уже собирался повернуться, но она не поддалась и не поняла чертов намек.
— Фокс, перестань. — Черт бы побрал ее голос. Он заставил меня вспомнить, что у нас было давным-давно. — Ты всегда использовал…
— Нет. — Яростное рычание прервало ее.
— Нет? — Мэйзи вздохнула. — Ладно, просто… если бы ты помог, мы бы сделали это быстрее. Тогда я оставлю тебя в покое.
Это было слишком. Покорная вежливость была не ее, ненавидел это так же, как ненавидел ее родителей. Я все еще не понимал, почему она так себя ведет, пока не начал улавливать проблески сквозь ее маску.
Где был мой дикий цветок?
Сделав, наконец, шаг вперед от жесткой статуи, в которую превратился, я вцепился ей в лицо. — Вечно ты такая добренькая.
Когда она напряглась и обняла себя, я издал резкий лай. — Да, так и думал. — Я взял прядь ее шелковистых светло-каштановых волос, позволяя им скользить сквозь мои пальцы. Слабый цветочный аромат ее любимого шампуня заставил меня стиснуть зубы. — Разве твой папа не учил тебя убегать от монстров? Вбей это в свою гребаную башку.
Пнув ведро с краской, которое студенческий комитет использовал для украшения, я почувствовал себя хорошо, направив накопившуюся ярость, грозившую вырваться наружу. Она пронеслась по полу в мерцающем металлическом пятне. Удар боли, расколовший ее милую маску, вызвал у меня жестокую ухмылку.
— И что ты собираешься с этим делать? Плакать? — Мой глубокий, язвительный тон насмехался над ней. Она устояла на ногах, но это не оставило ее равнодушной и слезы собирались в ее лесных глазах. — Это все, что ты есть, все, чем ты когда-либо будешь. Мэйзи Дейзи Плакса.
— Что с тобой случилось? — Ее шепот был водянистым. — Ты тоже был моим другом.
— Время игр закончилось, — прорычал я. — Отвали, Дейзи. Не лезь ко мне.
Я унесся прочь, срывая очередную декорацию по пути из спортзала.
Возможно, если бы она послушала меня в тот день, я бы не стал вмешиваться в свои планы, но теперь они сосредоточены вокруг нее. Я перехожу к другой фотографии, на которой она улыбается рыжему парню, с которым дружит.
