— Если с ней что-нибудь случится, я сделаю все, чтобы ты сдох медленной мучительной смертью. Ты подонок, Мун. Я была так уверена в твоих чувствах.
— Я люблю ее! — выкрикнул я, вскочив. — Неужели ты думаешь, что я наслаждаюсь ее состоянием? Или что я сам не умер уже ста смертями, пока сидел здесь? Или ты думаешь, что мне насрать? Мо, блять, моя девочка там лежит без меня. Она спит и не просыпается! И я не знаю, чем это для нее кончится!
— Так исправь это, мудила! — перебила она, тоже перейдя на крик. — Сделай уже, наконец, что-нибудь!
— Я сделал, — пораженно прошептал я, — все, что мог.
— Что? — Она в недоумении уставилась на меня.
— Я исправил то, что натворил. Только Роуз об этом не знает, — сказал я, глядя на подругу Роуз.
— Ну, теперь молись, придурок, чтобы она пришла в себя. Но запомни, Мун, я сдохну, но никогда не позволю тебе приблизиться к ней. Поэтому вали к своему гребаному папочке и оставь эту семью в покое.
Моника резко развернулась и зашагала по направлению к парковке.
Морган пару минут смотрел девушке вслед, а затем рванул за ней, зовя по имени. Он догнал Мо и схватил ее за руку, останавливая. Мне не было слышно их разговора. Я только видел, как Моника смотрела на него с ненавистью и что-то говорила, тыча пальцем ему в грудь. Плечи Моргана пораженно опустились, он кивнул несколько раз, и она ушла. Мой друг засунул руки в карманы джинсов и провожал ее взглядом, пока машина не скрылась из виду. Потом он повернулся и медленно вернулся к крыльцу.
— Джордж, мне надо ехать. Давай подвезу тебя домой. Выспишься и приедешь назад. Если захочешь, я привезу тебя сюда вечером.
— Нет, Морган, я останусь. Спасибо, что приехал.
Друг похлопал меня по плечу, легонько сжав его напоследок, и уехал.
Второй день без Роуз
Я не покидал своего поста на ступеньках до утра следующего дня и спал прямо там. Да, мне удалось прикрыть глаза и уплыть в сон, в котором смешивались счастливые образы Роуз с картинкой больничной палаты, но он был странный, тревожный и совсем не приносил облегчения. Несмотря на это, мои мысли немного прояснились к утру, и я был готов просидеть еще день в ожидании новостей о Роуз.
Ночью охранник угостил меня сэндвичем и водой, когда выходил покурить. Я рассказал ему, почему сижу здесь, потому что перед этим он грозился вызвать копов. Мы немного поболтали. Он пытался подбодрить меня, рассказывая разные истории из их с женой жизни. Они прожили вместе тридцать лет и у них было пятеро детей. Я представлял себя с Роуз на их месте, мечтал, как окружу свою семью заботой, чтобы они никогда ни в чем не нуждались и никогда ни о чем не волновались. Я хотел и был готов дать моей любимой все, чего бы она ни попросила. Более того, я был готов и даже хотел оказаться на ее месте. Пусть бы она ненавидела меня, только бы проснулась. Ненависть можно исправить, смерть — нет. Я построил бы ей дом с невысоким забором, бассейном на заднем дворе и три гаража. Два — для наших машин, и третий — для Роуз, чтобы она могла ремонтировать авто, когда ей этого захочется. Мы бы завели собаку, огромного, немного неуклюжего пса, с которым играли бы наши дети. Мы бы все выходные проводили на заднем дворе у бассейна, валяясь на шезлонгах, пока дети прыгали бы в воду. Этого я хотел для себя и для моей девочки.
Утром второго дня из больницы вышла мама Роуз. Я попытался разузнать у нее о состоянии ее дочери, но безуспешно. Эмили отказывалась со мной говорить.
— Я вас умоляю, — просил я, схватив ее за руку и не позволяя дальше идти по парковке.
Я был в таком отчаянии, что готов был ползти на коленях по битому стеклу, чтобы узнать хоть что-нибудь о том, как Роуз.
Эмили с презрением посмотрела на мою руку, и я тут же выпустил ее из своей хватки. Она вздохнула и отвернулась. Собираясь уйти, женщина негромко произнесла через плечо:
— Без изменений.
И ушла. Я присел на корточки, снова вцепившись себе в волосы, и сидел, раскачиваясь, посреди парковки, пока какой-то мужик не посигналил, едва на меня не наехав. Жаль, что он меня заметил. Иначе, все мои мучения можно было прекратить одной встречей с «БМВ»[мч1] .
* * *
Весь день я просидел на тех же ступеньках в ожидании новостей. Эмили вернулась пару часов назад и больше из больницы не выходила. Она даже не взглянула на меня, входя в здание.
Когда начало смеркаться, люди потоками стали покидать здание больницы, стоянка пустела, а на улице зажигались фонари. Со мной познакомился новый ночной охранник Стив и сказал, что его коллега рассказал обо мне, поэтому он тоже принес сэндвич и обещал попытаться разузнать о состоянии Роуз для меня.
Время замерло, когда все посетители покинули больницу. Стало так тихо, как будто в городе разом выключили все звуки. Я обернулся на стук шагов и посмотрел вверх. На ступенях больницы стоял, глядя на парк, Грегори Стар. Он молчал. Его лицо покрылось щетиной, глаза были красными от слез и недосыпа. Мужчина за два дня постарел и стал выглядеть старше своего возраста.
Грег простоял так минут десять. Я отвел взгляд и пялился на асфальт, не думая ни о чем, кроме моей девочки и ее состояния. Меня удивил раздавшийся рядом тихий хриплый голос Грега. Я посмотрел на него, но он по-прежнему не отводил взгляда от парка.
— В детском саду она была сущим дьяволенком, — сказал он с улыбкой.
Я встал рядом с ним, не говоря ни слова и глядя, как и он, на парк, представляя себе маленькую хулиганистую Роуз. При мысли об этом мои губы тоже тронула слабая улыбка.
Грег помолчал секунду и продолжил:
— Она кусала и щипала детей, называя их всех тупицами. Всех поголовно. — Мы оба тихонько посмеялись. — Мы с Эм строили карьеры, пытаясь заработать денег, чтобы хотя бы купить себе дом и обеспечить ее всем необходимым. К тому же, мы хотели еще детей, так что нам нужно было обеспечить им
