чего ты, — отмахивается брат, — Не на луну же тебе предлагаю ее отвезти. В наш особняк привезешь, и так ты уж точно нам не соврешь. Я же ее там своими глазами увижу. Ха-ха.
Прикидываю весь список, хмм… Совсем обнаглели!
Самый безобидный пункт только у Паши. И то, нужно добиться такого, чтобы недотрога меня пригласила...
Плат свел в одно все задания. Вряд ли я смогу с ней по другим пунктам пройти всё, и при этом не встречаться ради спора.
Ну а Сева, зная меня, подстраховался уж наверняка. Возможность соврать я себе оставлял, ну не проигрывать же. Теперь и того не получится.
С условием Зака получалась вишенка на торте. Захочу ли я его есть, ещё вопрос...
— Вы тоже не расслабляйтесь тогда, — настает и мой черед для условий. — Каждый из вас после моей победы - выполнит по одному желанию. Потом придумаю и скажу.
Друзья с братьями не против, только просят сильно не наглеть.
Ага, пусть на себя посмотрят.
Для них развлечения, а мне: пыхти - старайся - злюку покоряй.
Ещё несколько раз к нам подходит официантка, специально отводит взгляд от меня. Ясно всё, дуется.
Для такого случая у меня тоже есть выход. Проверенный. Должен сработать, помогало ведь раньше.
Когда Майя приносит счёт, я оставляю ей чаевых больше, чем стоил весь мой заказ. На салфетке пишу записку и вкладываю на крупные купюры.
Увидит деньги и растает. А завтра в универе сама ко мне прибежит...
Майя
Покачиваясь на уставших ногах, я отношу к бару папки с оплатой.
— Чё? Вымотали стервятники? — бармен передо мной ставит чашку с крепким кофе.
— Не то слово, — вздрагиваю даже, глотая обжигающий напиток. — Стервятники еще куда ни шло, а вот табун козлиный с одним рогатым гадом, то худшей смены я вообще не помню.
— А у меня сегодня вечер выдался отличным, — к нам присоединяется Лана, тоже с папкой оплаты. — Сначала не фартило, но потом как попёрло. Хорошо, что я с тобой не поменялась.
— Да уж, спасибо тебе, — бурчу я, злясь на напарницу.
Просила же ее, возьми мой стол с козлами. И что? «На твоих не хватит времени, а своих не отдам. Там один пузатый мужик мне подмигивал, значит, чаевых много даст».
— Мда, не густо, — напарница купюры пересчитывает, — С трех столов вообще мелочь жменей насыпали. Тот, что подмигивал — оставил визитку и тридцать рублей. Вот жлоб! Это даже меньше, чем компания студентов мне расщедрилась.
Бармен подключается к ругательствам. У нас это полушепотом происходит, бурчим-ворчим, но на камеру держимся.
Открываю свои папки, сначала пересчитываю с двух первых столов. Все сходится, чаевыми не пахнет.
— Думаете, у меня лучше? — я поддерживаю коллективную ругань, — Пусть вообще ничего не дают, лишь бы нервы не трепали, как некоторые… Ой! Здесь, кажется, ошиблись.
Пересчитываю два раза с папки козлиного столика. Откуда столько? Сумма ведь другая!!!
— Там еще салфетка, — бармен показывает пальцем.
Я так растерялась при виде стопки денег, что сразу и не поняла.
Раскрываю салфетку и хватаюсь за стул, чтобы удержаться и не падать. И не орать, что тоже важно в моем случае.
«Спасибо за обслуживание, детка!
До скорой встречи в универе. Я буду тебя ждать».
И номер его телефона начеркан.
— Вот это куш Майка сорвала! — поздравляет бармен.
— Блииин, ну чего я не поменялась? Знала бы, от них не отходила, — грустно косится Лана на мои чаевые.
— Подождите, здесь точно ошибка. У меня и за месяц столько чаевых не бывало.
Нет, я так быстро не верю в подачку козлиную.
Записку написал, чтобы с друзьями поржать. С этим ясно. Потом отомщу.
Бегу в зал. Вернуть. Спросить хотя бы. Вдруг я не все записала в заказ?
А парней нет. Смылись. Вроде бы только ржали на всё кафе, вели себя шумно. Самый наглющий из них, на смех меня выставлял. Отыгрался козлина, развлекся. Ненавижу его!
Мало было Гордею меня гонять, как гончую собаку по полям, он еще виновен в разбитых тарелках. Убирала после компании девушек за соседним столом, из-за музыки разобрать не могла, о чем там парни болтают. Музыка заиграла тише, я подняла поднос и в этот момент Гордей заорал, называя моё имя, что я ему триста лет не нужна.
Как пощечина прозвучало, будто я мусор какой-то. Резко дернулась, ну и не удержала поднос. Уже от администратора выговор получила и что у меня вычтут ущерб из зарплаты. Переживаю только об одном, что не нашла, чем гада отравить. Хоть бы слабительным капнула, и то на душе стало б легче.
Теперь вот записку подсунул и подачку свою. Все постарались и скинулись, я не знаю. И знать не хочу. Может я для кого-то и мусор, но побольше стою чаевых.
В общаге повезло, что Леся уже спала. С утра я косила на усталость и сонно до универа ползла.
— Лесь, ты иди нам места занимай, а я пока сгоняю к декану. Зачем-то вызывали, а вдруг что-то важное. Узнаю и скоро прибегу. — Обманом отправляю подругу в лекционный зал раньше меня.
Враньё второй день из-за Сомова.
Надеюсь, это в последний раз.
В универе наглую мажорскую морду не нахожу. Его однокурсники говорят, что видели, как Сомовы приехали. Ага, понятно, привезли кареты королей.
Несусь, как ошпаренный ёжик, на улицу.
Вот где они, красавцы козлиные!
Братцы миленько болтают с девчонками.
Стараюсь отдышаться и сзади подхожу. Одни студентки хихикают с шуточек Евсея, а другие трутся возле близнеца брутального. Всем хорошо, только я триста лет не нужна.
— Кто последний в очереди любоваться на Гордея Сомова? За кем занимать?
Расталкивать приходится девушек как на базаре.
— Что? Ты откуда вообще? — в меня тычет когтем недовольная фанатка.
— Я по билету пришла! — достаю салфетку и показываю всем, чтобы разглядели, — Его величество мне встретиться с ним разрешил.
Евсей хохотать начинает, а Гордей ко мне близко становится. В нос ударяет аромат его парфюма, приятно пахнет гад и дорого. Вот мой однокурсник, Ромка Дятлов, обливается по утрам каким-то одеколоном опасным для общества. Подсаживается к нам с Лесей, и я понимаю, что чувствуют насекомые, когда с дихлофосом встречаются.
— Знал, что придешь, — Гордей произносит довольным тоном, и дальше собирается продолжить, но я
