Я глотнула кофе из стаканчика, осматривая поверх него помещение кафе, свободных мест в котором было более, чем просто достаточно. Значит, посещение запланированное. Артём отодвинул стул, железные ножки которого скрежетали, как цепи приведения. Пробирающий до нутра звук практически сожрал мое тихое «привет». И меня совершенно не беспокоило насколько невоспитанной я выглядела. Хотя, он так пристально смотрит на меня, что вряд ли упустил шевеление губ и, если не услышал, то точно прочитал по ним приветствие.
- Все в порядке, Ева, спасибо. Готовитесь к защите? - он обобщил это «готовитесь», как бы обращая вопрос к обоим, но лишь для вежливости, поскольку диссертация лежала только передо мной. Я оторвала взгляд от бумаги и, поджав нижнюю губу, утвердительно кивнула.
Ева нахмурила брови и незаметно толкнула меня в бок локтем. Я недовольно зыркнула на неё, а она красноречиво и выразительно округлила глаза. Мол, будь полюбезнее. Я дернула уголками рта и эта жалкая попытка приветливо улыбнуться едва дотягивала до троечки. Не хватило искренности, но, как говорится, чем богаты.
Однако Тёму моя мрачность и молчаливость отнюдь не смущала. Похоже видел он в этой колючести какой-то шарм и привлекательность. А может ту самую изюминку и таинственность, кто разберёт этих мазохистов.
- Да, пытаюсь готовиться.
- Какая тема?
- Тебе действительно интересно? - скучающе переспросила, делая очередную пометку на листе и отпивая глоток кофе из стаканчика.
- Почему бы и нет?
- Как минимум потому, что название моей диссертации не внесёт ясности в ее содержание.
- Не обращай внимание на неё, Тём, она сегодня с утра не в духе. Проблемы в семье..., - попыталась оправдать мое откровенное хамство Ева, укоризненно хмурясь, при взгляде на меня, и виновато улыбаясь Артёму.
- Все в порядке, я хорошо представляю себе, как неприятности дома влияют на наше общее состояние, - дипломатично заключил он и поднялся с места. - Пожалуй, я не буду вам сейчас мешать, подойду в другой раз.
Он застыл на месте буквально на несколько секунд, видимо, в надежде услышать от меня хоть какой-то ответ, и когда не получил желаемого, удалился. Надо отдать должное, он идеально чувствовал ту грань между «навязыванием себя» и «недостаточной напористостью». Уже два месяца он пытается подобрать ко мне ключик, при этом не теряя чувства собственного достоинства. Но капитулировать не собирается, настойчивый.
Ева проводила его высокую фигуру взглядом и тут же отобрала у меня диссертацию. Легонько прихлопнула ею мне по лбу, как провинившегося щенка, и, вернув на место, запричитала:
- Дурная ты, Аня! Такой парень за тобой увивается, а ты нос воротишь. «Международник» с красным дипломом и состоятельными родителями. Как ты полагаешь, каков его шанс стать послом где-нибудь в Швейцарии?
Я набрала в лёгкие воздух для ответа, но подруга подняла указательный палец вверх, призывая к покаянному усвоению ее проповедей:
- А я скажу тебе, Анечка, сто из ста. Сто из ста! - повторила она для лучшего закрепления материала. - Вот скажи мне, подруга, он красив?
- С лица воды не пить.
- Умён?
- Не всяк умён кто с головою.
- Богат?
- Богатство - вода: пришла и ушла.
- Ты невыносима, - прорычала Ева, закатывая глаза. - Он ведь и правда классный. За что ты с ним так?
- Да ни за что, - пожала я плечами и поправила магистерскую, - просто любезность может быть воспринята им, как ответная симпатия с моей стороны. А я не хочу давать ему пустые надежды, как раз потому что он действительно неплох.
- Неплох, - добродушно фыркнула подруга и пригубила свой кофе.
- Я бы не употребляла термин «классный», ведь ты его почти не знаешь. А для того, чтобы стать классным недостаточно смазливого лица и безлимитной карты. Родительской, прошу заметить, - деловито добавила и нравоучительно потрясла в воздухе указательным пальцем, как подруга минутой ранее.
- Но ведь и в наших с тобой сумочках безлимитные карты родителей, - справедливо заметила она.
- И в этом наша ошибка, - вздохнула я и взглянула на часы. - Прости, дорогая, мне пора бежать на встречу. Спишемся с тобой потом, - чмокнула погрустневшую подругу в щеку, заложила диссертацию в подмышку и направилась в сторону выхода.
- Давно ли ты стала так думать, - послышалось тихое и глубокомысленное за моей спиной. И ведь возразить даже нечего. Ева совершенно права. Но потеря родного человека, единственного кормильца нашей большой семьи открыла мне глаза, а проблемы с наследством внесли ясности: зависеть ни от кого нельзя. Даже от родителей.
Но до самодостаточности мне ещё, как до Китая на коленях... увы.
Глава 3
Май радовал теплом и яркими красками. Деревья стояли распустившиеся бело-розовыми шапкам, источая тонкий аромат цветов. Клумбы украшали тюльпаны и нарциссы, тянущиеся к солнцу, зеленела молодая трава. Жужжали пчёлки и птицы заливались звонкой трелью, радуясь отступлению холодов не меньше нашего. Люди замедлились. Сменили вечный бег на прогулочный шаг, наслаждаясь «возрождением» природы.
«Шэр» - небольшое кафе, приютившееся весьма кстати в центральном городском парке. От моего ВУЗа до места встречи пятнадцать минут прогулочным шагом, поэтому машину я решила оставить на парковке. Найти свободное место сейчас большая проблема, посему променад на свежем воздухе однозначно перевешивал чашу весов.
В «Шэр» во всю работала уличная веранда и я не смогла отказать себе в удовольствии расположиться подле искусственного озерка, пестрящего золотыми рыбками. Довольно-таки упитанными, надо признать. Плетённая мебель и подушки, зонтик, оберегающий от прямых солнечных лучей, вежливый персонал и вкусная кухня - все в этом месте идеально.
Появление Демида Алексеевича стало для меня неожиданностью. Я уже потягивала свой мохито из запотевшего стакана с зонтиком и кусочком лайма, когда из поворота на высокой скорости вывернул матовый «Мерс». Машина послушно взвизгнула тормозами у парковки для персонала и через мгновение из неё вышел довольно презентабельный мужчина. Он бережно прикрыл дверь своей красотки и застегнул на одну пуговицу идеально скроенный пиджак цвета индиго. Ловко вбежал по парадной лестнице, молчаливо кивая засуетившемуся при его появлении персоналу. Мужчина остановился, пробегая по столикам глазами, скрытыми за чёрными солнцезащитным очками.
Когда порция внимания досталась и моей персоне, я аккуратно вскинула руку вверх, обозначая своё присутствие. Ошибиться я не могла, это точно он.
Рокоссовский дал какое-то указание мимо проплывавшему официанту и направился к моему столику.
От волнения ладошки похолодели и стали влажными. Я взяла салфетку со стола и вытерла их прежде, чем Демид Алексеевич оказался возле меня и приветственно протянул ладонь.
- Добрый день, весьма признательна, что вы нашли для меня немного времени, - любезничала я, соскочив со стула и протянув ему мелко дрожащие пальцы для рукопожатия. Рокоссовский удивлённо выгнул одну бровь, подметив мой мандраж, и обхватил широкой ладонью мою руку.
- Добрый день, Анна Павловна.
- Прошу, садитесь, - пригласила я его за стол, вынимая ладонь из жаркого плена мужских пальцев.
- Сесть всегда успеем, - ухмыльнулся он, снял очки и положил их на край стола.
- Присаживайтесь, - розовея щеками тихо поправила я себя, и с нескрываемым, слишком откровенным любопытством оглядела адвоката.
Пока он устраивался на подушках с теснённым дамасским вензелем и вынимал из внутреннего кармана пиджака паркер с небольшим ежедневником, делая вид, будто не замечает моего потрясения, я с молчаливого согласия хозяина не без удовольствия подмечала детали его внешнего вида. От небрежно взъерошенной, но все же аккуратной причёски, отливающей на солнце медью, до кожаных оксфордов, несомненно дорогих, как и весь его облик. Он расстегнул пуговку пиджака, позволяя широким плечам свободно разойтись в стороны, сложил руки замком и замер, великодушно позволяя мне закончить с постыдным изучением его фактурных форм. Так, словно он привык вот к такой реакции на своё появление и выработал на неё антидот в виде снисхождения.
