Я, черт возьми, не собираюсь позволять ему выйти сухими из воды.
Конечно, возможно, что это не он. Но в глубине души я знаю правду. Росси не был готов передать бразды правления в мои руки. Он хотел сделать это по-своему, в свое время. Он, конечно, не хотел быть отодвинутым на второй план, в то время как я улаживал конфликт с Виктором способом, который он не одобряет. Он думал, что сможет продолжать править через меня, и когда я решил настоять на своем и использовать свою новую власть…
Я хочу верить, что Росси никогда бы этого не сделал. Но я слишком много видел из того, что он готов сделать, чтобы действительно так думать.
Шины шуршат гравием, когда я подъезжаю к конспиративной квартире, не утруждая себя маскировкой своего прибытия. Я не собираюсь пробираться тайком. Росси должен знать, что я приду за ней, и, несомненно, у него под контролем все входы. Я вхожу через парадную дверь и вхожу с оружием в руках.
Я направляюсь к двери, гравий хрустит под моими кожаными ботинками, когда я вытаскиваю два P30L, которые захватил с собой, рукоятки слишком удобно ложатся в мои ладони. Мне редко приходилось стрелять в других людей, чаще всего они умирали от рук наших солдат, когда я заканчивал их допрашивать. Но я провел достаточно времени на стрельбище, готовясь к такому дню, как этот, чтобы мои руки обхватили пистолеты, как старых друзей.
Я слышу звук изнутри, прерывистый слабый крик, и моя кровь вскипает. Я вижу красное, когда пинком распахиваю дверь, ударяя по ней ногой с такой силой, что края разлетаются вдребезги, когда она распахивается, открывая внутренности конспиративной квартиры.
— Где ты, черт возьми, прячешься? — Кричу я, и мой голос эхом разносится по главной комнате. Я снова слышу шум, на этот раз более тихое хныканье, и звуки разговора, доносящиеся из одной из задних спален. Не раздумывая ни секунды, я шагаю по коридору, стиснув зубы, в поисках комнаты, в которой находится моя жена.
Когда я пинком открываю эту дверь, мои худшие опасения подтверждаются. И зрелище, открывшееся передо мной, более ужасное, чем я себе представлял.
София привязана к кровати, совершенно голая, ее лицо в синяках и распухло. Хотя я не вижу и намека на травму, кроме крови, вытекающей из-за побоев, которые она явно получила, она корчится на кровати, как будто испытывает мучительную боль, ее разбитые и распухшие губы приоткрыты, когда она плачет. Я видел это десятки раз, когда горло болит слишком сильно, чтобы кричать, оно слишком разбито и опухло, но человек, который кричит, все еще думает, что он кричит, хотя на самом деле он всего лишь мяукает, как котенок.
Видеть ее такой, знать, до чего они ее довели, толкает меня за грань безумия.
Росси стоит у кровати в своем инвалидном кресле, и он резко оборачивается, его лицо слегка бледнеет, когда он видит меня. Значит, он не пытался заманить меня сюда. Я узнаю Рикардо, члена пыточной команды Росси, которого я всегда презирал и планировал избавиться, как только разберусь с Братвой. У меня было время переоценить мужчин, которыми я хотел бы себя окружить. Остальные для меня просто безликие солдаты, состоявшиеся люди, у которых, без сомнения, есть свои причины последовать за Росси в это безумие. Они меня не волнуют. Они, конечно, умрут, но мне насрать, почему они здесь и каковы их доводы. Меня волнует, почему, черт возьми, Росси решил похитить и пытать мою жену. И я хочу знать, прежде чем закопаю его в землю.
— Лучше бы тебе не позволять этой мрази насиловать ее, — рычу я, входя в комнату с одним P30L, направленным на Рикардо, а другим на Росси. — Если он хотя бы прикоснулся к ней…
— О, я, черт возьми, дотронулся до нее. — Рикардо подносит руку к носу и драматично шмыгает носом. — Киска твоей жены чертовски сладкая, Принц мафии.
Я даже не думаю о том, что делать дальше. Я просто реагирую. Крики Рикардо наполняют комнату, когда первая пуля попадает прямо ему в колено.
— Кто-нибудь еще хочет сказать что-нибудь умное? — Я оглядываю комнату. Лицо блондина побледнело, и он выглядит так, словно его тошнит. Двое других тоже выглядят немного бледными, и они качают головами.
— Мы просто выполняли приказы дона… — начинает говорить один из них, и я стреляю снова, его крики присоединяются к крикам Рикардо, когда мой выстрел попадает ему прямо в плечо.
— Я гребаный дон, — рычу я, мой голос похож на низкое рычание. — Ты отвечаешь передо мной. И я обещаю вам, вы ответите за это своими жизнями.
— Ты чертов слабак, вот кто ты есть, — выплевывает Росси. — Мне следовало убить Софию с самого начала и никогда не давать тебе возможности жениться на ней. Я думал, что, позволив тебе выполнить обещание Марко, ты сможешь тешить свои фантазии о том, что ты из тех мужчин, которые спасают девушек в беде, пока я разбираюсь с российской угрозой. Я не ожидал, что буду вынужден вручить тебе титул так скоро. Или чтобы ты забыл все гребаные вещи, которым я тебя когда-либо учил.
— Ты не учил меня пытать и насиловать женщин.
— Не волнуйся, Рикардо засунул в нее не больше своих пальцев. Пока что.
Дрожь ярости охватывает меня, мое зрение темнеет по краям, когда я твердо держу пистолет, направленный ему в лицо.
— Ты заставил его сделать это, Витто. Не думай, что я забыл, как ты приказал мне лишить ее девственности в нашу первую брачную ночь, так или иначе. К счастью, она согласилась. Но ты бы приказали убить меня за то, что я отказался принуждать свою жену.
— Она твоя жена. — Росси небрежно машет рукой. — Она принадлежит тебе.
— Именно так. — Я стискиваю зубы. — Поэтому, я забираю ее отсюда и возвращаюсь домой.
— Нет. Я не позволю ей разрушить эту семью и все, что я построил. София должна была умереть много лет назад вместе со своей матерью-шлюхой. Я должен был убить Джованни и эту русскую сучку еще до того, как у него появился шанс завести с ней ребенка. Я не сожалею о его смерти, Лука. Я сожалею только о том, что твой отец погиб, мстя за него. Марко был хорошим человеком, слишком хорошим, чтобы умереть за такого предателя, как Джованни Ферретти.
Моя следующая пуля попадает в голову блондина. Я слышу, как он падает, и София издает визг от боли или ужаса, я не знаю. Когда я смотрю на нее, я вижу, что ее глаза выглядят остекленевшими, как будто она на самом деле не видит меня. Я даже не уверен, что она знает, что я здесь, прямо сейчас.
— У меня еще много чего осталось, — мрачно говорю я. — Так что же это будет, Витто? Должен ли я оставить в живых оставшихся в живых твоих людей и тебя, и забрать свою жену домой? Или ты собираешься продолжать рассказывать мне, как София представляет угрозу для крупнейшего преступного синдиката в мире? Ты не можешь сказать мне, что одна женщина может все это разрушить.
— Нет, не все это. Но если Виктор доберется до нее…
— Он этого не сделает, — рычу я. — Виктор Андреев никогда не прикоснется к моей жене.
— Ты не можешь этого гарантировать. Особенно с этим дерьмовым миром, на котором ты настаиваешь. — Росси качает головой с выражением отвращения на лице. — Ты слаб, Лука. Мне не следовало давать тебе этот титул. Франко был бы лучшим выбором.
— Да ладно, босс, девчонка умрет раньше, чем я до нее доберусь, если принц продолжит болтать…
Тело Рикардо издает самый приятный звук, когда падает на пол.
— Я могу заниматься этим весь день. — Я спокойно смотрю на него, сдерживая поток ярости, который вызывает у меня желание убить всех в этой комнате медленно, так медленно, как я только умею. — Что произойдет, если я позволю тебе уйти отсюда, Витто?
Я вижу, как он обдумывает свой ответ. Конечно, он знает, что зашел со мной слишком далеко, что пути назад нет. Наконец, глубоко вздохнув, он говорит мне правду.
— Я не остановлюсь, пока она не умрет, и все до последней собаки Братвы не будут стерты с лица этой земли.
— Именно так я и думал. — Я поднимаю пистолет и слышу позади себя еще два щелчка. — Не беспокойтесь, — говорю я, не оборачиваясь. — Ваш босс будет мертв прежде, чем вы успеете нажать на курок, а мои люди разорвут вас на куски за то, что вы убили меня. Это того не стоит. По крайней мере, я подарю вам быструю смерть.
