выпалил он серьезно.
Я открыла рот от удивления. Затем нахмурилась и дотронулась до его лба.
— Ты заболел? — этим жестом я пыталась донести до него, что он несет какую-то несусветную чушь. Но он, похоже, был настроен серьезно. Влад взял мою руку в свою. Я развернулась по направлению к квартире, но он преградил мне путь другой своей рукой, облокотив её о стену. Я снова повернулась к нему, чувствуя раздражение. — Издеваешься?
— Нет, — он слегка улыбнулся. — Ты мне нравишься. Давай встречаться.
Он снова это повторил, улыбаясь во все тридцать два зуба. Верить ему явно было бессмысленно.
— Совсем кукухой тронулся? — негодованию моему не было предела.
— Ты мне, правда, нравишься, Алиса.
— А ты мне нет, — нахмурилась я, — Я не буду с тобой встречаться. И не надо делать мне одолжение. Думаешь, если я позволила это сделать, то что-то испытываю к тебе?
— А разве нет? — он коснулся моей щеки и едва заметно улыбнулся. Пальцами спустился к шее, дотронувшись до ключицы. Я была в майке на тонких бретельках, поэтому его пальцы беспрепятственно блуждали по моей шее и плечам. Почему-то сердце стало бешено колотиться, и я даже испугалась, что Влад мог услышать это.
Сглотнув ком в горле, откинула резко его руку и твердо произнесла:
— Не трогай меня.
Я хотела продвинуться через него, но он нагло зажал меня между собой и стеной, полностью перекрыв пути к отступлению. Я тяжело задышала от злости или от нахлынувших эмоций, на тот момент сама не поняла. Попытавшись отодвинуть его, я лишь позволила ему еще больше укрепить его хватку. Он рукой обвил мою талию, а другой притянул к себе и поцеловал. Каюсь, мне снесло крышу, когда он углубил поцелуй, а я вместо того, чтобы сопротивляться, поддалась чувствам. Но в какой-то момент, в моей голове все-таки затрещал голос разума, и я оттолкнула его от себя. Влад тяжело дышал, впрочем, как и я.
— Да как ты смеешь? — Меня разрывали эмоции. — Ты мне противен.
Я нагло врала не только ему, но и себе.
— Противен? — эти слова его явно задели. — Тогда почему ты отдалась мне как последняя шлюха? Позволила мне быть первым?
— Я была пьяна, мой разум был в отключке. Я сделала бы это с любым, будь он на твоем месте.
Не знаю, зачем я это говорила. Может моя гордость, которую на протяжении стольких лет пытались растоптать, дала о себе знать.
В глазах парня появилась зловещая буря, они стали еще темнее.
— Вот значит как, — он сжал челюсть и отошел от меня, давая уйти.
Я не стала больше ничего говорить и быстро скрылась за дверью. Сердце колотилось как бешенное от противоречивых чувств. Но тогда мне казалось это правильным. Мы не должны сближаться с ним. Пусть даже сердце разрывается от вновь нахлынувшей влюбленности, и я буду думать о нем постоянно.
Ох, гордость моя меня когда-нибудь погубит.
Прошло две недели после нашей последней встречи с Владом. Я после того дня, сразу уехала к отцу в гости и думала, что эта поездка мне поможет забыть его. Отчасти помогла. Я смогла немного потупить свои чувства и спокойно подготовиться к предстоящей учебе. Вернулась от папы посвежевшая и отдохнувшая.
— А эта его Лидочка как себя вела с тобой? — не унималась мама со своими расспросами.
— Да нормально. Не знаю, какая она с другими, но со мной она была предельно мила, — я отхлебнула горячий чай с лимоном, почувствовав, как тепло разливается по телу.
Жена отца была улыбчивой женщиной. Лет ей было около сорока. У неё была дочь подросток от прежнего брака. С ней мы практически не общались и старались не контактировать. Девчонка была маленько пришибленная. Ярко зеленое каре, проколотые нос и брови, подведенные глаза черным карандашом, и тяга к оккультизму в четырнадцатилетнем возрасте, а еще в довесок имела вербальную агрессию. Короче, полный набор нестабильной подростковой психики. Она с ходу мне нагрубила, обозначив границы, я с ней и не связывалась.
— Ну ладно, раз так. А отец?
— Ну, мам, — я вздохнула, — меня никто не обижал. Думаешь, я бы позволила?
— Нет, конечно, нет, — она вытащила мои любимые шоколадные конфеты и поставила рядом. — Просто я волнуюсь, когда ты едешь к ним в гости. Расстались мы с ним не на доброй ноте.
Нота и правда была не доброй. Отец оказался полной скотиной. Сначала он изменял маме скрытно, а уже потом в край оборзел и делал это в открытую. Мама терпела очень долго, пока не подсела на алкоголь. Отца я люблю, хоть он и подло поступил с мамой.
— Ага, знаю. Кстати, а что за цветы в зале стоят? — они мне бросились в глаза, когда я вернулась домой. Белые лилии были любимыми цветами моей мамы.
— Да так, поклонник, — она хихикнула, а в глаза прям засияли.
— У поклонника есть шанс? — я также хихикнула.
— Может быть, — она ушла от ответа, но я заметила её лукавое выражение лица. Значит, этот мужик явно ей нравился.
— Ладно, я пойду, вещи разгребу, — я вымыла стакан и пошла в комнату.
Отец щедро раскошелился и купил много одежды. Я не была шопоголиком, но раз он так настаивал, я не стала себе отказывать. В довесок дал мне денег на мелкие расходы. От них я, конечно же, тоже не отказалась.
Когда я почти все разложила, услышала стук в дверь и мамины шаги. Потом до меня донесся ненавистный женский голос. Этот голос мог принадлежать только Ларисе Николаевне.
Мама Влада ворвалась в нашу квартиру и начала орать как резанная. Я вышла на шум, улавливая отрывки фраз.
— … мой сын! Твоя малолетняя дрянь его совратила!
— Что ты такое несешь?! — кричала моя мама. — По тебе психбольница плачет!
— Что я такое несу?! Что я несу?! Я сама слышала его разговор с другом! — её лицо покраснело от злости и криков. — Она его соблазнила!
— А ты только чужие разговоры и можешь подслушивать! Сдался моей дочери твой Владик!
Я вышла в коридор. Тетя Лариса была как всегда в своем голубом спортивном костюме, крашенные рыжие волосы торчали в разные стороны. Её карие глаза зацепились за мою персону.
— Ах ты, шалава! — Прокричала она и кинулась в мою сторону, но моя мама вытолкала её за дверь.
— Только попробуй тронуть мою дочь, и я за себя не ручаюсь! — мама сцепилась с тетей Ларисой в коридоре, крича друг другу гадости.
Боже, я думала, кто-то вырвет у кого-то клок волос. Я ворвалась
