Я уже не наблюдала за тем, как Саша приблизился. Я снова почувствовала его близость каким-то шестым чувством. С его стороны будто жар идёт, который опаляет. Который разжигает пожар эмоций. Который пока только игриво ласкает, но грозится причинить вред.
Пульс зачастил. Нет. Я не могу. Я не выдержу этого. Чтобы избавиться от этого искушения, нужно держаться от парня как можно дальше. Стараться не видеть. Не слышать. Не дышать его запахом, который до моего носа доносит ветерок. Боже, дай мне сил!
Саша остановился настолько близко, что его локоть коснулся моего предплечья. Рвано выдохнула. Скосила глаза вправо. Увидела, что Коршунов засунул руки в карманы и смотрит сейчас на Юлию Викторовну выжидающе.
— Будешь танцевать с Барсовой вальс, — сообщает женщина.
— Хорошо, — пожимает плечами Коршунов и поворачивает голову. Взглядом скользит по моему лицу. Я рвано выдыхаю, когда замечаю в карих глазах искорки удовлетворения и какой-то радости.
Коршунов руку протягивает ладонью вверх и мне приходится вложить в неё дрожащие пальцы, которые в тот же мог крепко сжимают.
— Отлично! — довольно говорит Юлия Викторовна и уходит включать музыку.
А у меня снова мысли трусливо в стороны разбегаются. Прячутся, как мыши по норам, оставляя звенящую пустоту. Зато мурашки табунами бегать начинают. И мелкие волоски дыбом встают.
— Надо… нужно встать в круг, — выдавливаю я, писклявым голосом. Чёрт. Как же стыдно. Особенно стыдно за потные ладошки, одну из которых сжимает в надежной, горячей и чуть шершавой руке парень. Снова чувствую себя несуразной рядом с ним.
Но парень будто этого не замечает. Большим пальцем руки по внешней стороне ладони проводит. Что за излюбленный жест у него? Уже второй раз. Я же могу поверить, что ему нравится меня касаться. Что я ему… тоже нравлюсь. Но разве так бывает? Разве так может быть?
Саша молча ведёт меня к свободному месту. Останавливается. Разворачивается ко мне лицом. Вторая рука, которая обжигает своим жаром, ложится мне на талию. И очень медленно, просто мучительно медленно скользит по изгибу на поясницу. Ткань лёгкой белой блузки немного сбивается и приподнимается, позволяя горячим пальцам прикоснуться к коже. Боженька! Это непросто фейерверк, это настоящий взрыв. Я никогда не могла предположить, что такое простое прикосновение к пояснице может томлением отозваться во всем теле. Будто в точке соприкосновения появился крохотный огонёк, который с невероятной скоростью превратился в пожирающий всё на своём пути пожар. Пожар, который распространился по всему телу. Я задышала чаще. Хотелось увидеть реакцию парня, но я не осмелилась поднять глаза. Слишком сильно боялась увидеть насмешку. Осознать, что это игра. Или же случайность. Ничего не значащие для него прикосновения.
Ладонь Саши легла на поясницу и замерла там. Положила руку ему на предплечье и вытянулась по струнке, чтобы ненароком не коснуться его подтянутого тела своим. Но сильная рука с поясницы на лопатки скользнула и ближе к парню притянула. Виска и щеки тут же коснулось дыхание парня. Боже. Лёвочка, где ты?
— Даша, чего ты выгнулась так? — подошла к нам Юлия Викторовна. — Руку выше, — переместила мою ладонь на плечо. — Стань ближе, — подтолкнула в спину, заставив впечататься в тело Саши. Почувствовать каждую мышцу. — И прогни спину немного. Голову поверни, — пальцами поворачивает за подбородок в нужном направлении. — Саша, руку между лопаток. Вот так.
Боже, я прижата к парню настолько, что грудью чувствую его сердцебиение. Размеренное и спокойное. С отличие от моего. Я смотрю в одну точку за плечом парня и боюсь даже вдохнуть. Задерживаю дыхание. Потому что прекрасно знаю, что стоит хоть капельку воздух носом втянуть, он тут же запахом парня забьется.
— Дыши, — насмешливо на ухо. И снова эта ласка — большим пальцем по внешне стороне ладони.
Я давлюсь воздухом и начинаю кашлять. Лицо краснеет от стыда. Я не знаю куда деться. Ладошки в очередной раз становятся влажными. Но, к счастью, парень никак не комментирует. Просто двигаться начинает, когда музыка заиграла. Уверенно ведёт меня в танце. Мне даже задумываться не приходиться, как с Лёвой, какой шаг делать следующим. Я полностью растворяюсь в танце. И невольно голову поднимаю. В лицо парня вглядываюсь. Сначала на подбородке взглядом задерживаюсь. А затем осмеливаюсь в глаза заглянуть. К моему огромному разочарованию, не выражающие никаких эмоций. Пустые. Холодные. Я криво ухмыляюсь. Смеюсь над самой собой и над своими свалившимися так неожиданно на голову эмоциями. Чувствами, если так можно назвать то, что распирает грудь изнутри.
Но взгляда не отвожу. Упрямо вглядываюсь в карие глаза. В тёмные радужки. В необычайной красоты крапинки. И от всего этого ведёт. Как и от того, что всего пару секунд спустя зрачки парня расширяются. И я вижу в глазах Саши собственное отражение.
Прихожу в себя только в тот момент, когда песня заканчивается. Когда Саша останавливается и переводит взгляд мне за спину. Когда на его скулах начинают ходит желваки и рука до боли сжимает мои пальцы. Мне удаётся удержать вскрик боли, но никак не получается вырвать руку из железной хватки.
— Мне больно, Саша. Отпусти.
Коршунов на меня переводит взгляд и мне впервые становится страшно находиться рядом с ним. Потому что парень сейчас походит на человека, который готов крушить всё вокруг. Я вырываю руку и отшатываюсь от Саши. Оборачиваюсь и прослеживаю его взгляд. Но никого не вижу. Только у ворот школы стоит тонированный чёрный джип. Быть может, парень знает, кто в нём находится.
И, будто решив подтвердить мои опасения, Коршунов быстрым шагом, направился к воротам школы. В каждом шаге чувствуется ярость и ненависть. Но стоит только парню пройти половину пути, как машина срывается с места и уезжает. Саша останавливается. Сжимает с силой кулаки и опускает голову. Мне хочется к нему подойти. Успокоить. Делаю нерешительный шаг вперёд, как замечаю выходящих из школы Лёву и Машу. Синичкина тут же бросается к Коршунову.
Я отворачиваюсь, чтобы не мучать себя. В очередной раз напоминая, что не имею никакого права ревновать Сашу. Ревновать едва знакомого парня к его же девушке.
— С*ка, — слышу хриплый и болезненный голос Лёвы сбоку. Вздрагиваю, потому что погрузившись в собственные мысли, даже не заметила, как он подошёл.
— Кто? — не поняла я.
Лёва улыбнулась грустно и мотнул головой.
— Дашк, я влип по полной, — друг взлохматил волосы.
— Что такое? Родителей к директору вызывают?
— Нет. Я влюбился, Дашка. Я. Влюбился. Понимаешь? Я… — мне становится жалко растерянного Одинцова.
— В новенькую? — тут же догадываюсь я.
Лёва только глаза прикрывает, подтверждая мои предположения.
— Лёвушка, она занята, кажется, — говорю мягко.
Лёва хмыкает, будто говоря:
«И так знаю, мелкая».
Я только обнять его могу, так и не решившись признаться в том, что сама влюбилась.
Глава 7
Лёва
— Так нечестно! Ты точно мухлюешь! — вскрикивает Дашка, когда я в очередной раз её обыгрываю в карты.
Я только усмехаюсь и вскидываю брови:
— Ещё сыграем?
— Нет уж! Не хочу остаться у тебя в пожизненном рабстве, — бурчит недовольно, собирая карты в колоду и вставая из-за стола.
— С тебя блины, — откидываюсь на спинку стула и складываю руки на груди. Наблюдаю за Дашкой, которая дует губы, как маленький ребёнок.
— С какой это радости? Сам пожарь, — сверкает глазами.
— Это моё желание.
— Лёва, ты смеёшься, ты же знаешь, что я готовлю отвратительно, — пыхтит и пытается улизнуть от выполнения моего задания.
— Так отвратительно, что моя мама уже три года твердит, что я должен взять тебя в жёны, — закатываю глаза. — Не нужно прибедняться.
— Я не прибедняюсь. Но я не умею готовить, как моя бабуля, — моет чашки в раковине и ставит на сушилку.
— Ладно, — усмехаюсь коварно, — тогда я приберегу своё желание до лучших времён.
