разница?
– Логистику нельзя нарушать.
– Мы и не нарушаем, просто слегка задерживаем отправку.
– Йон, – твердо сказала она, и он перевел на нее усталый взгляд, – я могу помочь с продажей. На протяжении этих трех месяцев я усердно тренировалась в стрельбе, вы потеряли мужчин, а я могу принести вам хоть какую-то пользу.
– Таскать коробки?
– Нет, коробки таскать будут мужчины. Позволь мне занять твое место… Пока ты… – она кивнула, смотря на его перевязанное плечо, – отлежишься. Мне кажется, в деревне уже не хватает денег. Давай говорить прямо: нет Ромаля, нет тебя, нет «Обсидиана», нет «Цеппелина» – нет работы! А нет работы – нет денег. Нет денег – это не только голод, но и всплеск воровства. Каждый из нас защищает свою сторону. Но в данном случае у меня много причин помочь вам.
Йон попытался рассмеяться, но тут же простонал, закрыв глаза. На лбу опять появилась испарина.
– За тобой не пойдут цыгане, ты уже однажды предала нас.
– Надо уметь забывать прошлое. – Она встала, взяла стул и отодвинула его дальше, а потом подошла к Милошу, который все это время был свидетелем разговора: – Встречу Михея в гостиной. Как раз, может, подъедет врач.
София вышла из комнаты и встретилась с бабушкой Гюли, которая раскладывала на столе цветастые салфетки.
Повисла неловкая пауза… София не знала, что сказать. Да и надо ли что-то говорить о своей вине бесконечное количество раз? Ее все равно здесь никто не простит!
Бабушка как почувствовала неловкость и первой начала разговор:
– Садись, я налью тебе чаю. До вечера еще есть время.
Она принесла чашку, наполненную чаем с ароматными травами, запах которых девушка отчетливо помнила. София села, радуясь, что оставила пистолеты в машине. Нечего старой женщине видеть грозное оружие у хрупкой девушки. Но бабушка Гюли видела свои картины:
– Ты пойдешь против своего народа, потеряешь поддержку большого мира, но не думай, что здесь сразу обретешь доверие.
– Мне не важно доверие цыган, – София была спокойна, взяла ложку и помешала травы в чашке, – мне важно доверие лишь одного человека, хотя вернуть его будет гораздо сложнее, чем получить прощение всего табора. Но я терпеливая.
– Он тоже терпеливый. И очень гордый. Но что есть гордость перед собственными чувствами?
Глава 3
Больше старая женщина не проронила ни слова. Ушла из гостиной на кухню и занялась своими делами. София осталась одна с чашкой ароматного горячего чая с мелиссой, лемонграссом и чабрецом. Хотелось бы проанализировать слова бабушки Гюли, но все мысли занимали более важные проблемы. Сейчас в голове София прокручивала план действий: как она заявится в «Цеппелин», вытащит пистолет… Два! Два пистолета!
Представив это, она улыбнулась, предвкушая победу.
– Дочка, – в дом зашел Михей и вывел ее из раздумий, – Ясмин сказала, что Йон хочет со мной поговорить. Ему стало хуже?
София встала со стула, мотнув головой, решила сразу успокоить взволнованного цыгана:
– Хуже, надеюсь, не стало, скоро врач его осмотрит. Но он пригласил вас по другому поводу. – Она указала на левое крыло дома, и мужчина, кивнув, пошел в комнату.
Сама София не пошла следом, села обратно за стол и коснулась руками чашки – теплая, она успокаивала лучше любых трав.
В гостиную вошла Ясмин и села напротив Софии.
– Я слышала, что ты собираешься сделать, – прошептала она, – это отчаянный шаг. Ты пойдешь против своего бывшего парня. А если перед тобой встанет выбор: стрелять в него или сдаться самой – что ты выберешь?
– Я очень надеюсь, что такого выбора не будет, – посмотрела на нее София, – но сдаваться я не намерена.
– Убивать тоже…
– Верно… Почему нельзя все решить мирным путем? – Девушка задумалась. – Ведь всем бы стало легче жить.
– Согласна, – кивнула Ясмин и потупила взгляд.
Девушки погрузились в свои мысли, сидя друг против друга. Сколько они так сидели, сложно было сказать, они потеряли счет времени. Сейчас София не в силах ничего предпринять: пока решаются важные вопросы в одной из комнат, можно было перевести дыхание. Ясмин первой нарушила тишину:
– Даже несмотря на то, из-за тебя мой брат в тюрьме, я все равно не могу ненавидеть тебя. Я вижу, как ты его любишь. Ту ошибку можно списать на то, что ты заблудилась в жизни. Ты перестала отличать правду от лжи, твой мир перевернулся с ног на голову… На самом деле это сложно принять.
София слегка кивнула, признавая этот факт. Ясмин была права: мир действительно оказался не таким, каким она видела его раньше. Узнав правду об отце, она с трудом могла кому-то доверять.
Она запуталась, где есть ложь, а где правда. Кому надо верить, а кому не следует. И пока цыгане вызывали больше доверия и уважения, нежели простые горожане Нови-Сада.
Входная дверь приоткрылась, и в гостиную зашла Йована:
– Тук-тук-тук, я не нашла звонка. – Следом за ней вошел светловолосый мужчина, щеки и подбородок которого покрывала густая борода в тон волосам. На вид ему было лет тридцать пять, но растительность на лице всегда прибавляет лишние года. В руках мужчина держал чемоданчик.
– Добрый день, кому здесь нужна помощь?
– Деян Цветич – врач, – представила его Йована. – Где пациент?
Ясмин тут же вскочила и предложила доктору пойти за ней. София впервые видела нового мужчину Йованы, хотя та много о нем рассказывала. Пришлось вспомнить, что именно она говорила, но, кроме рода деятельности, девушка ничего не помнила. Это было не столь важным.
Деян пошел за Ясмин, а София перехватила руку Йованы, задерживая подругу в гостиной.
– Пусть доктор побудет наедине с пациентом.
– Йону так плохо? – занервничала Йована. – Он в сознании? Кто его так? Сильно? Больно? Господи! Куда он ранен?
София подняла ладонь, и подруга умолкла.
– Догадайся, кто это сделал.
– Александр?
– Не угадала. Но уже теплее.
– Далеко ходить не надо: где Александр, там где-то рядом бродит Иво. Только не говори, что я права.
