волновало. Одна ждала меня в холле отеля три дня, потому что я перепутал даты концертов. — Буду через минуту.
Из раздевалки доносятся приглушенные голоса. И мужские, и женские. Я не спеша надеваю футболку и джинсы, отказавшись от боксеров, чтобы было удобнее. Провожу руками по волосам, встряхиваю головой и полощу рот «Листерином». Обувь надета, телефон в заднем кармане. Неплохо.
С улыбкой я вхожу в гримерку, чтобы увидеть Райдера, Эшли и Бена, и они не одни. С ними двое групи. Я знаю, что это фанаты, потому что на них одинаковые футболки с надписью «Мы встанем на колени ради Итана, пожалуйста!». У них блеск на веках, губы накрашены яркой помадой, и одеты они в обтягивающие джинсы и туфли на каблуках. Униформа фанаток.
Их глаза расширены, губы раздвинуты, они явно поражены.
Эшли прочищает горло, начинает что-то говорить, но ее голос ломается от смеха, поэтому она кашляет и пытается снова.
— Эти очаровательные джентльмены сказали, что ты ищешь… — Она снова прочищает горло.
Я смотрю на нее, пока девушка изо всех сил пытается не рассмеяться.
— Им сказали, что ты… — Теперь она улыбается, ее лицо становится краснее с каждой секундой, пока та пытается держать себя в руках.
— Ищешь попутчиков на ночь — вот как, по-моему, это было сказано, — говорит Райдер. Он тоже прикрывает рот, чтобы скрыть улыбку.
— Ах, да. Хм…
У них обоих светлые волосы, но это единственное, что правильно понял парень из команды. Без сомнения, любой из этих мужчин сделает практически все, что я попрошу. Лестно, но, к сожалению, не тот пол.
— Послушайте, ребята, я… — начинаю я.
Один из фанатов делает шаг вперед.
— Нам обоим за двадцать, все абсолютно легально.
— Это хорошо… — Я провожу рукой по волосам. — Отлично. Но…
Я смотрю на Райдера, Бена и Эшли, надеясь на помощь, но они все стоят там с выпученными от сдерживаемого смеха глазами. Ублюдки.
— Мы твои большие фанаты. — Другой подходит ближе, двигаясь на высоких каблуках более плавно, чем большинство женщин. — И мы сами можем вернуться обратно в Сент-Пол…
— Мне очень жаль, ребята. Но я не гей.
Первый наклоняется, подальше от трех придурков в углу комнаты.
— Ничего страшного, если ты не готов публично признать это. Мы подпишем соглашение о неразглашении…
— Нет. В этом нет необходимости. — Когда доберусь до этого гребаного парня из команды, я его задушу. — Вон там стол с сувенирами. Не стесняйтесь, берите, сколько хотите. Это было… недоразумение.
Второй надувает губы.
— Бу.
— Мне жаль, но серьезно, берите столько бесплатных вещей, сколько хотите. Я даже… — Я беру со стола черный фломастер. — Я подпишу ваши футболки.
Они набивают полные охапки бесплатными футболками, чашками, наклейками и трусиками-стрингами с логотипом Джесси Ли. Мы делаем тысячу селфи. Затем Райдер спасает положение, настаивая на том, что нам пора ехать, и предлагая проводить их.
Ухмыляясь, Эшли садится на диван.
— Так и знала, что тур с вами будет эпическим.
— А где парень из команды, который привел их сюда? — Моя челюсть болит от скрежета зубов. Я в ярости из-за досадного случая синих шаров. — Маленький парень.
Она и Бен качают головами и бормочут что-то вроде «я не знаю», избегая моего взгляда. Лжецы.
Я найду его сам, а потом превращу остаток этого тура в ад для маленького засранца.
ТЕЙЛОР
Мы разбирали сцену в Сент-Поле до трех часов утра, загрузили автобус и трейлеры и ехали более восьми часов до Сент-Луиса. Я втиснулась на свою крошечную койку в автобусе, где попыталась заснуть. Но «Ред Булл» в сочетании с семью другими членами команды, храпящими во все горло, отодвинули сон далеко на задний план. Подъехав к следующей площадке, мы проделали всю процедуру в обратном порядке, чтобы успеть подготовить сцену и оборудование к саундчеку.
В три часа дня я еле держусь на ногах — или, вернее, на заднице, потому что во время короткого перерыва сижу на ней у стены за кулисами.
— Хочешь пить? — Пол предлагает мне колу. Банка уже открыта, так что, должно быть, это его.
— Я чертовски устала, но сердце колотится. Думаю, что исчерпала свою норму кофеина на ближайшие три недели.
Когда позади нас десять футов стены, его выбор сесть так близко кажется интимным, и я проверяю, нет ли поблизости моего отца.
Парень прижимается своим бедром к моему.
— Тебе восемнадцать. Нам не нужно прятаться от твоего отца.
— Ха! — Я натягиваю козырек своей кепки еще ниже на лоб. — Ты знаешь моего отца.
Я беспокоюсь не столько о своем отце. Мы с Полом целовались несколько раз, в основном потому, что мне было семнадцать лет и меня никогда не целовали. Я даже не уверена, что Пол мне так уж сильно нравится, и не хочу, чтобы у кого-то сложилось неверное представление о нас.
Прислоняюсь головой к стене и закрываю глаза.
— Первый день самый трудный. Требуется время, чтобы тело приспособилось.
Поворачиваю голову и смотрю на него. В его голосе звучит нежность, которая мне не нравится. Нежность, которую он использует только со мной. Я не хрупкий цветочек, с которым нужно нянчиться.
— Со мной все будет хорошо. Мне, наверное, пора возвращаться к работе. — Я отворачиваюсь и делаю слабую попытку встать, но не могу заставить свои больные ноги двигаться.
— Да. — По близости его голоса и щекотке его дыхания на моей шее я понимаю, что парень смотрит на меня.
— Пол, я…
— Встретимся позже.
Черт.
— Не думаю, что это хорошая…
— Как только Джесси начнет, половина команды будет либо есть, либо спать. Встретимся за ящиками с усилителями.
Так вот как это должно происходить между нами? Прятаться за ящиками и в темных уголках, чтобы перепихнуться? Я хмурюсь.
— Теперь это моя работа. Я не могу рисковать…
— Ты и не будешь, клянусь. Тур-менеджерам наплевать, чем мы занимаемся, пока мы держимся в тени и выполняем свою работу.
