по почтовым ящикам, но бабушка меня ни за что не отпустит.
– А в интернете не пробовала? Сейчас все зарабатывают в Сети.
– Пробовала. Всем нужны крутые специалисты. Остальным платят десять рублей за тысячу знаков. На это даже кофе не купишь.
А еще я скучаю по кофейне. «Магия кофе» стала мне вторым домом. В ней я чувствовала себя не сироткой в провинциальном городке, а героиней романтической книги. В ней я была взрослой.
– Погулять не хочешь? – спрашивает Рита.
– Можно, если недолго.
Мы любим бродить по центру, обсуждая все на свете. Школу, экзамены, одноклассников, учителей, наши мечты и планы. Мне не помешает выговориться и зарядиться Риткиным оптимизмом.
Город уже преображается к Новому году. Пушистые ели в центре наряжаются в золотые огни, в городском парке устанавливают атмосферные палатки с сувенирами, блинами и глинтвейном. На площади перед кинотеатром вырастают ледяные скульптуры и высокая деревянная горка.
Совсем скоро Светлореченск будет не узнать. Из небольшого городка вдали от областного центра мы превратимся в зимнюю рождественскую сказку.
Мы бродим по улицам, фотографируясь на фоне старинных центральных улочек, снимаем дурацкие ролики для Риткиного тик-тока, пытаемся катать снежки из рыхлого сухого снега.
Я почти счастливая – если не думать об увольнении, возвращении Лукина и ускользнувшем выпускном.
Но неожиданно для самих себя мы вдруг оказываемся на улице, где стоит моя кофейня.
В этом ничего удивительного: эта улица центральная, на ней сосредоточены все самые посещаемые кафешки, магазины и салоны. Но я смотрю на светящиеся окна, ставшую родной вывеску и чувствую, как подкатывает грусть.
Мне будет не хватать «Магии кофе».
– Эй, девчонки!
Дверь открывается, и на мороз вываливается Кир.
– Рит! Аль! Привет!
Когда-то бывший главным хулиганом, кандидатом на постановку на учет и головной болью всех учителей, Кир превратился в спортивную звезду. Никто в школе не умел так плавать. Кир брал все областные медали и страстно мечтал учиться на тренера. Ну и как бонус: обладал спортивной фигурой и свойственной спортсменам уверенностью.
– Привет! – Рита без энтузиазма ему помахала. – А ты чего тут?
– Да вот, с ребятами собрались посидеть. Заходите к нам, погреетесь.
– Нет, – быстро говорю я, – спасибо. Нам пора домой.
– Аль, я правда замерзла… – начинает упрашивать Рита.
– Рит…
– Ну пожалуйста-а-а, на десять минут! Я тебя угощу кофе, ну пожалуйста, Аль! У меня вон даже ресницы инеем покрылись. И я коленок не чувствую.
– Давайте, забегайте. – Кир галантно открывает для нас дверь, и мне приходится подняться по ступенькам и нырнуть в теплое нутро кофейни, заполненной ароматами сладостей, кофе и хвои.
Внутри непривычно людно, я ни разу не видела такое количество посетителей за раз! Но вскоре я понимаю, что это вовсе не гости, а почти весь наш класс и парочка параллельных.
– Ой, а что здесь происходит? – Рита тоже замечает неладное.
– Так возвращение Андрюхи празднуем, – пожимает плечами Кир. – Это вроде как кофейня его тетки, вот он и взял в безвозмездную аренду. Вы чего, в телеге не видели приглашение?
Мы качаем головами. Рита вообще считает себя выше каких-то чатов и логично рассуждает, что если будет что-то важное – позвонят. А я весь день посвятила поискам работы и не видела, как все обсуждали предстоящую вечеринку.
Я подрываюсь, чтобы как можно скорее отсюда сбежать, но поздно: от стойки к нам направляется Лукин.
– Кирюх, кофе…
Он замечает нас, останавливает взгляд на Ритке и улыбается.
– А я думал, не придешь.
– Я не видела приглашение. Мог бы и лично позвать.
– Виноват. – Лукин склоняет голову и протягивает ей кофе. – Для дамы.
Потом переводит взгляд на меня и мрачнеет.
– Тебе тоже кофе?
– Обойдусь. Вряд ли ты умеешь его варить.
– Да уж, куда мне до некоторых.
– Эй! – Рита шутливо машет между нами рукой. – Брейк! Аль, на.
Она протягивает мне свой стаканчик и сумку, но я качаю головой.
– Извини, я пойду. Развлекайся.
– Да подержи ты, я в дамскую комнату сбегаю! Аль, ну подержи, пожалуйста, тебе две минуты сложно?
Нехотя я вешаю Риткин шоппер на плечо и беру кофе. Тепло от него распространяется по телу. Демонстративно, потому что Лукин не сводит с меня холодного взгляда, я делаю большой глоток.
И морщусь.
– Гадость какая! Ты что, использовал вместо фильтра старые носки?
– Нет, твое чувство юмора.
В зале воцаряется тишина. Все взгляды обращаются к нам. В другой ситуации я непременно смутилась бы, но сейчас я слишком зла.
– Тебе не стыдно, Лукин? Используешь кофейню, чтобы купить себе друзей? А ничего, что если не будет выручки, то не на что будет закупать кофе в следующем месяце?
– Кажется, это больше не твоя забота. Тебя судьба этого места уже не касается.
– Ну почему же, я дождусь, пока вы разоритесь и кофейню выкупит кто-то более адекватный, и буду захаживать сюда за нормальным кофе, а не этой бурдой.
– Мечтай, Тыква. Ты не такая уж незаменимая, какой хочешь казаться.
– Да? – Я фыркаю. – И кто же завтра выйдет на мою смену, м? Неужели ты? Боюсь, тогда в инфекционке будет тяжелый день, на всех твоих клиентов не хватит коек! Не стыдно тебе, Лукин? Мария Январовна душу сюда вкладывала! А ты… ведешь себя, как…
Глаза Андрея темнеют, и мне становится немного страшно. Народ вокруг затаил дыхание в ожидании развязки скандала.
– Как кто? – глухо спрашивает Лукин.
– Как избалованный капризный ребенок! Который ради того, чтобы сделать гадость девчонке, портит жизнь собственной тете! Кофейня и так еле держится, а ты еще и оставил ее без сотрудника!
– Только не делай вид, что ты – единственный наш шанс. Не думала, что все наоборот? Может, сюда никто не ходит как раз из-за твоей кислой морды, Тыква?
В следующий момент я делаю то, о чем непременно (и очень скоро) пожалею. Но эмоции всегда мешали мне трезво мыслить и
