— Мэтью, ну мне же надо быть в Лондоне, на случай если Веронике удастся пробить для меня сиднейский заказ, — заныла я. Сидней. Солнце. Песок. Пол-земного шара будет разделять меня с Саймоном.
— А то, что Дэн в любом случае возьмет в Австралию только тебя, не считается?
Хорошее замечание. По делу.
— Паспорта и час на сборы! Уже еду.
Удержавшись, я не напомнила Мэтью, что мой папаша, которого я толком не видела с двух лет, не сыграл в ящик год назад, оставив мне в наследство комплекс несостоявшегося отцовства и тонны наличных. Мне надо зарабатывать на жизнь и оплачивать постоянно растущий счет по кредитке. Но пока я решала, поднимать эту тему или нет, Мэтью дал отбой. Вот так-то.
Я хлопнулась на подушки, упиваясь свободой огромной кровати, а потом нехотя встала. Куда бы мы ни ехали, пусть там лучше будет возможность полежать.
Эм уже сидела в гостиной, прожевывая кусок пиццы, оставшийся после вчерашней вечеринки. Иногда подруга просто внушает отвращение. Не отвлекаясь от пиццы, она читала мое письмо Саймону.
— Только что звонил Мэтью дать мне пинка для старта и сказать, чтобы не забыла паспорт! — заорала она мне, когда я, шаркая, прошла на кухню за кофе. — Может, ему не те таблетки в больнице дали? Или твой ореховый бисквит вызвал повреждение мозга?
— Похоже, он зарезервировал какие-то авиабилеты и приедет сюда через час, — сказала я. — Больше я ничего не знаю.
— Не то чтобы я не хочу дружить с бывшим стюардом, — начала Эм, — но почему нельзя просто позвонить и сообщить: «Я везу вас в Гонолулу»? Если снова будет Дюссельдорф, я не полечу.
— Почему? В Дюссельдорфе было неплохо. — Я с теплотой вспомнила о тамошнем шницеле. — Ну то есть сам город замечательный.
— Это тебе в Дюссельдорфе неплохо было? — Эм приподняла бровь. — Ну-ну.
— Да я вообще не рвусь никуда. — Я прислонилась спиной к холодильнику с кружкой в руке. — Особенно через час. Может, лучше посмотрим телевизор и займемся воскресным обедом, как все нормальные люди?
— Аминь, сестра, — кивнула Эмили. — Вот это ему и скажи, когда приедет. Только извинись сначала за то, что отравила мальчика.
Я отпила еле теплого растворимого кофе.
— Нет, лучше пойду собираться.
Когда в замке загремели ключи, я сидела на диване, глядя на мини-чемодан и осушая вторую кружку кофе. Было еще только восемь утра, и я твердо решила не спать, когда Мэтью объявит, что мы проведем неделю в каком-нибудь медвежьем углу в Норвегии. Эм в соседней комнате громогласно ругала «два куска дерьма от Джимми Чу», не желавших вмещаться в сумку. Я могла бы положить ее туфли к себе, но слушать, как она орет на неодушевленные предметы, и смотреть по телику, как у участников кулинарного шоу не получилось ризотто, было очень прикольно. Невероятно, сколько барахла Эм перевезла ко мне за последнюю неделю. У нее здесь больше одежды, чем у меня самой. Собирая чемодан, я тихо кипела от возмущения.
— Ну, кто готов к приключениям? — Мэтью с размаху плюхнулся на диван и уставился на меня круглыми глазами.
Я сжала губы и, прищурившись, посмотрела на него:
— Из-за тебя кофе пролила.
— Ты меня отравила, — напомнил он и так же по-кошачьи обжег меня взглядом. — Один — один?
— Ладно, — смягчилась я. — Куда летим-то?
— Значит, так. — Он вытер ладони о джинсы. — Когда я чуть не умер, потому что ты не умеешь печь чизкейки, у меня вдруг появилась мысль. Мы, конечно, всячески тренируем тебя на звание полноценной одиночки, но ведь важно еще и не упускать шансов! Поэтому мы летим в Канаду.
— Нет, мы не летим в Канаду, — мгновенно отреагировала я.
С отставанием на долю секунды из-за двери выглянула Эмили:
— В Канаду? Ни за что. — Она покачала головой. — Никакой Канады. У меня масса дел на неделе.
— Так, а у тебя какая причина? — обратился Мэтью ко мне и тут же бросил Эмили: — А у тебя напряженных недель с две тысячи третьего года не было.
— Да я вся в работе! — возмутилась она. — Если я тружусь дома, это не значит, что я бездельничаю. Мне дают на утверждение новые товары с «Китти-Китти», я делаю новые шаблоны рисунка, работаю над…
— Ква-ква-ква! — И Мэтью саркастически «поквакал» пальцами. — Трудись, трудись.
— Ребята, не ссорьтесь. Мэтью, мы не можем лететь в Канаду. Итан сочтет меня сумасшедшей, если я вдруг нарисуюсь на его пороге.
— Мы и не будем возникать у него на пороге, — вздохнул он. — Ты летишь в Ванкувер по работе, в Торонто у тебя лишь короткая остановка. Видишь, я обо всем подумал.
Глядя на оживленного Мэтью и рассерженную Эмили, я соображала, какую мину сделать. Ну кто вот так ни с того ни с сего улетает? Все намеченные дела откладываются на несколько дней. И на меня неделю не смогут рассчитывать люди. Да и платить за наши билеты Мэтью не станет. Но нельзя отрицать, что мне необходимо выбраться из этих стен. На сиднейском же заказе все равно можно уверенно ставить крест. Уехать на недельку и вернуться прямо к папиной свадьбе… Отдохнувшей. Готовой к работе. Что ж, у Мэтью бывали идеи и похуже. Тот же Дюссельдорф, например.
— Смена обстановки пойдет тебе на пользу, — пообещал Мэтью. — Будет весело.
— Идея неплохая, — признала я. Рыжая Рейчел уже вытащила чемодан на улицу и ловила такси. — Все равно это есть в списке.
— Правда? — с недоверием спросил Мэтью. — Мы едем, и мне не придется приводить последний из самых убедительных аргументов?
Я показала на чемодан и махнула рукой Мэтью:
— Пока я не передумала.
— Шутишь? — Эм ткнула в мою сторону каблуком-шпилькой. — Никуда мы не летим!
— Так, либо ты сознаешься, что в Канаде тебя разыскивают за убийство, либо быстро замолчи и спускайся — такси будет через три минуты, — потерял терпение Мэтью. — Я тебя не в Гуантанамо тащу, а везу первым классом в красивый город, в приличный отель на пару дней, где ты будешь с лучшими друзьями. По крайней мере надеюсь, что лучшими. Можешь ты хоть раз не вредничать и сказать спасибо?
Эм поджала губы. Я не знала, что она собирается ему выдать в ответ, но чувствовала — ничего хорошего.
— Даже если Рейчел переспит с фруктом, которого не видела двенадцать лет, Стивен к тебе все равно назад не прибежит.
Так, в ход пошла тяжелая артиллерия.
Мэтью не нашелся с ответом, но в повисшей тишине явственно слышалось его свистящее дыхание, а кружку с мордой Снупи он стиснул так, что пальцы побелели. Звонок в дверь прозвучал громче пожарной сирены. Мэтью молча встал, отпихнул Эмили и пошел открывать.
— Как у тебя язык повернулся? — прошептала я. — Почему, почему ты произнесла запретное слово на букву «Эс»?
