– Так все это тебе говорю я, – спокойно сказал Ник. – То же самое делают Елена и Мануэль.
– Конечно, – согласился Чед, сосредоточенно сооружая пирамиду из горошин у себя в тарелке. – Все в порядке, пап, – сказал он наконец, взглянув на него с озорной улыбкой. – Я не хочу, чтобы ты бросился сломя голову искать мне маму. Ты не торопись. Дай себе еще одиннадцать лет на размышления, для верности.
Ник расхохотался.
– Огромное спасибо. Не исключено, что именно так я и поступлю.
– Этого-то я и боюсь.
– А может быть, и нет, – Ник пристально посмотрел на сына. – Помнишь Валери Стерлинг? Мы завтракали с ней…
– В Мидлбурге. В тот день мы ходили в церковь. Конечно помню, она была потрясающей!
– Она теперь работает в РαН, – сказал Ник.
– Она? Так ведь она замужем.
– Ее муж умер.
Лицо Чеда просветлело.
– Хорошее дельце! Ну, я имел в виду, очень печально; я хочу сказать, что в ее муже не было чего-то, как бы сказать… особого… – Чед так и не смог сформулировать мысль и заговорил о другом. – Поэтому она работает у тебя? Потому что он умер?
– Одна из причин.
– Ты встречаешься с ней или что?
– Нет еще. Но думал об этом.
– Что ж, ты мог бы думать еще одиннадцать лет.
– Не уверен, что на этот раз буду ждать так долго.
Елена принесла десерт, и Ник переменил тему. К своему удивлению он обнаружил, что ему приятно говорить о Валери, но он испытывал явное неудобство от прямоты и скоропалительности суждений его убийственно логичного сына.
Теперь, сидя в самолете, он хотел, чтобы рядом с ним был Чед. Когда они путешествовали вместе, поездки доставляли Нику особое наслаждение и восторг: он хотел бы видеть города и проживающих в них людей невинными и в то же время беспощадными глазами Чеда. Даже давно знакомые места приобретали новые черты в его присутствии. «Больше не буду его оставлять, – подумал Ник – Как-нибудь найду способ изменить график встреч, иначе он действительно не сумеет сделать сотой доли того, что хотел бы сделать».
Был восход, когда они перелетали итальянские Альпы. Холодные облака, окрашенные в розовый и коралловый цвета лучами восходящего солнца, гнездились в долинах между снежными вершинами гор. Небо полнилось светом. Когда восторженные итальянские пассажиры аплодисментами приветствовали посадку самолета в аэропорту Рима, солнце уже поднялось высоко, стало горячим и окрасило кирпичные городские здания в красно-золотой цвет.
Из окна номера Ника в отеле Хасслер, расположенного на вершине Испанских Ступеней, открывался вид на множество крыш из красной черепицы, купола десятков церквей, теряющихся в темно-зеленой листве кипарисов, сосен и других деревьев. Мощеная булыжником площадь Испании, раскинувшаяся у подножия Испанских Ступеней, напоминала калейдоскоп, в котором мелькали семьи, деловые люди, туристы и дети, карабкающиеся по изваяниям дельфинов, установленным в фонтане Баркация. Сами Ступени, широкие и крутые, уставленные тележками под яркими, разноцветными огромными зонтами, были переполнены людьми всех возрастов, которые, наслаждаясь солнцем, читали, беседовали, вели оживленные споры, сновали вверх-вниз и фотографировали открывающуюся панораму раскинувшегося внизу Рима. Ступени, как обнаружил Ник, не пустовали никогда. Рано утром было посвободней, но поздним вечером они буквально были усеяны людьми, которые находились в непрерывном движении, перемещались в тесной толпе, энергично жестикулировали, составляя часть общей картины.
Ник сделал несколько фотоснимков для Чеда, затем сфотографировал три другие стороны площади, окруженной старинными кирпичными, во многих местах подлатанными строениями, которые прорезали узкие улочки, разбегающиеся от площади в разные стороны, подобно загадочным темным тропинкам, и зазывали Ника в самое сердце города.
«Мне хочется все посмотреть, – подумал он, стоя около продавца цветов на площади. Он улыбнулся, – как и моему сыну».
Однако весь день он провел на совещаниях. Так же пролетел и второй. Шла окончательная доработка деталей будущего соглашения, в соответствии с которым РαН могла открыть итальянское информационное бюро, получить помещения для развертывания пункта спутниковой связи, оборудования студий, рабочих кабинетов для репортеров, операторов, технического персонала, а также бухгалтера и секретаря.
Соглашение было подписано в четыре часа дня. Ник находился в Риме, воодушевленный только что состоявшейся сделкой, преисполненный желанием отметить успех.
Единственным нереализованным пунктом плана оставался праздничный обед с итальянскими деловыми партнерами. «Что-то вроде расслабления», – с некоторой грустью подумал он. Возвратившись в номер, Ник позвонил Чеду. В этот час в Вермонте было утро, и Чед с другом катались на лошадях. Ник набрал телефон своего офиса.
– Bona sera (Доброе утро), – приветствовал его Лез по-итальянски. – Ну как, летишь?
– Все по плану, все, что мы хотели, – ответил Ник. – У тебя отличное произношение, ты пришелся бы здесь очень кстати.
– Да, но только что ты слышал весь мой итальянский словарный запас. Было время поразвлечься?
– Это же деловая поездка, не забывай! Какие новости?
– Что нового может произойти за два дня? Хотя, подожди, у Моники возникла идея относительно серии новых драм; мне кажется сомнительным, но чувствую, тебе может понравиться. Кстати, есть над чем помозговать, пока ты там. Помнишь того маленького старичка Валери? Того, с которым она дебютировала?
– Скатигеру? Вы узнали что-нибудь о нем?
– Немного. Помнишь, как газеты сразу набросились на него после нашего репортажа. Но разузнали они не больше Валери. Между прочим, неплохая реклама для нее. Во всяком случае нашли яхту, зафрахтованную им для одной встречи неподалеку от Канарских островов, но кто знает… Встреча была организована как коктейльная вечеринка; может быть, и в самом деле была таковой. В общем, или этот чертов старикан скрытен, как консервная банка, или вправду чист. Мы намеревались раскрутить его относительно яхты, может, заодно еще кое о чем разузнать; но вся проблема в том, что его нет поблизости. Мы позвонили к нему в офис договориться о встрече, там ответили, что он заболел и отправился домой умирать.
– Заболел? Чем заболел? Он был здоров, как бык, три месяца назад, когда Валери беседовала с ним.
– Они не сказали.
Ник задумался.
– Да, это немного. Ну, если мы раздобудем что-нибудь интересное, можем сделать вставку и без него.
– Нет проблем. Но кто этого хочет? Послушай, я вот к чему веду: умирать-то он поехал домой. А где, как ты думаешь, может быть дом у парня по имени Сальваторе Скатигера?
