– Миссис Уайтейкер, что скрывается за инициалами Джи Ди?
– Джулия Диана.
– «Дорога чести» – ваша первая книга?
– Да.
– Мистер Уайтейкер, вы уже подписали контракты с исполнителями ролей в вашем фильме?
– Это уже следующий этап. Нам пришлось здорово попотеть, чтобы создать условия для съемок фильма за пределами студии.
– Мистер Уайтейкер, вас не беспокоит реакция Карла Мартина, человека, пользующегося таким влиянием и авторитетом, на ваши независимые действия?
– Хватит на сегодня, – вмешался Клэйтон; они уже дошли до трех лимузинов, стоявших у тротуара. – Мы будем держать вас в курсе дел относительно фильма. Еще раз всем спасибо!
Через несколько мгновений три блестящих автомобиля тронулись с места, а репортеры нацарапали еще несколько записей в блокнотах. Две женщины что-то наговаривали в микрофоны перед переносными камерами двух телевизионных станций. Мало-помалу толпа редела, и через двадцать минут площадь опустела полностью.
В первом лимузине Меридит вздохнула и положила голову на плечо Палмера.
– Ты смотрел на Линдси? – спросила она. – Дочь показалась мне такой напуганной и подавленной.
– С ней все будет прекрасно, Меридит, – сказал Палмер.
– Да? О, Палмер, меня мороз пробрал, когда я стояла там внутри и слушала свадебные клятвы Клэйтона и Линдси. Как они только дошли до жизни такой?
– Это часть тщательно задуманного плана по противодействию зарвавшемуся маньяку, и мы должны до конца выдерживать свои роли, чтобы не сорвать усилия всех. Сосредоточься на чем-нибудь позитивном. Вспомни: Джи Ди и Бен так и светились счастьем.
Меридит улыбнулась.
– Да, это точно. Я так за них рада. Я давно чувствовала, что Бен нуждается в любящей женщине.
– И он ее нашел. Не только очаровательную женщину, но и блистательную писательницу.
– Как бы я хотела, чтобы все они вернулись в дом. Это неправильно, что мы разъехались кто куда, а не отпраздновали торжество все вместе.
– Ну, у них свои планы. Кроме того, вид счастливых молодоженов был бы довольно-таки труднопереносим для Линдси. Так и в самом деле лучше.
– Вероятно, ты прав.
Палмер усмехнулся.
– Я всегда прав. Когда-нибудь ты поймешь и оценишь это.
– Молчу-молчу, – засмеялась Меридит. – Как ты смотришь на то, чтобы угостить меня безумно дорогим ленчем?
– Сказано – сделано. Мы закажем шампанское, и я подниму тост. За мою молодую жену Я люблю тебя, Меридит.
– И я тебя, Палмер. Я только хотела бы, чтобы Линдси…
– Я бесконечно счастлив, – сказал Бен Джи Ди и крепко поцеловал ее.
– Бенджамин, шофер увидит.
– Эти шоферы никогда не позволят себя взглянуть, что происходит на заднем сиденье. Они хорошо вышколены.
– Тоже мне скажешь. А впрочем, я никогда раньше не ездила в лимузине. Я ощущаю себя довольно глупо.
– Но это же классная вещь – кататься в лимузине. Между прочим, миссис Уайтейкер, вы – очаровательны в наряде невесты, и я вас очень люблю.
– И я люблю вас, мистер Уайтейкер. – Она помолчала. – Линдси была такой бледной. Она казалось смертельно запуганной, как будто хотела вырваться и убежать.
– Понятное дело. Клэйтон отлично выпутался из ситуации, утащив нас всех с лестницы. Джи Ди, как бы то ни было, я доверяю Клэйтону. Иначе я бы ни при каких обстоятельствах не пошел на это. Он позаботится, чтобы с сестрой не случилось ничего плохого.
– Но она выглядела такой грустной, Бен!
– Уверен, она думала о своем Дэне О'Брайене. О ком еще может думать невеста в день замужества, как не о человеке, которого она любит.
– Совсем как я, – сказала Джи Ди, коснувшись губ Бена.
– Мм! Когда вылетает наш самолет?
– Поздно, мистер Уайтейкер, очень поздно.
– Это самая замечательная новость, которую я сегодня услышал.
– Я голодна.
– Я тоже, – сказал Бен, внушительно сведя брови.
– Я имею в виду еду, – сказала она, смеясь. – Ленч.
– Ладно, я сделаю тебе яичницу.
– Брррр!
– А потом, когда ты заморишь червячка, мы используем оставшееся перед поездкой в аэропорт время самым замечательным образом.
– Обожаю яичницу.
Линдси откинула голову на плюшевое сиденье и прикрыла глаза.
– Все закончено, – сказал Клэйтон. – Ты отлично со всем справилась.
– Я ужасно устала.
– Ты сможешь отдохнуть перед тем, как мы выедем в аэропорт. Съедим ленч, а потом ты сможешь вздремнуть.
– Долго в Мексику лететь? – спросила она, поднимая голову.
– Не очень. Мы летим в северную ее часть. Я снял на частном пляже бунгало. Ты сможешь отдохнуть, позагорать, поплавать. Погода, слава Богу, ровная и солнечная. Мы проведем три чудесных дня, вот увидишь.
– Наш медовый месяц, – сказала она, глядя на полоску золота на руке.
– Да, – сказал Клэйтон, глядя в боковое стекло в лимузине.
Боже, Линдси напоминала ему сейчас испуганного птенчика, выпавшего из гнезда. Ему хотелось взять ее в руки, успокоить, быть рядом, когда она впадет в дрему, а когда она приподнимет ресницы и взглянет на него прекрасными зелеными глазами, любить и быть любимым.
– Клэйтон!
– Да? – повернулся он к Линдси.
– Спасибо.
– Да не за что, Линдси. Мы все теперь здесь завязаны.
– Думаю, твоя жертва больше, чем у кого-либо еще. Ты только что взял в жены девушку, которую не любишь. – Она качнула головой. – Извини меня, я такая мрачная. После ленча и отдыха я буду в порядке.
– Вот и к дому подъезжаем. Несколько минут, и тебя ждут пища и мягкая постель.
– Ты удивительный человек, Клэйтон.
Фонтэн чуть улыбнулся и ничего не сказал. Выйдя из машины, они прошли в лифт и на пути вверх молчали, погруженные каждый в свои мысли.
На следующий вечер Джи Ди выглянула из окна отеля «Плаца».
– О, Бен, – воскликнула она, – я глазам своим не верю!
– Грабитель? – спросил он, поправляя у зеркала галстук.
– Нет! Вид Нью-Йорка! Это как сказочное королевство мерцающих огней. Огромный, с таким количеством людей и машин, просто удивительно.
Бен засмеялся.
– Джи Ди, ты весь день таскала меня по городу. Если я не ошибаюсь, слово «удивительно» ты произносишь уже двадцать пятый раз.
– Но и вправду удивительно. Ты только вдумайся в это: Джи Ди Мэтьюз, то есть, конечно, Джи Ди Уайтейкер была в Блумингдэйле. Ну разве это не удивительно?
Бен пересек комнату и обнял ее.
– Я рад, что тебе понравилось.
– Точно, ужасно понравилось. Все восхитительно!
Она повернулась к нему спиной, и его горящие глаза заскользили по стройной фигуре, прикрытой персиковым атласным вечерним платьем.
– Ты выглядишь просто потрясающе, – сказал он. – Красота неописуемая!
