Бен бледнеет, потом краснеет.
— Подружка?
— Разве я за-за-заикался?
Боже, стервозный тон его голоса так чертовски горяч. Саркастичный и злой, призывающий Бена бросить ему вызов еще раз. Бросает вызов Бену, желая зарядить прямо ему в лицо.
Господи, это меня заводит, в чем моя долбаная проблема? Я хочу засунуть свой язык ему в глотку.
Я переминаюсь с ноги на ногу.
— У меня есть идея, Уилсон, поскольку тебе явно нечем заняться, кроме как стоять здесь со спущенными штанами, — беги и принеси моей девушке выпить.
Он ведет себя как огромный мудак, и мне это нравится.
— Я больше не гребаный новичок, — жестко говорит Бен.
— Нет, но ты вполне можешь им стать. Мне не нравится твое дерьмовое отношение. И знаешь, что еще? Ты слишком часто выводил меня из себя, а я твой капитан, так что ты пойдешь на гребаную кухню и сделаешь это, да? Потому что моя девушка хочет чертову воду.
Мне так хочется сорвать с него одежду прямо сейчас.
Своими зубами.
Проходят секунды. Музыка гремит вокруг нас.
Затем Бенджамин Уилсон делает немыслимое: он засовывает руки в карманы и смотрит в землю. Отступает на шаг.
Наклеивает на лицо фальшивую улыбку.
— Могу я предложить тебе что-нибудь выпить, Скарлетт?
Я прикусываю нижнюю губу, изображая нерешительность.
— Вода была бы просто великолепна. Я не большой любитель выпить, как ты знаешь.
— Бутилированная вода, — инструктирует низкий голос Роуди. — Из холодильника.
Я кладу руку ему на грудь. Он такой заботливый, озвучивая этот крошечный укол.
— О, детка, это звучит так освежающе, спасибо. — Мои ладони легонько похлопывают его по грудным мышцам, они у него красивые и упругие.
Роуди похлопывает меня по заднице своей большой ладонью, два раза легонько постукивая.
Мы смотрим, как Бен уходит, чтобы принести мне освежающую жидкость, которую я на самом деле не хочу.
— Черт, достаточно жестко? — мой парень ворчит.
Я поворачиваюсь к нему лицом, приподнимаюсь на цыпочки.
— Нам ведь не придется ждать, правда? Ты прямо сейчас меня заводишь.
Его темные брови поднимаются, руки скользят вниз к моей заднице.
— И это тебя завело? Вау, с тобой просто.
— Так и есть. — Я кусаю его за мочку уха зубами. — Пошли отсюда. Не думаю, что смогу просидеть здесь всю ночь. Я хочу пойти домой и сорвать с тебя одежду.
Мы здесь меньше десяти минут.
— Так ты пытаешься сказать мне, что ты возбуждена?
Боже, я ненавижу, когда он использует это слово.
— Да. Вот что я хочу сказать. И если мне придется стоять здесь еще секунду…
— Тсс. Больше ничего не говори. — Его указательный палец заставляет меня замолчать. — Если моя малышка хочет пойти домой и трахнуться, я отвезу ее домой и выверну ей мозги, потому что я именно такой парень.
Моя киска трепещет.
— К тебе или ко мне? — Он уже тащит меня к двери, как пещерный человек, за вычетом дубинки и домашнего динозавра.
— Туда, где тебя никто не услышит?
Я узнала, что, когда Роуди Уэйд занимается сексом, он звучит громче, чем я, его стоны удовольствия смущающие, грязные и шумные. Он ругается и ворчит, изголовье кровати обычно бьется о стену.
Настолько эротично, что я могла бы испытать оргазм, просто слушая его стоны.
Роуди отпускает меня, хватая за руку.
— Давай уберемся отсюда к чертовой матери и трахнемся.
Роуди
— Ты смотришь, как я сплю? — сонный вопрос Скарлетт доносится из темноты. Единственный источник света в коридоре. Я оставил его включенным, когда ходил в туалет, и мягкий свет струится в ее спальню, отбрасывая сияющий фильтр на ее гладкие, обнаженные плечи.
Она встала после того, как мы занялись сексом, чтобы заплести волосы, и теперь они ниспадают на ее спину, как длинный шелковый шнур.
Сейчас час ночи, и я не могу заснуть с тех пор, как она закрыла глаза и задремала — несколько часов назад.
Я не знаю, что ее разбудило, но ее глаза широко открыты, ресницы трепещут, как бабочки.
— Что случилось? — Ее голос пронизан усталостью и беспокойством. — Ты не можешь уснуть?
— Все в порядке. — Нет ничего плохого, и все правильно, и я просто хочу лежать здесь, купаясь в том, как легки эти отношения.
Скарлетт тянется ко мне, скользя своим гибким обнаженным телом по матрасу, пока ее задница не прижимается к моему переду, как будто это не самая контрпродуктивная вещь.
Мой член понимающе дергается.
Я обнимаю ее, кладу руки ей на грудь, поглаживаю большим пальцем, зарываюсь губами в изгиб ее шеи.
— Я люблю, когда ты прикасаешься ко мне, — бормочет она, задыхаясь. Затем, когда она поднимает руку, чтобы погладить меня сзади по шее, я использую эту возможность, чтобы обхватить ее грудь ладонью. Поиграть с соском, дыша в ее волосы. — Ммм. Люблю, когда ты прикасаешься ко мне.
Любовь.
Я нежно ласкаю ее кожу. Нежно. С любовью.
Намеренно прижимаясь губами к плоти за ухом.
— Спи, милая.
— Для этого уже слишком поздно. — Скарлетт берет меня за руку и кладет ее себе между ног, неделя непрерывного секса делает ее смелой.
И у нее это хорошо получается.
Мы обнаружили, что она любит грубость. Любит немного потянуть за волосы, любит сзади. Любит находиться сверху, особенно когда ее руки могут ухватиться за спинку кровати.
Мы обнаружили, что если я буду сосать ее сиськи достаточно долго, она кончит.
Мы выяснили, что если она будет сосать мой кончик достаточно долго, я кончу.
Моя жесткая эрекция находит свое пристанище между ее ягодицами, впиваясь в них. Дразня.
Горячий и твердый.
Скарлетт поворачивается.
Я хватаю презерватив с прикроватной тумбочки, разрываю обертку и надеваю его. Поднимаясь над ней, толкаюсь вперед.
Уставшая, она смотрит мне в глаза, положив руки на мои бицепсы, как будто хочет поддержать меня. Когда я погружаюсь по самые яйца, наклоняюсь, сжимая наши рты вместе, бедра поворачиваются болезненно медленно.
Безжалостно медленно.
Я хнычу, пряча одну руку под ее попкой, толкаясь глубже, кончик моего члена упирается в ее шейку матки. Мои глаза закатываются к затылку. Ноздри раздуваются.
Таз движется.
Скарлетт лежит подо мной, почти не двигаясь, только стонет, откидывая голову назад и обводя языком мой рот. Сосет мою нижнюю губу.
Полусонный трах — это лучший вид траха.
Черт, это так приятно.
Расправляю плечи, прерывая поцелуй, грудь тяжелеет.
— Скарлетт.
Я останавливаюсь, чтобы посмотреть между нашими телами. Вниз по моему прессу, где мы соединены. Назад, в ее полуприкрытые глаза.
Я люблю тебя. Мой рот произносит слова, но не издает ни звука. Когда я снова прижимаюсь губами к ее губам, у меня покалывает переносицу.
— Я люблю тебя.
Чертовы глаза затуманиваются, такие чертовски влажные. Что, черт возьми, со мной не так? Я что, серьезно сейчас заплачу?
Это мои последние связные мысли, когда я начинаю выплескивать свои кишки — как только сбрасываю свой груз в презерватив, слова начинают каскадом сыпаться из моего долбаного рта.
— Я так чертовски сильно люблю тебя, Скарлетт.
Ее сонные глаза лани — они прекрасны, голубое совершенство. Нежные, когда она смотрит на меня снизу вверх, ее маленькая ладошка с обхватывает мою челюсть.
— Я тоже тебя люблю, — шепчет она.
Я целую ее ладонь, прежде чем склонить голову и уткнуться ей в плечо. Мы остаемся в таком положении долгое время, завернутые друг в друга, ни в какой спешке, мой израсходованный член все еще внутри ее тепла.
Мой лучший друг.
Я — счастливый ублюдок.
113-я ПЯТНИЦА
Эпилог
«Та, когда мы вернулись на бал выпускников два года спустя».
Скарлетт
