Божечки, что же делать?
Данис тем временем прижимает меня к себе. Скользит пальцами по спине. Приятно. Так приятно, что пальчики на ногах поджимаются. Я прикрываю глаза и дышу только им. Им одним.
Крепче вцепляюсь в широкие, расслабленные плечи. Дан, в отличие от меня, ни капли не напряжен, я, напротив, как на иголках. Чуть сильней дотронься, и покроюсь уродливыми трещинами.
— Кать, все нормально?
— Да, — часто киваю и ненавижу себя за молчание. Я же просто не готова знать правду. Так боюсь, что она мне не понравится, что готова обманываться и его обманывать тоже готова.
Что я сейчас делаю? Жертвую! Снова жертвую собой. Так же нельзя!
Вырисовываю на лице улыбку, скольжу ладонью по мужской щеке и отступаю.
— Хочу смыть косметику, — выпаливаю первое, что приходит в голову, и скрываюсь в ванной. Обеспечиваю себя небольшой передышкой.
Чертова Аня со своими подозрениями!
Упираюсь ладонями в края раковины. Смотрю на себя в зеркало и часто дышу.
Ладно, нам нужно просто поговорить. У меня есть язык, я озвучу подозрения, Данис предложит варианты, чтобы развеять мои глупые домыслы. Вот и все. Легче легкого!
Из ванной выхожу уже в приподнятом настроении. Заворачиваю в сторону кухни, но замираю буквально за пару шагов до двери. Кайсаров говорит по телефону.
— Хорошо, Лия. Я тебя понял. Да. Счет. Нет, не приеду. Я пару раз возил его на машине, чтобы заснул. Попробуй.
Кайсаров смеется, а у меня темнеет в глазах.
Чтобы уснул? На машине? Я? Они про ребенка! Он нянчился с ее ребенком. А может, со своим?
Решительно захожу в кухню. Дан поворачивает голову, хотя до этого он смотрел в окно, замерев у подоконника.
— Да, в три. Пока.
Складываю руки на груди и сдуваю с лица прядь волос. От меня сквозит недовольством.
Данис приподнимает бровь, теперь уже полностью поворачиваясь ко мне.
— Это Лия звонила, — поясняет для какого-то фига. Будто я сама не поняла. — Мы договаривались, во сколько завтра встречаемся.
— Можно по отдельности подать эти заявления, — прищуриваюсь.
— Ладно.
Он со мной соглашается. Вот так просто. И ведь по факту это должно успокоить, расположить к себе, но я, наоборот, начинаю злиться еще сильнее.
— Алименты тоже платить будешь?
— Так, — Кайсаров ухмыляется, — я понял.
Он обходит меня стороной, направляясь в прихожую.
— И что ты понял? — семеню следом.
— Ты переняла Анькино настроение.
— Ничего я не перенимала! Я просто хочу знать правду. Ты слишком много внимания уделяешь этой Лии. Может, Аня и права в итоге, а?
Дан смотрит на меня как на пришельца. Кажется, он сам не верит в то, что все это от меня слышит.
— Господи, Катя, это не мой ребенок. Сколько раз мне нужно это сказать? Давай я ДНК сделаю, если ты не веришь. Мне несложно.
Он устало накрывает лицо ладонями. Выдыхает.
Чувствую себя при этом истеричкой, но успокоиться не могу. Не могу, и все. Меня аж колотит. Я будто специально хочу его задеть, поругаться, словно мщу за все то время, что его не было рядом. Вымещаю злость за свои страдания.
— А ты сам-то уверен? — облизываю губы. — Куда ты?
В ужасе смотрю на то, как он обувается.
— За сигаретами.
Дан дергает ручку двери и выходит. В том, что вернется, я уверена. Он не взял куртку. Хотя что ему мешает так сесть в такси?
В панике мечусь из стороны в сторону одним взглядом. Что я творю? Щеки пылают от собственной нерациональности и дурости. Нам поговорить нужно, а не скатываться в нелепые страдания.
Выбегаю на лестничную клетку. Кайсаров ждет лифт. Смотрит на металлические створки. На меня ноль реакции. Он максимально собран, но не спокоен. Если присмотреться, то у него костяшки на пальцах побелели от того, насколько сильно он сжимает кулаки.
— У меня в сумке есть сигареты, — переминаюсь с ноги на ногу в одних носках.
Лифт наконец-то доползает до нашего этажа, радушно открывая свои двери. Зажмуриваюсь. Если он сейчас уйдет, то все наши предыдущие трудности просто обесценятся.
К чему тогда были нужны все эти страдания, если вот сейчас, на финишной прямой, мы оба, кажется, готовы сдаться…
Глава 42
Данис
Голова раскалывается. Алкоголь не купировал очаги, а только ухудшил ситуацию.
Убираю руки в карманы джинсов и смотрю в распахнутое пространство пустого лифта.
Катя все еще стоит на лестничной клетке. Прикрываю глаза.
Последние дни меня мучают кошмары и преследует головная боль. Понятия не имею, с чем это связано, возможно, что-то типа чуйки на скорые неприятности. Как итог — вот мы с Катей сейчас ругаемся. Практически на пустом месте. Меня это злит. Согласен, я сам не раз дал повод для недоверия, но мне казалось, что в таких вещах мы как-то склонны понимать друг друга глубже.
— Зайти в квартиру, Дан. Пожалуйста.
Она говорит тихо. Почти шепотом. Киваю и наконец-то разворачиваюсь к ней лицом.
Буквально на секунду сталкиваемся взглядами. У нее в глазах паника и беспросветный ужас. Что в моих — понятия не имею. Просто хочу быстрее покончить со всем этим бредом.
— Ты сказала, у тебя есть сигареты.
Мы друг за другом перешагиваем порог и замираем у двери.
— Да-да.
Пока Катя тянется к сумке, вжикает молнией и достает пачку, заостряю внимание на ее окаменелых плечах. Она напряжена.
Мы оба сейчас злимся. И враг у нас один — недоверие.
— Вот, держи, — протягивает пачку и зажигалку.
— Спасибо, — обхожу Катю стороной, так, чтобы не коснуться.
Мне кажется, нам обоим пока стоит держать дистанцию. Иначе случится что-то непоправимое.
На самом деле я понятия не имею, на что морально имею право. Я часто ее обижал, из-за меня она перенесла много боли. Знаю, но и за это время, что мы были не вместе, я стал другим.
Больше автоматики и меньше чувств. Не раз ловил себя на мысли, что и ее, мою Катю, иногда так воспринимаю. Словно стараюсь держаться от нее подальше в моральном плане, не пускать корни, не проникаться, чтобы потом снова не подыхать.
Щелкаю зажигалкой. Затягиваюсь и, зажав сигарету зубами, открываю окно.
Холодный воздух щекочет кожу.
— Чай будешь? Или кофе…
Мы оба оказались на кухне. На удивление, я не припомню ни одного скандала за время, что мы были парой, скажем так, официально. Никогда. Всегда находили слова друг для друга. Поступки. Тогда что, бл*дь, не так сейчас?
— Кофе. — Тушу сигарету под струей воды и выбрасываю окурок в мусорное ведро.
Катя начинает тут же суетиться, достает капсулы, чашки, молоко. Все делает быстро. Отрывисто.
Я наблюдаю за ней и чувствую, как это долбит по нервам. Не ее движения, а обреченность, с которой она это делает, пытаясь сгладить ситуацию.
Не выдержав, перехватываю Катины запястья, прижимаясь к ее спине. Целую в висок и не дышу. Слушаю, как у нее сердце бьется.
Катя замирает. Чувствую, как ее тело начинает вибрировать. Она на грани истерики, еще немного — и расплачется.
— Я не вижу смысла оправдываться, Катя. Это не мой ребенок, можем прямо завтра сделать экспертизу. — Сжимаю ее тело чуть крепче. — Не думаю, что Лия будет против поделиться с тобой слюнями своего ребенка.
Катя молчит, и я совершенно не понимаю, что значит ее молчание.
— Скажи что-нибудь, — перехожу на шепот, задевая губами мочку ее ушка. — Я не хочу с тобой ругаться.
— Я не уверена, что готова видеть этого мальчика, — она всхлипывает, впиваясь ногтями мне в предплечье.
— А потом скажешь, что я сдал на ДНК чужой биоматериал, — усмехаюсь.
— Дурак.
Катя бьет меня по руке, высвобождаясь из объятий, чтобы развернуться.
Глаза в глаза, наконец-то.
— Я часто сюда приходила. — Катя переминается с ноги на ногу. — Не могла отделаться от мысли, что это была ошибка и ты обязательно вернешься. Иногда представляла, что я героиня шоу, которую просто разыграли, и ты вот-вот зайдешь в эту дверь, — взмахивает рукой.
