сказал, - отвечает Хайнц, - сказал, что твоё сердце занято и пробиться в него невозможно, я так понимаю, он пытался пробить броню? Но не смог? А также я знаю, что Кирилл провёл ночь в вашей палате. Вот я и сопоставил всё, и выходит не ошибся.
Дверь палаты тихо открывается, через порог переступает Кирилл с большим пакетом в руке, а следом за ним заходит Степан Станиславович.
- Доброе утро – произносит доктор, - Карина, будите вашу принцессу.
Глава 37
КИРИЛЛ
- Мы бы сами справились! – недовольно ворчит отец, отмахивается от протянутой мною руки.
Сегодня отца выписывают, три недели в больничных стенах на него сильно повлияли, или же это приступ так подкосил его? Мужчина заметно похудел, но это скорее из-за диеты, на которую его посадили врачи. Бледность на лице ещё присутствует и это не удивительно. Он не перестаёт волноваться, переживает за внучку.
Сегодня у Арины будут брать анализы на тест, всем богам молюсь, чтобы он оказался положительным, и страдания нашей с Кариной малышке закончились. Карина всё ещё не в курсе, что препарат может не помочь, но ни я, ни Степан Станиславович не говорим об этом, оба надеемся на положительный результат.
Уже прошло десять дней с момента введения лекарства, увидеть результат по малышке мы не можем. И на это есть две причины.
Первое, это то, что Карина вовремя заметила ухудшение здоровья Рише, быстрая диагностика болезни. Наша малышка практически не отличается от здоровых деток. Болезнь не успела раскинуть свои корни.
Я даже по началу и не видел каких-то отклонений, пока Кирина мне не показала. Я, не стесняясь любимой сидел и ронял скупые мужские слёзы, смотря на свою кроху, что сама с трудом держала головку. Я думал она просто маленькая, ведь все дети поначалу не держат её, но я не знал через сколько они начинают это делать.
Второе, это слишком мало прошло времени.
- Кир! – выдёргивает из мыслей голос отца, - езжай к девочкам, мы с мамой сами доберёмся, у нас вон, - кивает в сторону открытой двери, в проёме которой, стоит начальник безопасности, - охраны куча, если что, донесут, - пытается пошутить.
А вот мне не смешно! По моей вине он стал таким. Мама говорит я изменился, по её словам, я ожил. И я с ней согласен! Я ожил рядом со своими девочками. Я практически живу с ними, меня не выгоняют, позволяют находиться с дочерью, Карина принимает мои ухаживания, допускает мои поцелую, быстрые, короткие, не те, что раньше. Но я и этому безумно рад.
Она оттаивает, потихонечку.
- Обязательно поеду, но сначала отвезу вас домой, - говорю отцу.
Не могу я сейчас вернуться обратно в больницу, как бы не хотел, как бы не кипел внутри. Сейчас там должен появиться Алекс. Адвокат Хайнца не приходил в больницу после того дня, как я застал его и мою любимую за их поцелуем. Он всё понял, понял, что моя девочка занята и шансов у него нет. Он и сегодня бы не пришёл, я в этом уверен, но Карина сама позвонила ему и попросила приехать. Она хочет с ним объясниться, хотя я и не вижу в этом смысла, но против выступать не стал. После ей станет легче, перестанет переживать. Утром она попросила дать ей поговорить с ним наедине.
- Вот же упрямец! – негодует отец.
- Жора! – цыкает на мужчину мама, - сын помочь хочет, а ты, - качает головой.
- Пусть он лучше девочкам помогает, а мы сам справимся, - не успокаивается родитель, - и я хочу внучку увидеть, хотя бы по видеосвязи, - намекает, чтобы я сейчас же отправился в больницу к Рише и позвонил ему видеозвонку.
Уже неделю по вечерам мы с Кариной созваниваемся с моими родителями и даём им видеть внучку. Мама с радостью бы приехала к внучке и Карине, но боится оставлять отца без присмотра.
- Завтра в живую увидишь и поиграешь, - говорю упрямцу и беру в руки две спортивных сумки вещей родителей, которые у меня сразу забирает парень из охраны.
- Завтра это завтра, - бурчит мужчина, направляясь на выход из палаты.
Поднимаю глаза к потолку, за что мама шлёпает меня по плечу.
По коридору идём в полном молчании, в машине по дороге домой отец спрашивает, как обстоят дела в компании, и не успокаивается, пока не получает полный доклад. На порог дома меня не пускают, в приказном тоне отправляют к девочкам, и я больше не возражаю, лечу к ним на всех парах.
Арине должны уже взять все анализы, переживаю, что я не рядом, но Карина настояла, чтобы я сам отвёз отца из больнице домой.
Заезжаю на больничную парковку, кручу головой в поисках автомобиля Алекса, с надеждой не найти её. Не хочется застать его в палате, не хочу видеть его рядом с моими девочками, они мои, и только мои! Но моему желанию видимо не суждено сбыться, его машина стоит на парковке. Марку и номера машины адвоката я знаю ещё с момента нашего с Хайнцем сотрудничества, которое уже в прошлом.
Выхожу из машины, ставлю её на сигнализацию, иду ко входу в больницу. По ступеням поднимаюсь быстро, тяну за ручку, открываю дверь и буквально сталкиваюсь с объектом недавних мыслей.
Окидываем друг друга взглядами, киваем в знак приветствия, делаю шаг в сторону, выпускаю адвоката. Мужчина выходи, останавливается.
- Ты действительно её любишь? – поворачивается ко мне, задаёт вопрос, взгляд пристальный, сканирующий.
- Иначе меня здесь бы не было, - отвечаю адвокату.
- Тогда береги и помни, оступишься ещё раз, и твоё место займёт другой.
- Не ты ли будешь этим «другим»? – делаю полшага вперёд, становлюсь практически вплотную к адвокату.
- Я не упущу такой возможности, - не отрицает Александр.
- Не надейся, больше я не оступлюсь, я хорошо познал урок, девочки мои,
