Уэбстер пожал плечами.
— Полагаю, наверняка мы это никогда теперь не узнаем. Могу сказать только, что он добровольно вызывался работать в» Институте «. Причем без всякой оплаты. Некоторое время работал даже в офисе фонда.
— И возможно, случайно наткнулся там на какие-то подозрительные данные?
Уэбстер кивнул.
— Это единственное объяснение. Дело в том, что Редстоуну не нужно было особенно скрывать свои ухищрения. Ведь он распоряжался всеми финансами» Института «.
— Все равно остаются вопросы. А как же бухгалтерия и прочие специалисты по финансам, которые работают в вашем» Институте «? Почему никто из них ничего не заметил, а какой-то бывший торговец наркотиками смог во всем разобраться?
Уэбстер удивленно посмотрел на Траска:
— Вы хотите сказать, что здесь что-то не так?
— Да, именно это я и хочу сказать.
Уэбстер помрачнел еще больше:
— Струд прочитал мне записку, оставленную Люттоном. Там сказано, что, устранив Гатри, Редстоуна и Джоанну, он считает свою миссию законченной.
— Но он ее плохо выполнил. Джоанна жива, и у него не могло быть никакой уверенности, что мертв Редстоун. Единственный, кого он убил до конца, это Гатри. Так зачем же ему кончать жизнь самоубийством?
— Кто знает? — Уэбстер напряг челюсть. — Он сумасшедший. А сумасшедшие совершают безумные поступки. Может быть, он убил себя от отчаяния, что наделал так много ошибок.
Траск подошел к балкону и встал рядом с Уэбстером.
— Все равно торчат еще несколько ниток, которые хочется потянуть за конец.
— Например?
— Например, Лиз Гатри. До сих пор не известно, где она и что с ней.
Уэбстер кивнул:
— Да. Меня тоже это беспокоит. Струд по-прежнему считает, что она уехала из города по делам. К тому же в записке Люттон ее не упоминает.
— Частный детектив, которого я нанял, сейчас усиленно разыскивает ее. Сегодня утром он звонил и сказал, что уже близок к завершению операции. Если повезет, то сегодня он обнаружит ее.
Уэбстер слабо улыбнулся:
— Значит, есть надежда, что она жива. И то слава Богу.
— Мне бы очень хотелось узнать у нее кое-что.
Уэбстер вопросительно вскинул брови.
— Имя персонального гуру, который руководил ее занятиями по медитации. Он был у нее в то утро, когда она внезапно исчезла из города.
— Но у нас нет практики назначать персональных гуру. Тем более с выездом на дом. — Уэбстер недоуменно пожал плечами. — Должно быть, это мошенник Редстоун. Он выдавал себя за ее персонального гуру, чтобы заставлять выписывать чеки на счет, который он контролировал.
— Может быть, — отозвался Траск после недолгих размышлений.
Уэбстер снова слегка улыбнулся:
— Я вижу, вы не совсем удовлетворены.
— Меня вообще удовлетворить очень трудно.
Уэбстер кивнул.
— Наверное, именно поэтому вы такой успешный бизнесмен. Траск, я знаю, это не мое дело, но, как и каждому в этом городе, мне известно, что вы приехали сюда получить ответы на вопросы, связанные с гибелью вашего отца. Мне также известно, что вы их так и не получили.
— Я их получил. Просто ответы оказались другими. Не такими, как я ожидал.
— В жизни такое случается. Конечный результат гармонической конвергенции редко бывает таким, каким мы его предвидим. Но это не означает отсутствия резонанса энергетических вихрей.
— Белл, если вы не возражаете, сегодняшнюю лекцию по парапсихологии я бы предпочел пропустить. Просто нет настроения.
— Я понимаю, вы не придерживаетесь нашего учения, но согласитесь, ваше появление в городе именно в такое время не могло быть случайным.
— Это верно. Я приехал на открытие отеля.» Натан прав, больше мне в этом городе нечего делать. Кроме, пожалуй, самого главного «.
Гарриет ласково улыбалась Алексе.
— Пора закрывать магазин, дорогая. Может быть, мы пойдем куда-нибудь посидим за чашечкой чая? Вспомним старые времена.
Алекса открыла еще одну коробку с горгульями.
— Вот уж чего бы мне не хотелось делать, Мак, так это пить с вами чай.
— В таком случае давайте выпьем кофе, — невозмутимо отозвалась Гарриет. — В конце аллеи я заметила симпатичное маленькое кафе.
— Оно закрыто, — Алекса посмотрела на монстров в коробке и закрыла крышку. — Мак, что вам от меня нужно?
— О, дорогая, я вижу, вы все еще немного на меня обижаетесь.
Это уже было слишком. Алекса сунула коробку с горгульями на стеллаж и повернулась к Гарриет.
— Обижаюсь? Вы это так называете? Притворялись моим другом и наставницей, а потом бессовестно подставили. Бросили в полном одиночестве разбираться с разгневанными клиентами. Как говорится, попросили посторожить чемодан, а сами сбежали…
— Послушайте, дорогая, я знаю, вы не поверите, но у меня никогда не было намерений вовлекать вас в неприятности, связанные с моим маленьким побочным бизнесом.
— Подделка произведений искусства — маленький бизнес? Вы обманули многих людей, Мак. И не простых людей. Они очень не любят, когда их дурачат. Особенно эксперты.
— А я довольна, что оставила в дураках экспертов и так называемых критиков. — Гарриет лукаво подмигнула. — Очи получили по заслугам, эти высокомерные ханжи.
— Эти высокомерные ханжи сломали мне карьеру. Пришлось уехать, открыть этот магазин и ждать, пока скандал утихнет. Возможно, я вообще больше никогда не смогу оправиться от этого удара.
— Чепуха. На самом деле этот скандал сделал вам отличную рекламу. Положитесь на меня.
— Положиться на вас, Мак? Вы меня предали, и…
— К чему такая мелодрама, дорогая? — прервала ее Гарриет с кроткой улыбкой. — Все будет прекрасно, поверьте. Выйдут обзоры вашей дивной коллекции ар-деко для корпорации» СЕО Авалон резортс инк.«, и вас немедленно провозгласят выдающимся экспертом. А то, что вы в» Галерее Макклелланд» выставляли подделки, придаст дополнительную пикантность. Только и всего.
— Какую еще пикантность? Если когда-нибудь снова в печати фамилия Макклелланд появится рядом с моей, я обречена.
Харриет грустно покачала головой:
— У вас, моя дорогая, фантастический инстинкт, когда речь идет об искусстве начала двадцатого века, но вы еще очень слабо разбираетесь в нравах, царящих в мире искусства.
Алекса скрестила руки на груди.
— Кое в чем я все же за последний год разобралась. Благодаря вам.
— Вздор. Вы просто не понимаете, насколько важна в нашем деле некая загадочность.
— Какая еще загадочность? Вы, наверное, хотели сказать — глупость?
— Нет, дорогая, я говорю об очень важном качестве искусствоведа. Если он имеет харизму, если его имя окружает некий романтический ореол, недостатка в клиентах у него никогда не будет.
